Хороший этиловый спирт, тщательно перемешанный с очищенной речной водой отвлек ее от происходящего в зале, да и не на что там было смотреть. Столики все теснее и теснее обсиживали добытчики и перекупщики, попрошайки и шулера, темные личности и "фараоны". Все они требовали водки и портвейна, желательно подешевле и побольше, иногда - хоть какой-то закуски, тоже не высшей категории, кто-то, чаще из новичков, спрашивал и сигареты, хотя в вертепе они стоили раза в два дороже, чем в других местах. Самые серьезные и денежные посетители разговаривали о планах на месяц и даже два-три вперед, подыскивали себе заказчиков под разные разности, виденные, но почему-то не принесенные из пустых районов, те, кто попроще, просто напивались, растрачивая заработанное за день или за два, кто-то уже блевал прямо под стол, но его тут же сдернули со стула и шустро уволокли через черный ход, чтобы не портил аппетит людям. Кто-то, разгорячившись спиртным и собственными желаниями, оторвавшись от столика, подходил к стойке и пытался торговаться с продажными девками, но чаще всего получал не скидку, а от ворот поворот. Но вот за пару простеньких монеток низшего номинала можно было нагнуть проститутку тут же, возле стойки буфета, и облегчить мужскую душу всего за несколько минут. Это было гораздо дешевле и проще для привычных к таким вещам добытчиков, чем идти в отдельные комнаты, оборудованные в вертепе специально для подобных развлечений, там раздеваться, пользовать девку, как того душа пожелает, а потом опять одеваться и возвращаться за свой столик. Да и девки были приспособлены к быстрому, накоротке, удовлетворению мужских вожделений: сидели или стояли у стойки в коротких юбчонках, без трусиков, в легких футболочках, которые при необходимости легко было задрать под горло.
Непроизвольно поглощая мешанину информации из обрывков разговоров, вскрикиваний, пустых клятв и жаргонных словечек, откладывая что-то на потом, а что-то анализируя на ходу и сохраняя на будущее, Маха насторожилась единственный раз, когда, будто по сигналу невидимого режиссера, зал вдруг притих и по него пробежала короткая, взволнованная волна странных перешептываний, завершившаяся уже почти полной тишиной. И уже через несколько секунд причина такого поведения обозначилась у столика Махи.
Невысокий, длинноволосый мужчина в черном пальто остановился рядом, тяжело, с заметным усилием, опираясь на старинный карабин. "Гостей ждешь, Маха? - произнес он приветливо. - Присяду я, поговорить есть о чем..."
Часть четвертая. Далеко от "Черного дома" (Чужой город-2) Там и звуки, и краски - не те, Только мне выбирать не приходится... В.Высоцкий
22 Сунув автомат в небольшое, показавшееся игрушечным, окошко оружейки во дворике вертепа, организованной в древнем вагончике-бытовке, обшитом снаружи стальными листами, Алексей следом за Дядей, оставшимся при своем карабине как ни в чем ни бывало, прошел внутрь местной достопримечательности и только тут впервые увидел множество аборигенов сразу и в одном месте. Колонну каторжан, встреченную едва ли не сразу при въезде в город, можно было не брать в расчет, частенько призраки отличались от местных, как день от ночи.
По непонятным ассоциациям обстановка в вертепе напомнила Ворону странную мешанину из театрализованных представлений одновременно по мотивам гоголевского "Тараса Бульбы" и ранних, "босяцких" рассказов Горького. Может быть от того, что у странно подергивающегося в разговоре, щупленького замухрышки-добытчика в кармане оказались новенькие золотые монеты Госбанка? Или потому, что разряженный попугаем Павиан в сущности был очень неплохим, опасным бойцом и не заметить это мог только слепой? А может быть и стайка полуодетых девчушек с явным отпечатком профессии на лице, сгрудившаяся у стойки буфета, навела унтер-офицера на такие мысли?
От настоящего, по представлениям Воронцова, театра вертеп отличался удивительно плохим, даже поганым освещением, изобилием висящих в воздухе вовсе не театральных слов, застарелой прокуренностью помещения и тяжелым запахом давно немытых тел, человеческих испражнений и свежей, только что прибранной расторопной прислугой, блевоты. Но едва только Дядя переступил порог заведения, как многочисленные возгласы, шумливые пьяные разговоры и угрожающие, вот-вот готовые перейти в драку, перебранки затихли. Легкая волна узнавания прокатилась по залу и завершилась у дальней, грязной стены вовсе недружелюбным полустоном-полувздохом: "Вечный..."
"Так и запишем", - с легкой внутренней усмешкой подумал Алексей, сразу же решив, что это прозвище его спутнику подходит гораздо больше, чем просто "Дядя".
Но сам Вечный Дядя не обратил никакого внимания на такой почтительный, но и вполне враждебный одновременно прием со стороны посетителей вертепа. Или, по крайней мере, сделал вид, что ничего не заметил и не услышал, целеустремленно продвигаясь к небольшому столику в относительно чистой и неплохо освещенной, по сравнению с остальными, части зала.
- Гостей ждешь, Маха? - приветливо спросил Дядя у спокойно сидящей за столиком совсем, казалось бы, юной девчушки. - Присяду я, поговорить есть о чем...
- Дождалась, - ответила Маха на риторический вопрос Вечного. - Садись, в ногах правды нет. Её, вообще-то, нигде нет, но в ногах особенно...
Дядя немедленно воспользовался символическим разрешением девушки и, устраиваясь на стуле, кивнул Ворону:
- Садись и ты, не жди особого приглашения...
- На этих вот, - чуть помедлив после рассаживания и обозначив движением головы соседние притихшие столики, сказал Дядя. - На этих вот внимания не обращай, хотя и присматривай... по-крупному они не навредят, а настроение могут испортить запросто...
- Это турист с тобой или любитель? - поинтересовалась, как бы невзначай, Маха.
- Не угадала, - довольно потер ладони друг о друга Дядя. - Это - совсем другая история. И тебе - понравится.
Девушка промолчала, но, видимо, потому, что стремительно подскочивший к столику мальчонка поставил перед гостями два свеженьких стеклянных стакана и выложил завернутые в чистую тряпицу, заменяющую тут салфетки, две вилки из отличнейшей нержавеющей стали.
- Ты ешь, время не трать, - посоветовал Ворону Вечный. - Тут продукт хороший, пусть и консерва. Маха себя обмануть не даст.
- Я к консервам привыкший, - пожал плечами Алексей, но орудовать вилкой не торопился, по-прежнему приглядываясь к общей обстановке в вертепе и к соседке по столику.
