Человек сам может быть Богом, создав свой мир вокруг,так же конструировать и разрушать; но не каждый, человек. Лиза могла.
Отрывисто и резко взорвалась синтетика аккордов дарквейва в тритон, нашпиговав осколками гипофиз, и разразилась адреналином по телу со словами:
Ich bin das Schweigen, die Angst deiner Seele
Ich bin die L;ge, der Verlust deiner W;rde [13]
Испытывая наслаждение, Лиза повела плечами, сделав круговое движение головой; за тем толкнула, и покатила вперед медицинскую тележку.
Докатив её до «операционной», она подняла рубильник напряжения на стене. Сегодня Лиза хотела не только ощущать, но и видеть все подробности.
* * *
- Как ремни затянуты? Достаточно туго? А жгуты? Я спрашиваю это потому, что если жгуты будут болтаться – ты истечешь кровью. - Непринужденно бросила она через плечо.
- За что ты так со мной? – Всхлипнула дарящая.
Лиза подошла ближе и отрегулировала стол:
- Ну, миленькая. Правильнее говорить «с какой целью». Ты же сама хотела получить ответ на самый для тебя главный вопрос «о качестве жизни», не так ли? Сегодня мы обе получим то, что хотим: ты ответы, а я новое качество!
- Отпусти меня! Сука! Не нужны мне ни какие ответы! Ты ненормальная сволочь! Я буду кричать!
Жертва забилась в истерике, и операционные ремни врезались в ее побелевшие руки, оставляя малиновый след.
- Спокойней, детка, спокойней. Кричать кричи, сегодня можно , даже желательно. – Ответила Лиза, набирая шприц.
- Только вот сильно дергаться не нужно – можешь раньше времени умереть. Я могу не попасть в нужную точку, что нибудь там порву заранее, и ты истечешь кровью, не отдав мне всю свою волю…
- Я и так тебе её не отдам! Отпусти меня чудовище! Извращенка! - конвульсивно металась пристегнутая, из глаз хлынули слезы и она зарыдала.
Зафиксировав дополнительные крепления, Лиза ввела иглу в сонную артерию:
- Это адреналин, не хочется, чтобы ты не вовремя потеряла сознание. Сейчас ещё капельницу с физраствором поставлю, и начнем! Вот так…
Подвесив емкость с лекарством, Женщина взяла первый крючок.
«Так первая боль пронзает когда-то всех» - Подумала она, и, мелено проткнув кожу у локтевого сустава, потянула назад. Раздался истошный вопль.
«Как салфетку вязать…» - заметила Лиза, и ввела ещё один инструмент чуть выше запястья.
Немного полюбовавшись, и перепроверив жгуты, она обратилась к мучимой жертве:
- Первый шаг к новому качеству, моя милая Нина – это, безусловно, отсутствие жалости. Прежде всего… – рассказчицу передернуло от внезапного воспоминания.
– Прежде всего - отсутствие жалости к самому себе. Ну и как следствие… – Лиза ввела третью спицу у коленной чашечки, заставив жертву испустить вой.
- Ну и как следствие – отсутствие сострадания к окружающим.
- Господи Иисусе, иже Си на Небеси… - зашептала Нина.
Хрусталик увеличился, и зеленые глаза Лизы приобрели глубоко изумрудный оттенок. Она подошла к изголовью, и легко касаясь губами уха слушателя, зашептала в ответ:
- Деточка… ты же сама, сама согласилась на Единение, и твоё принятие было искренним, желаемым тобой… Ты приняла меня. Я – твой – Бог!
Лопнув, кожа издала звук снимаемой пленки с горлышка винной бутылки, нож для карвинга вгрызся в плоть бедра.
- Тыковка моя. – Улыбнулась Лиза и вытащила кровавую звездочку из тела Нины.
Всхлипнув, жертва потеряла сознание.
Музыка ангелов окутала и обняла обеих…
Покой - они так в нём нуждались! Грусть ворвалась с внезапным ветром, разбив стекло одной из створок окна.
«Неужели это ни когда не пройдет»?.. - застонав, Лиза провела рукой по своему лицу, оставив алый след.
Моцарт вновь отвернулся к клавиру.
* * *
- Ну! Давай! Девочка! Еще! Поплачь со мной. Вместе… - Толстая игла пробила грудную клетку. Волевым движением адреналин сдернул душу обратно.
- Ангелы… их нет на небе. Они здесь, моя милая… - Взяв садовый инструмент, Лиза рванула со всей силы плоть, обнимая жертву за голову.
Открыв глаза, Нина издала нечеловеческий вопль, от боли разорвавшейся в икре.
- Ангелы… они в наших головах, пойми. – Продолжала Лиза. – Я принимаю твой дар. Так уж вышло – ты предложила, а я забрала. А боль – боль неизбежна.
Она поцеловала жертву в лоб и взяла щипцы для разделки омаров
- Знаешь… Ни кому не дано выносить боль…
Даже нам…
Молния разрезала тучи.
Ни кто не стучался в крышку там – наверху. Ни кто не выжимал губку, увлажняя серую землю.
Это был всего лишь испарившийся с поверхности конденсат.
В детстве, Лиза часто думала, что облака появляются из больших заводских труб и от теплотрасс. Однажды, во время прогулки, она спросила отца, о том где у "овечек дом", ведь им тоже нужно, наверное, спать, как и маленьким девочкам. А иногда они совсем уходили с неба. Перелистнув газету отец буркнул, что видимо в "те" большие трубы, и дальше углубился в чтение. Отец был милым фантазёром, до тех про пока не начинал вмешиваться в процесс воспитания.
* * *
- Смотри: я запекла картошку с салом! Нужно было сначала поставить её на противень целиком, в духовку, потом накрыть салом, а через некоторое время плотно обхватить фольгой…
Лиза радовалась как ребенок. Сегодня она позаботилась о родном ей человеке. Прыгая вокруг стола, она красиво сервировала приборы.
- А зачем ты в пюре-то кожуру помяла?..
- Глупенький. Это же корочка. Золотистая! А шпик вперемешку.
- Я же не люблю эксперименты…
* * *
- Знаешь… у меня больше никогда не будет такой – как ты!
Лиза прижалась ближе, зажмурила глаза, и повела носиком как маленький недоверчивый котенок, которому первый раз дали молока в блюдце:
- Правда, правда?..
* * *
- Не нужно ничего говорить… - извинительно прятала глаза Лиза, как будто сама залезла не туда куда нужно. Я же знаю – главное ты любишь. А что было до меня – не важно.
Вон – посмотри какие облака!
Она упала в сугроб, и, смеясь, начала болтать ногами и руками по пушистому новогоднему снегу. Замерзая, смех звенел, оставаясь на длинных девичьих ресницах.
- Ну же, - игриво тянула она к себе, - падай рядом! Вот так: в стороны руками и ногами! А теперь… Нужно аккуратно встать. Ну? Это же – волшебство: Ангелы на снегу. Поцелуй меня!
