А еще в книгах говорится, что волшебство просыпается по ночам, разбуженное светом звезд и луны, и живет, пока на востоке не порозовеет небо.
Когда Сара спала под дубом в середине сада, она всегда видела во сне рыжего мальчика. Но что, если это не только сон? Что, если ночью он и впрямь выходит из своего дерева - самый настоящий мальчик из плоти и крови?
Есть только одна возможность это выяснить.
После того как Джули ушла домой, Сара не находила себе места. Она отложила гитару и, размышляя о своем, принялась прибирать в комнате. Но то и дело застывала у окна и смотрела в сад.
«Сейчас я уже не вижу снов», - рассеянно думала она.
Но вряд ли это действительно было так. Все, что Сара прочла о природе сновидений, говорило о том, что она должна их видеть. Людям это просто необходимо. Подсознание неизбежно освобождается от суеты, пережитой днем. Следовательно, ipso facto* [В силу самого факта (лат.).] сны видят все. Она свои просто не помнит.
«А ведь когда была маленькая, помнила, - подумала Сара. - Почему же теперь не помню? Как я могла забыть рыжего мальчишку, живущего в дереве?»
Мерлин.
За окном опустились сумерки, а Сара сидела на полу, положив руки на подоконник и опершись на них подбородком. Она смотрела в сад. Сумерки сгустились, когда девушка наконец пошевелилась. Отбросив свое намерение убрать комнату, Сара надела куртку, спустилась вниз и вышла в сад.
В Мондримский лес.
Пренебрегая испещрявшими сад дорожками, она шла по мокрой от росы траве, мимо кустов, касаясь пальцами их влажных листьев, трогая низко нависшие ветви деревьев. Роса заставила ее вспомнить Грегора Пенева - старого болгарского художника, гостившего в Доме Тэмсонов, когда ей было совсем немного лет. Как и ее дядюшка Джеми, болгарин знал множество интереснейших коротких историй, объяснявших разнообразные явления природы. Возможно, поэтому ее дядя и Грегор так хорошо ладили друг с другом,
- Заплакала е гората, - ответил он Саре, когда она спросила, откуда берется роса и для чего она. - Лес плачет. Он оплакивает древних героев и волшебников, которых уже давно нет. Нет Робин Гуда, нет Мирддина.
Мирддин. Это было еще одно имя Мерлина. Сара вспомнила, что где-то читала, будто Робин Гуд был обращенный в христианство Мерлин и что так на английский лад звучит древнее имя «Роф Бреохт Один», бывшее в ходу у саксов и означавшее «Яркая Сила Одина». Но если погрузиться в еще более далекое прошлое, то окажется, что все имена и предания сплетаются воедино. Исторические рассказы о Робин Гуде и о Мерлине вобрали в себя элементы древних мифов, одновременно создававшихся у многих народов. Все эти легенды, по существу, рассказывали одну и ту же историю доблестного короля-героя. Это он, увенчанный оленьими рогами, в плаще из листьев, во всех своих меняющихся обличьях и есть та тайная истина, которая скрыта в сердце каждого леса.
- Но ведь это все европейские герои, - вспомнила Сара свои возражения Грегору. - Почему же их оплакивают деревья в нашем лесу?
- Все леса представляют собой одно целое, - стал объяснять ей Грегор, и лицо у него на этот раз сделалось серьезным. - Все они лишь потомки первого леса, породившего Тайну на заре возникновения мира.
Сара не очень поняла тогда его слова и начала задумываться о них только сейчас, направляясь к фонтану, туда, где стоял старый дуб, храня свои тайны в самом сердце, Мондримского леса. В какой бы лес вы ни вошли, в нем всегда два леса. Один - тот по которому вы идете, - является потомком древнего леса, а второй связан со всеми лесами, бывшими и настоящими, независимо от разделяющих их расстояний.
Первобытный лес. Памятный каждому дереву и сохранившийся в шелесте листвы, в рисунке листьев, запахе хвои, подобно тому как люди хранят мифы в своем коллективном подсознании, о котором писал Юнг. Легенда и миф, переплетенные в алфавите деревьев, непонятны нам, но вспоминаются всегда с восхищенным интересом. С благоговением.
Вот почему древний ирландский алфавит друидов, называемый «Огам» (Ogam), был одновременно и календарем деревьев.
Вот почему Мерлина часто считали друидом.
Вот почему именем «Робин» часто называли себя предводители шабашей ведьм.
Вот почему у Зеленого Человека были рога - ведь их ответвления напоминают ветви дерева.
Вот почему судьба многих древних божеств связана с деревьями.
Озирис* [Озирис - умирающий и воскресающий бог Древнего Египта, олицетворение увядания и возрождения растительности.], Бальдр* [Бальдр - в скандинавской мифологии бог, сын верховного божества Одина. Согласно мифам, погиб от стрелы из омелы, пущенной слепым богом Хедом.], Дионис, Христос.
Сара остановилась в центре сада и вгляделась в старый дуб. Сквозь листву виднелась луна, загадочно близкая. В воздухе ощущалось электричество, словно надвигалась гроза, но на небе не было ни облачка.
- Теперь я вспомнила, что случилось той ночью, - тихо пробормотала Сара.
Взрослая Сара отличалась невысоким ростом, а в девять лет и вовсе была крохотная - «не больше минутки», как любил говорить про нее дядюшка Джеми. При таких миниатюрных размерах она могла бесшумно пробираться сквозь заросли, не пропустившие бы никого из взрослых. Что она и делала сейчас.
Девчонка-сорванец в кудряшках неслышно, словно привидение, скользнула сквозь изгородь из боярышника, обрамлявшую главную дорожку. Тихонько пробралась через небольшую полянку, где на страже стояла статуя маленького человечка с рожками, Джеми говорил, что это - Фавн, но Сара втайне была уверена, что это Питер Пэн, хотя он ничуть не походил на картинки из книжки Барри. На цыпочках она прошла через часть сада, заросшую полевыми цветами, миновала клумбы с экзотическими и обычными растениями. И уже приблизилась к фонтану. Ей был виден дуб Мерлина, простерший свои ветви над садом, как и подобает царственному дереву.
Тут до нее донеслись голоса.
Сара подобралась поближе - маленькая тень укрылась в пятне более густой тени, отбрасываемой луной.
- … Дело не в выборе, - услышала она мужской голос. - Линии наших жизней строго определены от события к событию. Ты выбрал свою дорогу.
Сара не видела говорившего, а голос у него был низкий, глубокий, словно звук колокола, она его не узнала, зато вздрогнула, услышав голос отвечавшего незнакомцу Мерлина!
- Когда я выбирал себе дорогу, ее еще не было. Был только девственный лес; холмы; их гребни, следовавшие один за другим, точно пологие волны; долины, где впервые придумали арфу, а потом снабдили ее струнами. «Кей-канну», - сказала она мне, когда я пришел в Лес. Я думал идти тихо, идти осторожно, не делать глупостей, не знал, что дуб охраняет границы, обозначая их. Я не догадывался, что это была дверь.
