– Давай быстрее, – сказала Кейт.
На этот раз я завел мотор аккуратнее, больше контролировал ситуацию, но затем наподдал скорости.
Мы неслись по городу, и ее руки обнимали меня. Может быть, именно об этом я и мечтал на каком-то бессознательном уровне, к этому стремился, когда покупал мотоцикл. Чтобы меня обнимали. Чтобы кто-то прижимался ко мне, дарил близость, спасающую жизнь – мою жизнь, их жизнь, нашу жизнь. Чтобы мы были связаны, сцеплены, летели стрелой в небеса…
Мы все о таком мечтаем, верно? Чтобы сердца бились в унисон. А так никогда не бывает.
Впрочем, возможно, вы нашли для себя такого человека. Тем лучше для вас.
Не упустите его.
Я увидел этого типа за две секунды до того, как мы его сбили. Мы ехали так быстро. Я был полностью поглощен движением, поглощен этим чувством, словно меня обволакивает тепло ее дыхания на моей шее. И вдруг он очутился прямо перед нами.
Толстяк в голубом свитере.
Он вышел на дорогу, не глядя по сторонам, хотя в тишине ночи мотоцикл было слышно на милю вокруг.
За эти две секунды я успел понять, насколько этот толстяк болен. Изношенное сердце, прокуренные легкие, печень на последнем издыхании. Да, жизнь его потрепала, его мотало от бара к мотелю, где он работал, от бара к мотелю. Он весь пропитался алкоголем. И каждую ночь просыпался в провонявшей мочой кровати – под мерное бормотание телевизора, включенного только для того, чтобы не оглохнуть от тишины. И он вышел на улицу поздней ночью, не представляя себе, который сейчас час. Наверное, подумал, что бар может быть еще открыт. Или пытался отыскать путь домой, чтобы завтра все повторилось вновь. Его сердце гулко стучало в груди – так громко, что этот звук не заглушал даже рев мотоцикла.
И все это я понял за долю секунды.
– Твое решение, – шепнула мне на ухо Кейт. – Ты можешь сделать это с ним. Сейчас. Или потом. Или нет. Это твой выбор.
Я не свернул.
И мы его сбили. Вот только его там не было.
Я так резко нажал на тормоза, что чуть не убил нас обоих. Мотоцикл повело по дороге, на асфальте остались следы шин. Но мужчины там не было. Он не отпрыгнул в сторону, не повалился искалеченным на дорогу, как должен был.
– Так тому и быть, – сказала Кейт. – Это был твой выбор.
– Что за… Что случилось?
– Ты. Ты случился. – Она спрыгнула с мотоцикла. – А теперь отправляйся спать. Завтра будет долгий день.
– Никуда я тебя не повезу.
– Как скажешь. – Кейт подмигнула. – Ты принимаешь решение.
Я осторожно вернулся на мотоцикле к мотелю на холме.
Проснулся я от гула голосов. За дверью моего номера переговаривались какие-то люди, и, похоже, их было довольно много.
Я поспешно поднялся, опасаясь, что сейчас услышу стук в дверь. Наверное, все дело в том толстяке. Кто-то увидел, как мы его сбили. И теперь полиция пришла меня арестовать.
Но в дверь так и не постучали.
Я встал, удивляясь тому, как хорошо себя чувствую. Очевидно, такие нелепые и безответственные выходки среди ночи позволяют полностью избавиться от утреннего похмелья. Кто бы мог подумать?
Я открыл дверь. Неподалеку от парковки собралась толпа – человек десять-пятнадцать зевак. У входа в мотель стояла карета скорой помощи, сновали туда-сюда врачи.
– Похоже, инфаркт, – сказала женщина, стоявшая в дверном проеме соседнего номера. – Умер во сне.
Мужчина, наверное, ее муж, выглянул из номера и встал в дверном проеме рядом с ней. Женщина говорила с ним.
– Хорошая смерть.
– Смерть хорошей не бывает, – сурово отрезала женщина. – И ты бросаешь курить сегодня же, мистер!
– Ладно-ладно.
Мы все смотрели, как из одной из комнат выносят на носилках тело. То был толстяк в голубом свитере. Теперь его лицо уже не было таким красным. Глаза закрыты. Сейчас он выглядел намного лучше.
Когда «скорая» уехала, толпа рассосалась. Все вернулись в свои номера или пошли по своим делам по улице. Вернулись к жизням, которые еще продолжались.
Остался только я. За моей спиной появилась Кейт, протянула кофе в картонном стаканчике. Я сделал глоток. Кофе был горячим и сладким.
Я немного постоял молча.
– Тебя подвезти?
– Я уж думала, ты никогда не предложишь.
Мы проделали тот же путь, что и я вчера, только в обратном направлении. Огибая озеро с запада, я не торопился. На дороге было пусто. Совсем. Недавно взошло солнце.
Когда мы доехали до смотровой площадки, откуда открывался вид на залив Эмеральд, я свернул на парковку. На парковке было пусто. Правда, я увидел там то, что уже ожидал увидеть.
Мой мотоцикл. Припаркованный там, где я оставил его вчера вечером. Бледный в лучах восходящего солнца.
– Самоубийство?
– Да, – ответила Кейт. – Что помогло. Но у тебя были и другие преимущества. Я давно уже за тобой приглядываю. Ты знал, к чему все идет. Именно поэтому и купил мотоцикл.
– Где я сейчас?
– На мелководье у подножия скалы. Течением тебя унесло к зарослям кустов на берегу, чуть дальше от скал. Пройдет пара часов, прежде чем кто-нибудь заметит брошенный мотоцикл. Вскоре после этого найдут твое тело.
– Знай я, что так все обернется, ни за что не бросал бы курить. Ты только подумай, сколько раз я отказывал себе в сигарете!
– Ну… Хреново быть тобой.
– Ты же сказала, что я не умер.
– Я солгала.
– Зачем?
– Не каждый справится с этой работой, хоть мертвый, хоть живой. Она требует решительности. Нужно, чтобы ты действовал. Раз за разом. Я могла сказать тебе, что мне нужно. Но ты должен был сам решить, поступать так или нет. Ты должен был принять решение. Должен был сделать выбор.
– Раз и навсегда.
– Раз и навсегда. Но теперь ты все знаешь. И я должна дать тебе шанс передумать.
Я поразмыслил над этим.
– Нет, меня все устраивает, – ответил я.
И мы едем. Едем вместе. Преодолеваем расстояния. Останавливаемся в маленьких мотелях. Едим в забегаловках, устроившись в уголке, или берем бургеры на вынос. Пьем в барах. Спим. Просыпаемся, и все повторяется вновь. День за днем. Ночь за ночью.
Теперь дыра внутри меня заполнилась.
Я и есть эта дыра.
Мы мчимся, и ее руки обнимают меня. Иногда я забываю, кто она такая. Кто я такой. Словно я прожил совсем другую жизнь, и это Эйрин несется со мной по дорогам, Эйрин, навсегда оставшаяся молодой и влюбленной в меня. Хотя это не Эйрин, и я это знаю. Но все в порядке. Все длинные, запутанные нити моей жизни расплелись, укоротились.
Теперь все проще.
Я кое-что нашел. Я кое-кого нашел. Я нашел себя. Но вам лучше надеяться, что я не найду вас, потому что я могу подвезти вас только в одну сторону. По дороге, которую никто не хочет выбирать, хотя от нее никуда и не деться.
Я стал тенью. Смутным намеком. Предзнаменованием. И эта тень протянулась в жизни каждого из вас. Вы знаете, что она грядет. Знаете, что это я гряду. А пока – делайте все, что в ваших силах, чтобы быть счастливым.
Вот и все, что я хотел вам рассказать.
Эта работа мне по душе. Я счастлив. Я стал собой. И однажды мы с вами встретимся, как и было предуготовано.
«И вот, конь бледный…» [179]
Он грядет. И имя всадника на нем… имя мое.
Пот
ПОТРОШИ́ТЬ, потрошу, потрошишь, несоверш. (к выпотрошить), кого-что. Очищать от внутренностей, от потрохов. || перен. Анатомировать (шутл.). Потрошить покойников. || перен. Опоражнивать, опустошать, воруя (разг. шутл.).
Ближайшая этимология: потроши́ть, укр. патроха́ти, блр. па́трошыць, польск. patrochy мн. По-видимому, связано с болг. троха́ «крошка, кусочек», сербохорв. троха «крошка хлеба», словен. tróha «щепка, кусочек», чеш. troatroet «немножко», слвц. trocha, польск. trocha, trochę – то же, в. – луж. trocha, н. – луж. tšocha; ср. аналогичные польск. podróbce, podrobki мн. «потроха, внутренности» – от дробь.
