— Но ведь искренность не исправит всего этого, правда?
Нет, не исправит, и не вернет Китаре жизнь. Как, черт возьми, они смогли убить её? Кэт не знала ответа на этот вопрос.
— Что случилось? — произнесла она.
Он устало вздохнул, вытирая кровь, сочившуюся из пореза над левым глазом.
— Когда я вернулся, Кессар уже связал Закара и держал Дощечку в руках. — Он указал на Китару. — Он, должно быть, использовал Дощечку и против нее. Когда я пришел, она уже была мертва.
— Как он сумел найти Дощечку?
— Черт бы меня побрал, если я знаю. Она была спрятана в моей ванной.
Это было ужасно. Кэт опустила глаза, её заполнило чувство вины, и боль поселилась глубоко в её душе. Все это произошло по ее вине. Только она во всем виновата.
Если бы не она, у Сина все еще были бы его божественные силы, и миру не угрожала бы опасность.
Китара была бы еще жива…
Как теперь она могла все исправить? Все летело в Тартар потому, что она приняла неверное решение много столетий назад.
Ее сердце ушло в пятки, когда она попыталась вообразить ближайшее нападение Дайма.
— Мы обречены, не так ли?
— Да, — уверенно ответил он. — Обречены. Если у тебя есть какие-то незаконченные дела, то я советую тебе их закончить.
Будучи все еще в форме демона, Сими повернулась к ним с восторженным блеском в глазах:
— Я могу съесть телку-богиню?
Кэт покачала головой:
— Боюсь, что единственная телка-богиня здесь — это я.
Сими затрясла головой:
— Акра Кэт не телка, она всегда добра к Сими.
— Но я не была добра к Сину. — Она медленно подошла к нему, надеясь, что он поймет все глубину её раскаяния. — Я знаю, что ты не веришь мне, но мне действительно жаль. Ты даже не можешь себе представить насколько.
Его лицо наминало застывшую маску:
— Я ценю твое раскаяние, но что это меняет? — Он подошел к Китаре и закрыл её глаза, потом прикрыл её тело одеялом. — Наверное, тебе нужно забрать её тело на Олимп. Это самое меньшее, что мы можем для нее сделать.
Кэт была расстроена, но все же спросила:
— А разве мы не должны её сжечь?
Он покачал головой:
— Нет. Они просто убили её. Нет видимых следов от укусов. Думаю, они не хотели её обращать.
Кэт не могла себе этого представить, так как казалось, что Кессар и его команда всегда стремились обратить как можно больше людей. Так что богиня снов была бы для них хорошим приобретением. Но не стоило искать смысл в том, что касалось демонов.
Как же так получилось, что ситуация совершенно вышла из-под контроля?
Вздыхая, она наблюдала за Сими и Ксиреной, которые начали возвращаться в свою человеческую форму.
— Почему ты не позвал их сразу, как только увидел демонов? — спросила Кэт.
Син холодно посмотрел на нее:
— Ах да, когда я появился здесь в самом разгаре битвы, то был несколько занят, пытаясь спасти брата и надеясь, что Китара просто ранена, а не мертва. Прости, я был таким эгоистичным в своем желании остаться в живых, что забыл о демонах, которые находились внизу.
Кэт очень хотелось ответить в такой же саркастической манере. Ему было больно, и она знала это, но им обоим было нелегко, и сарказм только отдалит их друг от друга.
— Наши силы не вернутся?
— Нет. Нет, если только у них нет канала, — он многозначительно усмехнулся, — чтобы окончательно высушить тебя. Хотя, вполне вероятно, что со временем силы вернутся. Лично я думаю, что этот урод просто играет с нами.
Кэт этому не поверила:
— Нет, они по-настоящему испугались при виде Сими и Ксирены.
— Это потому, что демоницы могли вырвать им сердце и, как мы потом узнали, не восприимчивы к Дощечке.
— Что дает нам преимущество.
— Да, но двух демониц мало. Как только они смогут открыть двери и позвать всех демонов на эту вечеринку, наши демоны умрут.
Глаза Ксирены расширились:
— Не люблю мертвых. Мертвые — это плохо.
Сими кивнула в знак согласия.
— Акри будет очень грустно, если Сими умрет. Сими тоже расстроится.
— И я тоже, — заверила их Кэт. — Не беспокойтесь, мы не позволим им вас скушать.
Син повалился на кушетку, по его виду нельзя было сказать, что он ищет решение проблемы. Кэт смотрела на него до тех пор, пока он не поднял на нее глаза.
— Может ли твоя бабушка отпустить сюда еще демонов?
— Я не знаю. Слишком много шаронте без надзора Аполлимии — это то же самое, что и галлу. Думаю, мы просто слегка изменим способ гибели человечества.
— Черт побери, — прорычал Син. — У них есть Луна, теперь у них появилась Дощечка, которую нашел я, а у нас нет сил, пока этот артефакт у них. Если мы нападем, то они запросто нас уничтожат. Мне остается только застрелиться и тем самым прекратить свои страдания, пока они еще не обратили меня в одного из демонов.
Кэт закатила глаза:
— Прекрати. Ведь еще не все кончено, пока они не выпустили Дайма, так?
Он фыркнул.
— Прости, если в этот момент я не выгляжу оптимистичным и обнадеженным. Ведь единственный человек, которому я мог поверить, предал меня похлеще всех остальных.
Кэт еле сдержалась, чтобы не дать ему затрещину. Её первым порывом было отплатить ему такой же колкостью. Но стоило ей открыть рот, чтобы поставить его на место, как в памяти всплыли слова Ашерона. «Но я точно знаю следующее, Катра, первое предательство, каким бы жестоким оно не было, сразу было бы прощено, если бы твоя мать просто извинилась. Если бы она пришла ко мне и пообещала, что никогда не ранит меня снова, я бы положил свою жизнь к её ногам. Вместо этого она позволила своей гордости встать у нее на пути. Она была больше занята тем, как наказать меня за то, что я был несуществующим препятствием для нее, чем тем будущим, которое могло бы у нас быть».
Эти слова заставили её сдержаться. Ей не хотелось повторять ошибку матери. Она обидела Сина, и они оба это знали.
Глубоко вздохнув, чтобы обрести спокойствие, она повернулась к Сими.
— Сими, — сказала она тихо, — не могла бы ты отнести тело Китары домой, на Олимп? Отдай её М’Эдоку.
Сими кивнула и обняла Кэт:
— Не будь такой грустной, Акра Кэт. Мы съедим всех галлу-демонов и все исправим, вот увидишь.
Кэт улыбнулась демоницам:
— Я знаю, что так и будет, Сими. Спасибо тебе.
Сими отошла, чтобы поднять Китару с пола, в это время Ксирена выглядела немного неуверенно, как будто она не знала, что делать.
— Я буду ждать в нашей комнате, — произнесла Ксирена и исчезла, опередив Сими лишь на мгновение.
Син направился к бару, чтобы налить себе чего-нибудь выпить.
— Ты могла бы вернуться на Олимп вместе с ними. Ты не обязана здесь находиться.
Кэт последовала за ним к стойке.
— Ты не избавишься от меня так легко.
Он с такой силой грохнул стаканом о стойку, что Кэт удивилась, увидев, что стакан не разбился.
— Не трогай меня, Кэт. Мою злость на тебя сейчас затмевает только желание убить Кессара. Так как я не могу достать его, то ты вполне можешь стать достойной заменой ему. — Он взял свой стакан и залпом выпил его содержимое.
— А я хочу, чтобы ты осознал всю глубину моего раскаяния в том, что я сделала тебе и твоей семье. Если бы я могла надеть власяницу, чтобы искупить причиненный ущерб, я бы сделала это. Я молюсь всем богам, которых я когда-либо встречала или о которых просто слышала, чтобы тебе вернули твои силы. Ты заслуживаешь этого, а я не могу тебе в этом помочь. — Он снова повернулся к бару за очередной порцией.
Но она не собиралась так просто отступать. Злясь на его пренебрежение, она развернула Сина к себе и поцеловала.
— Я люблю тебя, Син. И хочу, чтобы ты это знал.
Син был ошеломлен и ее действиями, и ее признанием. Он словно окаменел, будучи не в силах пошевелиться. Все, что он сейчас мог видеть — это выражение нежности на её лице. Она была искренна. Но даже теперь он слышал смех своей жены. «Ты несостоятелен как бог, как любовник и как человек…»
Единственное, что он мог хорошо делать — это убивать. Но Кэт заставила его почувствовать себя так, будто он умел не только отбирать жизнь. Она дала ему понять, что нуждалась в нем. Он был ей нужен.
