Посмотрел он при этом на меня.
– Думаю, что да, – осталось мне согласиться и мысленно отложить еще пять сотен для Висенте. – А вот Брю зачем-то собирался ехать в Колон, – добавил я к сказанному.
Раз Акоста начал играть с нами в открытую, лучшим ответом будет такая же откровенность.
– Зачем?
– Не знаем. Но он сказал об этом сыну в телефонном разговоре. Еще мы знаем, что Брю кто-то выманил из отеля, и рассчитываем получить фото выманившего, они попали в зону действия камер из соседнего банка. И теперь вот этот… Артур Богатырев, эстонец недоделанный, тоже из Колона. Хотелось бы знать о нем побольше, если честно.
– Думаю, что узнаем, документы у него подлинные, так что какой-то след он здесь должен оставить. Кстати, запись из банка тоже следует приобщить к делу. – Акоста посмотрел мне в глаза.
– Я понимаю. Но предпочел бы посмотреть на нее первым, а потом уже забирайте. Иначе мы все время сильно будет отставать.
– Ладно, хорошо, – после небольшой паузы кивнул Акоста.
– Ключей от дома на нем не нашли? – спросил Джефф.
– Нет. На нем был бумажник и пистолет с запасным магазином, все. В бумажнике Ай-Ди, кредитки, довольно много наличных. – В Панаме все стараются оперировать наличными, слишком много случаев мошенничества с карточками. – Пистолет нелегальный, понятное дело. Будут проверять его на причастность к убийству семьи Гонсалес. Больше, пожалуй, я вам пока сказать не могу – нечего.
– А что насчет связи убийства детей в Майами и старшим братом Грасиэлы Рохас? – спросил я, решив уже ковать железо, пока горячо.
– Это расследовалось всерьез, – сразу ответил Акоста. – Пройти мимо не могли, сами понимаете. Но дело в том, что ее брат даже во времена существования ее «корпорации» держался от всех сомнительных дел в стороне, на него никогда ничего не находили.
– «Находить» и «подозревать» – разные вещи, верно? – спросил Джефф.
– Полиция Майами работает над этим, его и сейчас проверяют. Но даже если он участвовал в убийстве, найти доказательства будет очень сложно. Грасиэла в Колумбии, если кто-то это и стал бы организовывать, то это она, так?
– Пожалуй.
– Сколько колумбийцев в Панаме? Как сложно приехать сюда исполнителю из Медельина?
– Очень просто.
– И самое главное… – Акоста посмотрел на меня, – одна деталь.
– Две детали, – поправил его я. – Они бы не просто убили Луис Гонсалес, они бы убили ее изобретательно и оставили бы как минимум с остальными телами. Или исчезли бы все.
– Что-то могло просто пойти не так, – возразил Джефф.
– Могло. Но при чем здесь русский с эстонским паспортом?
– Да, он в схему укладывается плохо.
– Думаю, что вам пока с выводами спешить рано, – сказал Акоста.
На этом и расстались. Акоста забрался в черный «Экспедишн» с морпехом за рулем, тот развернулся и уехал в сторону Корредор Сур.
– Я приеду в офис, – сказал я, выбираясь из фургона. – Возьму из дома другой пистолет, как-то мне неуютно без него стало. Совсем. Увидимся.
Когда я заехал домой, Росита как раз вернулась из спортзала. Увидев меня, спросила так, словно ничего не случилось с утра:
– Хочешь поесть?
– Нет, я тороплюсь, – покачал я головой, пройдя мимо нее в кабинет. – Я на минуту, надо взять кое-что.
Пропиликал электронный замок сейфа, дверца открылась. Так, что прихватить? Большой P30L? С ним как-то надежней, но… здоровый и тяжелый, штаны будет оттягивать, и видно его из-под любой рубашки. Взял компактный девятизарядный sk с запасным магазином. Достал кобуру под него, привычно затолкал ее за пояс брюк. Так оно лучше. Как-то не кажется, что с убийством этого самого Артура Богатырева все проблемы решились сами собой, скорее наоборот. И такая вещь, как «месть», вполне может возникнуть во всей этой донельзя запутанной ситуации.
– Мами, – окликнул я Роситу. – Напомню тебе: носи револьвер с собой все время.
– Что-то случилось?
Она стояла в дверях кабинета, наблюдая за моими приготовлениями. Вообще-то нетипично для нее, обычно она старалась мне не мешать.
– Я сегодня убил одного человека, который, возможно, убил Стива.
Я по-прежнему был с ней в этом откровенен. Когда люди начинают друг друга убивать, держать кого-то близкого в неведении о происходящем – самая плохая услуга, какую ты можешь оказать человеку. «Предупрежден – вооружен». Как-то так, верно?
– Убил?
Новость ее все же явно шокировала. Ничего удивительного, в общем.
– Да, застал его в доме Гонсалеса, он там что-то искал. Он начал стрелять в меня, а я в него. Но стрелять у меня получается лучше.
– И что теперь?
– Теперь надо вести себя осторожно.
Так, стоп, а я ведь, скорее всего, ночью домой не вернусь. Тогда надо бы сумку собрать, что ли. «Тревожный чемодан» на случай экстренного отъезда из дома у меня всегда собран, с моей работой никогда не знаешь, что случиться может и куда придется ехать, а вот еще бы и переодеться. «Для вечера».
Росита наблюдала за моими сборами со все более и более мрачным выражением лица. В общем, смысл сборов понятен сразу.
– Ты сегодня домой не вернешься?
– Нет. И ты тоже, кстати.
– Я буду утром! – возмутилась она. – Я не хочу возвращаться в пустую постель.
Я просто ничего не ответил, а подошел к шкафу и вытащил оттуда вешалку с брюками и рубашкой.
– Ты мне ничего не скажешь? – Росита уже просто следом ходила.
– А что ты хочешь услышать? – обернулся я к ней.
– Мне вообще сюда возвращаться?
Вот так, вопрос ребром. Можно сказать «не надо», но пока рано. Я просто хочу сделать это чуть менее болезненным для нее. А для этого надо поговорить с Паломаресом, чего сделать сегодня не вышло. Пришлось звонить, объяснять ситуацию, он даже предложил свои услуги как защитника в суде, но думаю, что это не потребуется.
– Я разве тебе предлагал уехать?
– Я тебе не нужна.
– Ты мне не мешаешь.
Знаю, что больно, но вынудить на «нужна» она меня не сможет. Нет, не нужна. И даже мешает, но об этом чуть позже, через несколько дней, я думаю. Тогда мы решим эту проблему раз и навсегда, а еще это научит меня не быть идиотом впредь. Не влезать в такие отношения. Никогда больше.
– Я не хочу «не мешать»! – Росита уже начала беситься – темперамент не задавишь.
– А чего ты хочешь?
Обойдя ее как предмет мебели, я подошел к кровати, бросил на нее вешалку и начал переодеваться.
– Я хочу нормальную жизнь! Семью хочу! Детей!
Повернувшись к ней, я посмотрел в глаза. Сейчас слез не было, была злость, да такая, что они, казалось, вот-вот засветятся. И ноздри раздуваются. И губы сжаты так, что побелели.
– Я не могу тебе дать ни нормальную жизнь, ни семью, ни детей, – сказал я медленно и внятно, разделяя слова паузами. – Ты этого до сих пор не поняла? Если бы я хотел с тобой иметь семью и детей, то давно бы сделал тебе предложение. Но я его не сделал, верно? А это означает, что я не хочу с тобой семью и, как следствие, не хочу заводить детей.
