пишущую машинку Мэгги. Спешно собрав все необходимые документы, Кейлер помчался на двенадцатый этаж. У входа в конференц-зал стоял раздраженный Уолтер Фарлоу и нервно покусывал мундштук потухшей трубки.
— Что стряслось? — на ходу спросил Джини.
— Плохи дела. Газетчики пока не пронюхали, слава Богу. Короче, какой-то маньяк похитил сына французского посла.
— Да вы шутите! Что, прямо сейчас?
— Насколько я понял, нынешней ночью. Полиция всячески старается, чтобы никакая информация не просочилась в прессу. Похоже, они ждут не дождутся, когда за ребенка потребуют выкуп в виде каких-то политических сделок. Генри просто с ума сходит.
— Представляю себе. Похитителей еще не вычислили?
— Пока что нет. Кстати, никто еще и не заикнулся о выкупе. Но Генри почему-то уверен, что эта чудовищная акция напрямую связана с проблемой Ближнего Востока. Ему кажется, что похитители начнут сейчас обвинять арабов в смерти ребенка.
В этот момент двери конференц-зала распахнулись. Генри Несс поджидал сотрудников в окружении мрачного представителя ФБР, французских дипломатов и агентов ЦРУ.
— Ну что ж, господа, — вздохнул Генри Несс, — давайте думать, что может означать это похищение.
Совещание длилось более трех часов. Высказывались самые безумные предположения, но постепенно переговоры зашли в тупик. Никаких сообщений из полиции так и не поступило, а зал к этому времени буквально заволокло сигаретным дымом. Когда Генри Несс раз в пятнадцатый начал излагать свою теорию относительно похищения ребенка, зазвонил телефон, стоявший возле Джини.
— Простите, — извинился Кейлер и снял трубку.
— Кейлер слушает.
— Дорогой, это Лори.
— А, привет. Послушай, милая, я сейчас очень занят. Я на важном совещании, освобожусь часа через два, не раньше.
— Прекрасно. Представление в цирке начинается в половине десятого.
— В цирке? В каком цирке? Что-то я не понимаю…
— У меня для тебя приятный сюрприз, — проворковала Лори. — Мне удалось раздобыть два билета на сегодняшнее представление.
Джини потянулся за пачкой сигарет.
— Лори, мне, конечно, очень неловко, но я не хочу сегодня никуда идти.
— Но все в восхищении от цирковой программы! — не унималась она. — Там такие воздушные акробаты!
Джини прикурил сигарету и в отчаянии потер затылок.
— Лори, после пятичасового совещания я уже не в состоянии оценить твоих гениальных акробатов. Так что, пожалуйста, сделай одолжение… сдай билеты.
— Ну, Джини…
— Прости, дорогая, но я занят.
— Джини, а я так мечтала сходить в цирк! — обиделась Лори.
— Ну, хорошо, как-нибудь в другой раз обязательно сходим.
— На все представления билеты уже распроданы. А сегодня, кстати, покажут нечто особенное.
— Что же именно?
— Увидишь.
И тут только Джини заметил, что Генри Несс искоса посматривает на него. Действительно, семейные проблемы в самый разгар такого важного совещания! Генри Несс не раз высказывал мысль о том, что все его подчиненные как один должны быть женаты на своих рабочих местах, а уж если кто-то — чаще двух раз в неделю — уходил вечером к жене, то такой извращенец считался если не двоеженцем, то по крайней мере развратником.
— Ну, пока, — занервничал Джини, — я все-таки на работе.
— Ну, пожалуйста, пойдем, — настаивала Лори.
— Я перезвоню тебе попозже, и тогда решим.
— Я люблю тебя, Джини. Ну, пожалуйста, пойдем.
Генри Несс недвусмысленно кашлянул, и Джини виновато улыбнулся.
— Ну, хорошо, — сдался он. — Пойдем в цирк. Заскочи ко мне в девять. А теперь пока, у меня срочные дела. Я не могу больше разговаривать.
— Джини, ты просто прелесть. Я тебя обожаю!
— Я тоже. Пока.
Повесив трубку, Джини с таким невозмутимым выражением лица повернулся к присутствующим, словно разговаривал только что с британским премьером.
— Я надеюсь, дома у тебя все в порядке? — поинтересовался Генри Несс.
— Конечно, сэр. Все отлично.
— Ну и прекрасно. А то мои подчиненные так усердствуют на работе, что частенько забывают про дела домашние.
Раздались смешливые повизгивания, смахивающие скорее на вой гиен. Переговоры продолжились.
* * *
Представление закончилось около полуночи. Уставший и злой Джини пробирался к стоянке, перешагивая через груды пивных и лимонадных банок, стараясь не наступать на недоеденные куски пиццы. Огни цирка начали гаснуть, а жонглеры и наездники гуськом потянулись к вагончикам, чтобы принять душ и, переодевшись, усесться, наконец, перед телевизором с баночкой пива.
Несмотря на то, что Джини благоразумно надел в этот холодный ноябрьский вечер теплый плащ, он чувствовал, что его время от времени бьет дрожь. Однако Кейлер отнес это за счет своих пошаливающих нервов.
К началу представления они опоздали из-за затора, образовавшегося на подъезде к цирку. Вдобавок ко всему выяснилось, что места их уже заняты каким-то совершенно безразмерным джентльменом деревенского разлива и его дородной супругой. В итоге Кейлеры целых два часа проторчали на галерке среди улюлюкающей детворы и дряхлых стариков. С деревянной скамейки почти ничего не было видно, а вопли мальчишек вдобавок ко всему заглушали все звуки, доносившиеся с арены.
Однако Лори, похоже, была восхищена представлением. Джини полез в карман и обнаружил, что сигареты кончились.
— Джини, — с восторгом произнесла Лори, — мне так понравилось!
— Понравилось? — удивился он. — Чего же там было хорошего?
— Ну, все. Все здесь просто великолепно!
— Да ты издеваешься надо мной! Лично мне удалось разглядеть только каких-то толстозадых наездниц, да еще того бедолагу, которым зарядили пушку и выстрелили. Несчастный подлетел аж на полметра, не меньше.
Лори дернула мужа за рукав с такой силой, что Джини пришлось замолчать. Она уставилась на Кейлера возбужденным сверкающим взглядом.
— Джини, пойдем посмотрим на львов.
— На львов? Ты думаешь, стоит?
— Джини, ну они ведь такие красивые! Ты видел их во время представления?
— A-а… Ну, конечно. Настоящие красавцы.
— Вот именно. Они просто неотразимы! Помнишь того самца с обалденной гривой? Ты обратил внимание на его морду? Она такая мужественная, умная, и в то же время свирепая.
— Лори, прости, но я не специалист по львам.
— Но ты ведь женился на мне.
— Да, было дело, но сейчас, похоже, имеет смысл поскорее добраться до машины и вернуться, наконец, домой.
Лори поцеловала мужа. На душе у Джини сразу потеплело, и он снова уловил мускусный аромат, исходивший от Лори.
— Ну пожалуйста, Джини. Это же недалеко. Несколько шагов.
Кейлер покосился на жену и понял, что не сможет отказать ей: настолько хороша была сейчас Лори.
— Ладно. Только не долго — буквально на пару минут. И что ты в них находишь?.. А, впрочем, я-то простой наблюдатель… Что до меня, то я не отличу гриву от обыкновенной метлы.
Лори снова чмокнула его в щеку.
— Ты неотразим, — прошептала Лори. — Ты даже не представляешь себе, как ты неотразим.
Миновав вагончики, где разместились клоуны, они обогнули загон со слонами и, наконец, приблизились к рядам
