– Ага, первая карта должна указать, что лежит в основе всего происходящего, – прочла я, глядя в книгу, потому что многого на память еще не знала, и перевернула карту. Она символизировала любовь. – Вот! Не врут карты, две девчонки влюбились в одного парня!
Описание второй карты полностью соответствовало Скрипачевой, третья карта говорила о ее сильных переживаниях и страданиях. Следующие карты были о Веронике, их сочетание показало, что все происходящее неспроста – то есть это не стечение обстоятельств, а дело тут наведенное. Кто-то для нее здорово постарался: либо сглазил, либо порчу навел, либо еще что подстроил. А дальше все было уже не так понятно, как вначале. А точнее, совсем непонятно. Одна карта говорила одно, а другая – чуть ли не противоположное, и у меня получалось, что Алина одновременно и жертва, и преступник, и что во всей этой истории фигурируют три женские личности. Кто эта третья девочка? Еще кто-то влюблен в Апексимова? Ну, он у нас просто супермен, оказывается, – такие страсти из-за него разыгрались! И еще получается, что и на бедной брошенной Але порча есть. Может, Верка на Скрипачеву порчу навела? Только зачем? Боялась, что без порчи Гоша Алину не бросит? Я еще раз окинула взглядом карты и полистала книгу. Одна из комбинаций младших арканов говорила, что той третьей неизвестной мне девчонке придется хуже всего в этой истории. По раскладу получалось, что все плохое сходилось прямо к ней. Эту девочку ждала незавидная участь, и все оттого, что у нее несчастная любовь к Апексимову? Или эта третья женская личность вовсе не девчонка, а зрелая женщина, например мама Веры или Али, которая переживает за свою дочку? – предположила я. От этих рассуждений у меня разболелась голова. Вместо таблетки анальгина или аспирина, которые я в подобных случаях принимала раньше, я выпила заговоренной водички для снятия боли, которую уже сама легко могла сделать. Покосившись еще раз на разложенные карты таро, я решила, что надо каким-то образом выведать все у Алины и Веры – с помощью гадания мне ничего не удавалось понять.
Убрав карты обратно в ящик письменного стола, я пообедала и уселась с учебником на кровать. Какими бы скучными ни были уроки, надо иногда их учить, чтобы особо не нервировать учителей.
Я как раз читала параграф по химии, когда мне позвонила Машка.
– Привет! – ее голос звучал как-то особенно радостно.
– Паша пригласил на свидание? – попробовала угадать я.
– Да нет. Помнишь, я сегодня в школе обещала помочь той молоденькой математичке, напуганной Даниилом? Так вот, задачник брата я уже нашла. Данька не придумал ничего оригинального и спрятал это новейшее учебное пособие под кровать, за ящик с остатками конструктора. Полистала я этот задачник. Знаешь, действительно весело! Надо предложить Данилке продать эти записи какому-нибудь юмористу. В общем, задача первая: Боря Петров – в его классе есть такой мальчик, – Боря Петров звонит и говорит, что в учительскую в школе заложена бомба. Завуч Татьяна Афанасьевна в панике бежит по лестнице и падает. С ее головы слетает парик и проносится по трем ступенькам, сметая с них пыль. Вопрос: сколько еще ступенек надо подмести, если в школе двенадцать лестничных пролетов и на каждом из них по десять ступенек, учитывая, что Боря звонил так в школу четыре раза, и в последний раз завуч приклеила парик к башке клеем «Момент», и тот не сорвался?
– Здорово. Молодец, Даня, – похвалила я ребенка. – Но на его месте я бы такую тетрадь в школу не приносила. Математичка тихая и добрая, а поймает его Татьяна Афанасьевна с этой тетрадью, мало не покажется.
– Слушай, у него здесь и про любовь есть! Сейчас найду… Задача двадцать восьмая: историчка выходит в четвертый раз замуж. На ее свадьбе ученики в надежде, что новый муж – полярник – увезет ее на съедение к белым медведям, громко и радостно кричат «горько!». «Горько» они кричат после каждого бокала кока-колы… – начала читать Машка. – Нет, их точно надо где-нибудь издать в юмористической серии под названием «Записки юного математика», – объявила подруга, прочтя мне с десяток Данилкиных задач и вдоволь нахохотавшись. – А ты чем занимаешься?
– А я вот погадать пробовала, – и я пересказала подруге то немногое, что узнала от карт.
Следующий день в школе начался как обычно. Я сидела с Машкой за своей партой и ломала голову над тем, как бы мне завязать разговор с Вероникой и направить его в нужное русло. С Михайловой тем временем продолжали случаться всякие мелкие неприятности, и в середине урока я ясно расслышала, как в ответ на какое-то утешительное бормотание Апексимова Вера раздраженно бросила ему:
– Да отстань ты! Из-за тебя все!
С Алинкой же ничего особенного не происходило.
– Значит, на нее порчу еще не навели, – высказала я Машке свое предположение. – Это, наверное, сделают чуть позже.
– Ага, – кивнула Никитина. – Вероятно, та, третья.
На перемене я хотела подойти к Алине и поговорить с ней о том, что случилось. Продумывая в голове, как задать ей вопрос, не считает ли она, что тут дело попахивает приворотом, я шла по коридору. Впереди меня маячил светлый «конский хвост» Али.
Сначала спрошу, не замечала ли она, что Вероника крутится возле Гоши, решила я, и уже хотела окликнуть одноклассницу, как вдруг ее светлый хвостик спикировал вниз.
Не успела я моргнуть, как Алька лежала внизу лестницы, ведущей со второго на первой этаж.
Все бросились к девочке, чтобы помочь подняться, но Скрипачева не открывала глаз, не отзывалась на наши оклики, не шевелилась и вообще не подавала признаков жизни. Я тормошила Альку за плечо, как вдруг почувствовала, что мою кисть что-то щекочет. На плече Алины возле самой моей руки сидел огромный паук.
– Куда смотрит санэпидстанция! Этих существ, да еще таких крупных, не должно быть в школе! – возмутилась я и, преодолевая страх, смахнула паучище с подруги.
Появился кто-то из учителей, растолкал нас, поднял Алю и унес в медкабинет. Учителя еще долго бегали по коридорам, что-то говорили друг другу, отмахивались от нас, велели не лезть с вопросами и идти по кабинетам. Вскоре к школе подъехала «Скорая», и мы сразу поняли, к кому ее вызвали.
– М-да-а, – протянула я. – Маш, как ты думаешь, это несчастный случай или здесь имеет место магия?
– А я откуда знаю! Ты же у нас ученица ведьмы, а не я, – пожала плечами Никитина.
До урока физкультуры, в раздевалке, где мы переодевались, я заметила, что у Михайловой из пакета с формой выглядывает бутылка с водой. Значит, угостить ее своей водицей мне не удастся. Что же делать? Я стала лихорадочно разрабатывать план действий.
На зарядке Вероника постоянно задевала кого-нибудь руками, или кто-то задевал локтем ее, скакалка выпадала у нее из рук, мяч улетал неизвестно куда, а чужой мяч то и дело норовил попасть ей по макушке. Вскоре мы начали делать физические упражнения на растяжку и гибкость, разбившись по парам. Обычно я стою вместе с Машкой, но в этот раз получилось, что моей парой стала Вера. На втором упражнении она странным образом поскользнулась и упала на пол, потянув за собой и меня. Потирая ушибленный локоть, я встала, с тоской взглянула на Машуню и подумала о том, сколько еще таких приземлений мне предстоит за одно занятие. Как бы травму не заработать! Буду потом хромать, украшенная синяками. Стоп! А ведь это мысль.
