— Прежде чем я тебе отвечу, я расскажу тебе до конца легенду. О палаче. Ты помнишь начало этой истории?
— Но… это мне рассказывала Таня!
Андрей был окончательно сбит с толку.
— Господи, да какая тебе разница?! — гаркнул Игорь. — Я знаю Таню как себя самого, ясно тебе? И мне все известно о ваших отношениях!
«Шлюха! — пронеслось в голове у Белова. — Неужели у нее что-то было с этим уродом?» Однако он тут же застыдился этой мысли. Таню он знает давно, а этого грязного ублюдка видит впервые, и почему он должен верить его словам?!
— Сын казненного палача некоторое время ничего не предпринимал. Но это казалось только на первый взгляд. Он жил как паук, тихой и полусонной жизнью в своей липкой паутине, но в его уродливом, усохшем теле дремала дикая злоба к людям, которые убили его отца, и он мечтал о мести. Как тебе уже было известно, в саду палача цвело дерево, корни которого питались кровью убитых. И сын палача вырезал из этого дерева шкатулку. Застежку он сделал таким образом, чтобы человек, пытающийся ее открыть, ранил себе палец. Он проклял шкатулку. Попавшая кровь питала шкатулку, — говорил Власов. — Потом эта шкатулка стала появляться у тех, кто участвовал в казни палача. Она чувствовала их тайные желания, а когда человек получал это, она требовала с него плату. И платой была жизнь. Все они были умерщвлены. С тех пор прошло много веков, но шкатулка до сих пор переходит из рук в руки, меняя хозяев. Кто знает, может, именно ее нашел мой глупенький братец.
Власов пристально смотрел на адвоката, тот, не выдержав взгляд, отвел глаза.
— Да, я знаю, что отвратителен. Я подыхаю, а смерть всегда хреновое зрелище. Красивой смерть не бывает, Андрюша, — засмеялся он, и Белов снова испытал какое-то странное ощущение от этой интонации.
— Эта вещица выполняет твои самые сокровенные желания, — продолжил Игорь. — А взамен забирает тебя. Сначала тело, потом душу. И от тебя остается скорлупа, оболочка, вроде старой змеиной кожи. Но это все иллюзия. На самом деле ты ничего не получаешь, тебе только кажется, что твое желание исполнилось. И все, кто пытается вразумить тебя, сгорают, шкатулка убивает их. Убивает через призму души человека, желание которого, как ему кажется, исполнено. Нашему отцу неоднократно указывали, что он не прав, и со всеми этими людьми потом происходили несчастные случаи. Но как только человек вырабатывает свой ресурс, Она ищет нового хозяина. Что становится с бывшим владельцем — страшно представить. Помнишь сказку «Золотая антилопа»? Когда в конце все золото превратилось в бесполезные черепки? Вспомни, что стало с жадным раджой. А ведь это всего-навсего сказка.
Он посмотрел на адвоката сумасшедшими глазами и продолжил:
— Самое смешное, что не каждый может обладать Ею. Я не обманываю тебя, Андрей. Поверь. Я однажды тоже держал ее в руках. Это было до того, как моя мать забрала ее с собой и начала шататься по монастырям. Так вот, это непередаваемое ощущение. У меня была мысль, что у меня в руках ключ от всех дверей, от всех тайн. Это равносильно пульту управления от Вселенной — все, что я захочу, исполнится. Но в то же время была какая-то загадка. Она не ВПУСКАЛА меня к себе. А когда мать ушла с нею, у меня появилось желание. Непреодолимое, кошмарное желание.
— Желание? — спросил Андрей.
— Мой брат не виноват, — прогнусавил Власов. — Всех этих детей убил я.
* * *
Алле повезло, и она успела вскочить в отправляющийся автобус. Через сорок минут девочка доехала до центра и вышла на Петрозаводской улице. Она помнила, что там есть ювелирный магазин — как-то раз они заходили туда с отцом, и он покупал цепочку для своей подружки Тани.
«Таня-Шманя…» — зло сказала она про себя. Алла почти не сомневалась, что это она забрала шкатулку. И она обязательно разберется с этой порочной женщиной, да-да, сразу после дня рождения Лены…
Алла вошла в ювелирный магазин, нащупывая в кармане увесистую пачку купюр. Ее подарок Лене должен быть самым лучшим. Спустя двадцать минут девочка вышла из салона, и карман ее курточки заметно потяжелел от бархатной коробочки.
Продавец-консультант, молодая девушка, подошла к стеклянным дверям. К ней присоединился охранник. Со смешанным чувством изумления и страха они провожали взглядом эту странную девочку, которая только что оставила в их магазине тридцать шесть тысяч. Но девушку и секьюрити поразило не столько то, что у школьницы на руках была такая значительная сумма наличных (сейчас этим мало кого удивишь), а ее лицо. Лицо и волосы. Они будто принадлежали разным людям. Прекрасные белокурые волосы и сморщенное, безвременно постаревшее лицо, и этот дикий контраст вызывал только одно чувство — не оборачиваясь, как можно быстрее пройти мимо.
Ловя на себе заинтересованные взгляды прохожих, Алла наконец решила избавиться от излишнего внимания к своей персоне. Она зашла в магазин детских товаров и купила смешную маску гнома, которую тут же нацепила на лицо, а на оставшиеся деньги приобрела белые перчатки (ее руки тоже вызывали повышенный интерес) и связку воздушных шаров.
Скоро она была на месте.
День рождения планировалось отмечать на третьем этаже крупного торгового комплекса. Возле него уже были припаркованы с десяток дорогих иномарок — естественно, всех детей сопровождали родители.
Всех, за исключением Аллы.
Издалека она увидела, что у стеклянных раздвижных дверей дежурит рослый охранник в черном костюме. «Наверняка будет спрашивать, почему я одна», — подумала девочка. Она огляделась и, на ее счастье, увидела, как из большого джипа вылезает целая семья. Смеясь и перебрасываясь шутками, они прогулочным шагом направились к входу. Пригнувшись и лавируя между машинами, Алла оказалась позади шумного семейства, незаметно пристроившись сзади. Лишь бы никто не заметил…
Все прошло отлично, и Алла зашла в лифт. «ОНА помогает, даже находясь в чужих руках!» — с облегчением подумала девочка.
Наверху уже слышалась веселая музыка и детский смех. Праздник начался.
* * *
Андрей хотел что-то сказать, но так и остался сидеть с открытым ртом.
— Чего уставился? — насмешливо спросил Игорь. — Да, это все сделал я. Это происходило здесь, и никто ни о чем не догадывался. Видел сарай снаружи? Там я держал детей. Романа подставил тоже я. Он тюфяк, только и умеет, что кроликов разводить да игрушечных зайцев по полкам расставлять. Ты же видел его, он муху прихлопнет, потом два часа рыдать будет. Он кролика-то никогда не разделывал — крови боялся.
— Зачем ты это сделал?
— Тебе не понять. Видел его протез? Так вот, он родился таким. И родители всю свою любовь дарили ему. Лучшие игрушки — ему. Все свободное время — ему. Лучший кусочек торта — тоже ему. Все только ему. Бедненький, несчастненький Ромочка. Как же ему будет трудно в жизни? И я возненавидел его. Хотя Роман никогда не имел ничего против меня. Это было нетрудно. В тот день я загрузил тела в багажник и приехал к Роману. Мы выпили, и я незаметно подсыпал ему клофелин в пиво. Пока он валялся в отрубе, я вытащил трупы и развесил их — кого в подвале, кого в сарае. Потом мне пришла в голову мысль про ступни. Сработало, правда? Все подумали, что Роман свихнулся, живя в окружении своих кроликов и плюшевых зайцев, он был озлоблен на всех за свою неполноценность и так далее. А потом я переодел Романа в костюм Деда Мороза, загрузил его в машину и отвез в город, где просто вытолкнул наружу.
— Кто убил мальчика рядом с моим домом? Тоже ты? — прямо спросил Андрей, и мужчина на секунду замешкался.
— Да.
— Ты ждал Татьяну? Вы сообщники?
— Не торопи события, адвокат, — сказал Игорь, устало проведя рукой по волосам.
Белов еще раз посмотрел на сидящего мужчину, пытаясь убедить себя в том, что всему виной плохое освещение и его нервы. Это какая-то ошибка. Когда он впервые увидел этого неопрятного мужика, у него были темные волосы. Сейчас они стали чуть длиннее и… седые. Немного изменилось и лицо хозяина дома — на нем появились очередные морщины, кожа стала темней, голос стал еще более приглушенным, и Андрей с трудом разбирал его слова.
Власов старел прямо на глазах.
— Его все равно отпустят, — сказал Андрей, стараясь не встречаться глазами со своим страшным собеседником. — У него есть алиби. А тебе лучше прийти в полицию и все рассказать.
— Мне уже все равно, — равнодушно сказал Игорь, ковыряя пальцем в ухе. Когда он его вытащил, тот тоже оказался в крови.
— Видел? — засмеялся он. — У нас еще есть минут десять. Потом от меня останется лужа дерьма. Но я не сказал тебе главного. Знаешь, я ведь уезжал отсюда. Я жил в Пскове, на Урале и даже в Москве. И каждый раз, когда, лежа ночью в постели, я ворочался от ломки, мне чудилась эта проклятая шкатулка. Ее крышка хлопала, как рот какой-то отвратительной твари, и я слышал, как оттуда доносились детские крики… Тогда я одевался и уходил из дома. И сразу после этого исчезал очередной ребенок.
