Тони уже занес руку, чтобы постучать в дверь Мэйсона, и тут увидел, что обе верхние панели залатаны. В тусклом свете коридора починенные места почти не выделялись, но, если приглядеться, можно было заметить, что их окраска слегка отличалась от цвета двери. Форма заплат выглядела знакомо, но Тони не мог…
Он, так и не опустив руку, отпрыгнул в сторону, когда дверь резко распахнулась. Мэйсон уставился на Тони широко раскрытыми глазами.
— В моей ванной комнате что-то есть!
— Что?.. — уточнил парень, пытаясь разглядеть, оба ли клыка на месте.
— Что-то!
— Хорошо.
Фостер уже хотел сказать, что проблемы с водопроводом не входят в его служебные обязанности, мол, надо позвать мистера Бруммеля, но передумал, когда Мэйсон заявил:
— Оно сидит между душем и туалетом!
— Оно?..
— Я в точности не рассмотрел. Там было столько теней…
«Вот дерьмо!»
— Может, мне лучше взглянуть…
Мэйсон не успел выразить протест. Тони, может, и хотел бы спасовать, с воплем обратиться в бегство, но прошел через спальню, гардеробную и открыл дверь в ванную. Солнечный свет, бьющий в окна, не улучшал цветовой гаммы, но разогнал все тени до единой. Фостер повернулся к туалету и душу и нахмурился. Он не мог понять, что видел актер. Ведь тут не было места для…
Чего-то.
Это «что-то» покачивалось.
Взад.
Вперед.
Руки, обхватившие колени, заплаканное лицо, запрокинутое навстречу свету.
И ничего больше.
Лишь пространство, слишком узкое для громоздкого тела, которого здесь вроде и не было.
Между лопаток Тони побежали мурашки. Держа перед собой банку с вареньем на манер щита, он шагнул в комнату. Тени шевелились на задней стене, наполняя шестидюймовое пространство между туалетом и душем движущимся серым полумраком.
«Это все, что я сейчас видел?
Глупый вопрос.
Нет.
Так что мне теперь с этим делать?»
Чем бы оно ни было, но такое вот плачущее, раскачивающееся марево не казалось парню особо опасным.
— Ну, Фостер?
— Черт!
Тони прыгнул вперед и развернулся. Сердце его колотилось так громко, что он почти не слышал собственных мыслей.
Он показал туда, где за окном били по стеклу ветки кедра, и сквозь зубы солгал:
— Это ваша тень.
Ветер снова утих, тени пропали.
Мэйсон провел рукой по волосам и огляделся.
— Разумеется. Тени то появляются, то исчезают.
Его тон ясно говорил: «Я не испугался. Даже думать не смей, что мне было страшно».
Рид вздернул подбородок и спросил:
— Ты слегка нервничаешь, да?
— Я не услышал, когда вы подошли сзади.
Это была правда, но восхищенный тон являлся чистейшей воды манипуляцией. Работаешь на «Телевидении 101»[7] — поддерживай в себе талант миротворца.
Как парень и ожидал, Мэйсон приосанился.
— Да, я умею двигаться тихо, как кот, когда захочу.
У Тони было маловато опыта в общении с этими домашними животными, но он считал, что кошки топают по квартире с шумом, не соответствующим их размерам. Однако Мэйсону явно нравилось такое сравнение, поэтому Тони кивнул, соглашаясь.
— Здесь такая чертова холодина, — сказал актер.
«Ну, может, и не холодина, но довольно прохладно».
— Этот джем для меня?
Джем? Тони увидел, что Мэйсон смотрел на его руку.
— Да.
— Поставь около корзины. Я уверен, что у тебя еще полно дел. — Актер вздернул губу, и Фостер заметил, что оба клыка пока были на месте. — Важных дел ассистента режиссера.
Несмотря на сарказм, он оказался прав.
В корзине бубликов не было, но рядом с грязным ножом на подносе остались маковые зернышки. Тони поставил джем, обернулся и заметил тарелку на маленьком столике у окна. Там стояло большое кресло. Тарелку нелегко было разглядеть за растением в горшке.
«Бублик прямо по курсу. Мэйсон приготовил себе закуску, поставил ее, потом пошел в ванную и…
Все по порядку. Сначала бублик. Потом ванная».
Тони сосредоточился, успокоился, пробормотал семь слов, и половинка бублика влетела ему в руку со смачным звуком, свидетельствующим о том, что Мэйсон не пожалел масла и меда.
— Фостер?
— Уже ухожу.
Учитывая все обстоятельства, плач, внезапно прозвучавший в ванной, уже не оказался полной неожиданностью. Когда Мэйсон повернулся и свирепо уставился туда, откуда раздавался звук, Тони утащил вторую половинку бублика.
— Воздух в трубах, — сказал он, направляясь к дверям. — Они здесь старые.
— Сам знаю. — Актер бросил на него испепеляющий взгляд.
— Конечно.
Но старые трубы редко издают такие несчастные и выразительные звуки. В этом плаче почти можно было разобрать слова. Тони это даже чуть успокаивало.
Оказавшись за дверью, он слепил вместе половинки бублика, намазанные маслом и медом, и направился к мусорной корзине, стоявшей в дальнем конце коридора.
Тони репетировал фразу, которую он скажет, когда Мэйсон обнаружит пропажу бублика.
«Я и близко к нему не подходил!»
Не ближе чем на два фута, и Рид об этом знал.
Хотя понятие «близко» стало относительным. В последние дни Тони ухитрялся передвигать небьющиеся предметы почти на десять футов. Бьющиеся по-прежнему имели тенденцию взрываться. В заметках Арры не упоминалось о взрывах, но до нашествия теней она занималась спецэффектами для «Чи-Би продакшнс», поэтому осколки пивной бутылки, разлетевшиеся по комнате, возможно, считала мелочью. К счастью, Зев в тот день пораньше заехал за Тони — у них было назначено свидание — и охотно отвез его в больницу, чтобы медики вытащили из руки самый большой осколок.
Представление парня о жонглировании пивными бутылками было разбито вдребезги. Ему не хватало мужества задуматься о том, какое мнение у него складывалось о волшебстве.
В телеиндустрии фраза «Волшебник спецэффектов» стала шаблонной. Арра Пелиндрейк, последние семь лет взрывавшая вещи и оживлявшая трупы, была именно таким волшебником. Нет, волшебницей. Хотя, учитывая, какие эффекты придумывал парень, занявший ее место, оказалось, что она не так уж хорошо разбиралась в тонкостях спецэффектов XXI века. Но эта женщина была настоящей чародейкой.
Тени и зло, управляющее ими, последовали за ней через ворота, которые Арра создала между этим миром и своим. Битва со злом могла бы и не состояться, если бы Тони не убедил волшебницу дать врагам бой. Когда все закончилось, Арра отправилась домой, но прежде ошарашила Фостера заявлением: «Ты тоже можешь быть волшебником».
Тони отказался с ней пойти, поэтому Арра оставила ему свой ноутбук. В нем было шесть запутанных пасьянсов «паук», с помощью которых, по идее, можно увидеть будущее, а еще то, что парень стал называть «сто одна колдохрень» — крайне невразумительные инструкции насчет того, как сделаться волшебником.
