Роберт Говард - Замок дьявола

— Нет, ради Бога, нет!

Кейн заколебался, фон Сталер пытался встать на ноги, как-то странно озираясь вокруг. Сильный удар головой о столешницу сказался необычным образом — к барону вернулось зрение. Он видел, плохо, но видел.

Фон Сталер неуклюже заковылял по лестнице, похожий на пьяного или ребенка, не обращая внимания ни на Кейна, ни на лежащее на полу оружие. Пуританин посторонился, дав ему пройти, и склонился над потерявшим сознание Тихим.

Курт, затаив дыхание, смотрел на прозревшего барона.

— Нет, господин, — бормотал он, умоляя о чем-то. — Теперь вам надо отдохнуть. Вы должны снова привыкнуть к зрению.

— Отойди, дурак! — барон отшвырнул слугу и двинулся дальше. Кейн понял, что старик упрашивал хозяина не входить к баронессе. Барон застучал каблуками по ступеням лестницы, и послышался звук отпирающего замок ключа.

Воцарилась тишина. Внезапно загремел надтреснутый воющий голос барона:

— Предатели! Вы украли ее!

Раздался женский крик, сразу оборвавшийся. Старик, рыдая без слез, вскочил на ноги. Оружие у него не было, барон забрал его меч. Курт взбежал по лестнице и через мгновение появился на ступенях, зажимая рукой рану у горла.

Барон навис над ним, холодно всматриваясь в лицо слуги.

— Я думал, что по крайней мере ты не предашь меня, — прошептал фон Сталер, — но ты забрал ее для себя, а на место баронессы подсунул ту дрянь.

Курт беспомощно тряс головой, не произнося ни звука даже тогда, когда меч прошел сквозь его ребра. Курт схватил барона за плечи, они закачались, балансируя на ступеньке, и, держась друг за друга, скатились в зал. Два тела лежали, обнявшись, неподвижно.

Кейн схватил факел и побежал наверх. Дверь в конце темного коридора была открыта. Тусклый свет дрожал внутри. Кейн вошел и замер пораженный.

Стены в комнате были увешаны вышитыми гобеленами, искусно сплетенные кружева украшали мебель, но всюду белела пыль. На большой кровати с причудливо расшитым пологом лежала женщина. Широкое пятно крови покрывало ее грудь, как распустившийся цветок.

Очень бледная, с ненормально огромным бюстом и чудовищными бедрами, она походила на шмеля. Наверное, передвигаться ей приходилось с большим трудом. Заплывшее жиром лицо было старым и морщинистым. Ключ на цепочке почти утонул меж массивных грудей. Лишь руки ее оказались маленькими и изящными.

Запах и дух смерти сильней всего ощущались в этой комнате. Кейн с отвращением выбежал из комнаты в зал.

Барон умер от перелома позвоночника, но Курт еще дышал, хотя глаза его уже начали тускнеть.

— Что еще я мог сделать? — запинаясь бормотал он. — Это моя сестра, незадолго до несчастья с бароном она овдовела. Когда барон расшибся, я привел ее в замок ухаживать за ним. Он влюбился без памяти в ее голос и нежные руки. Для него она стала прекраснейшей из женщин. Когда он стал вставать, то настоял, чтоб сестра осталась. Конечно, это была честь для нас, но, запертая к своей комнате, она превратилась в то, что вы видели. Ее разум помутился, а тело заплыло жиром. Но как мог я сказать барону об этом? Что еще мог я сделать? — казалось, он молил о прощении.

Кейн грустно покачал головой, а старик тяжело вздохнул и умер.

Тихий зарычал, приходя в сознание, и схватил меч. Кейн рассказал ему все, что произошло, но тот сам захотел все посмотреть. Печаль и растерянность читались на лице англичанина, когда он покинул комнату женщины.

Потом они отыскали в конюшне скакуна Тихого и взяли коня для Кейна, остальных лошадей выпустили на свободу.

Так Кейн и Тихий покинули замок, где пахло смертью и кровью. Меж пихт показалось встающее солнце. За спиной всадников мрачной громадой темнел замок. Казалось, что теперь, когда там не осталось никого живого, дух разрушения немедленно примется за работу и вскоре сравняет гранитные башни и стены со скалой, на которой стоял Замок дьявола. Путники были несказанно рады вновь очутиться на лесной дороге. Какое-то время они проскачут вместе, пока Тихий не свернет к морю, а Кейн — на какую-нибудь новую дорогу, в своих нескончаемых поисках зла, которое нужно уничтожить.