но теперь Кларинде пришла в голову мысль, что он, возможно, вовсе и не ребенок, а стройный карлик. Она посмотрела на черную землю, прежде чем спуститься с пня; и тотчас же карлик бросился на нее. Острая боль пронзила лодыжку; мелькнула из-под полы плаща жилистая рука – пальцы оканчивались желтыми загнутыми когтями. Но затем в темноте маленькая девочка сделала что-то, чего Кларинда вообще не могла видеть, и эта уродливая конечность дернулась и обмякла. Поверженный карлик шипел, как умирающая змея, на земле; девочка хныкала и размазывала по лицу слезы.
Кларинда коснулась лодыжки и протянула руку к лучу света. Ладонь была вся в крови. Боль была сильной, и была опасность заражения крови, но, судя по всему, рана не была слишком уж серьезной.
Маленькая девочка быстро схватила Кларинду за запястье и принялась сквозь слезы умолять ее шепотом:
– Не дайте им увидеть кровь, госпожа! Прошу, спрячьте!.. – Она добавила с какой-то страстной яростью: – Ох, вечно этот все портит. Ненавижу его, ненавижу, ненавижу!.. Вы сможете идти? Вам лучше бежать!
– Бежать вряд ли смогу, – призналась Кларинда, морщась.
Казалось, девочка была опустошена горем.
– Ничего страшного, – успокоила ее Кларинда. – И спасибо.
Девочка на мгновение перестала всхлипывать.
– Вы вернетесь?
– Думаю, вряд ли.
Всхлипывание возобновилось, тихое и отчаянное.
– Ну, – сказала Кларинда, – посмотрим.
– Вовремя? Знаете, это самое важное.
– Да, конечно, – заверила ее Кларинда.
Девочка улыбнулась ей; убежище заливал бледный лунный свет. Она помнила, что нужно быть храброй и вежливой.
– Хотите, я провожу вас?
– Нет, я справлюсь сама, – ответила молодая женщина чересчур поспешно.
– Хотя бы до конца тропинки.
– И все же не стоит, – повторила Кларинда. – Но спасибо еще раз. Прощай.
– До свидания, – произнесла в ответ девочка. – Не забудьте. Вовремя.
Кларинда с трудом продвигалась по грязи извилистой тропы. Она быстро преодолела заросли влажной травы, которые запятнала своей кровью, миновала калитку, где впервые столкнулась с Руфо, сбежала с холма, на котором ей попались свиньи, прошла мимо знака, запрещающего проход. Вскоре дом Карстерсов показался впереди. Пока она возилась с засовом на воротах, церковные часы, наблюдавшие за домом миссис Пагани, пробили три раза. Туман вновь спустился на окрестности, но, прежде чем войти внутрь, ориентируясь по остаткам света, Кларинда развязала черный шарф и тряхнула шелковистой копной волос, вновь обретших свободу.
На следующее утро, за чрезмерно щедрым завтраком, который приготовила для них миссис Карстерс, убежденная, что люди в Лондоне голодают, Дадли не забыл напомнить, что перед отбытием на вокзал предстоит сделать крюк до эксцентричной кладбищенской резиденции миссис Пагани.
– Умоляю, забудь, – осадила его Кларинда с набитым ртом. Этим утром она надела высокие гольфы, чтобы скрыть тщательно наложенные под покровом ночи бинты. – Я уже просто не хочу.
Все семейство уставилось на нее, но голос подал лишь Дадли:
– Как скажешь, дорогая.
Последовала пауза, после которой мистер Карстерс заметил, что, по его разумению, почтенная леди все равно наверняка еще спит.
Он, впрочем, ошибся. Когда Дадли и Кларинда отъезжали, они увидели спину миссис Пагани, идущей к церкви, – менее чем в паре сотен ярдов от их собственных ворот. На ногах у старухи были видавшие виды высокие сапоги, заляпанные сельской грязью; меховая шуба все так же защищала хозяйку от стылого дыхания утра. Ее походка отличалась завидной пружинистостью, а густые черные волосы развевались на ветру, как темный флаг.
Когда они поравнялись с ней, Дадли замедлил шаг.
– Доброе утро! – окрикнул он. – А мы тут назад собираемся. Снова здравствуйте, серые городские будни…
Миссис Пагани понимающе улыбнулась.
– Не опаздывайте! – крикнула она им и послала воздушный поцелуй.
У меня был один знакомый, который начинал, еще до того, как я познакомился с ним, как художник, но потом занялся составлением и редактированием дорогих глянцевых книг-альбомов об искусстве. Их вроде как печатают умопомрачительными тиражами, но никого из своих здравомыслящих знакомых вы ни разу не застанете за покупкой такого фолианта. Их, бывает, кто-то преподносит в подарок – но и тогда вы просто кладете книгу под ножку стола и забываете, что она существует; хорошо, если хоть разок пролистаете.
Того знакомого я впервые встретил на вечеринке, в очень современном интерьере, в свете оправленных в металл ламп, дающих весьма неравномерный свет. Стоял он в одном из самых темных углов – с видом весьма застенчивым, будто очутился не в своей тарелке. На нем был светло-голубой костюм, темно-синяя рубашка и довольно приличный с виду черно-синий галстук. Он выглядел изящным и покладистым. Я подошел к нему. У него был высокий лоб и остриженные по радикальной горизонтали гладкие волосы цвета воронова крыла. Оказалось, компанию ему составляет довольно причудливо одетая женщина, которую я сперва и не заметил. Это не помешало мне обратиться к нему. Мужчина благодушно посетовал на то, что из гостей почти никого не знает, и представил мне ту женщину – ее можно было не приметить, даже стой она прямо перед вами, – как свою жену. Разговор наш завязался легко, но мужчина вроде как немного нервничал – наверное, незнакомое окружение сказывалось. Он первым делом рассказал мне о своем отказе от живописи в пользу работы редактора
– Я быстро понял, что мои картины будут продаваться вечность, – выразился он если не в точности так, то в каком-то таком духе. – Чересчур далеки от реальности. – А вот в этой фигуре речи я уверен, она сразу отпечаталась у меня в памяти. Не вдаваясь особо в подробности, мой новый знакомый поведал о том, на каких условиях ему достались эти аляповато иллюстрированные караван-сараи. Я и сам, конечно, немного писал – и суммы, названные им, показались мне вполне достойными. Я не стал поддевать его насчет того, что в его случае гонорар приносят книги, которые никто не читает – в конце концов, современные переводы «Илиады» и «Одиссеи», говорят, продаются сотнями тысяч, и даже Библия каждый год провозглашается безоговорочным бестселлером. Так вот, не опускаясь до поддевок, я заметил, что он наверняка живет интересной жизнью, много путешествует и имеет возможность видеть много истиной красоты мира. Он с теплотой во взгляде согласился и, подхватив еще один бокал мартини у проходящего мимо официанта, взялся довольно обстоятельно описывать свой крайний деловой вояж – куда-то в Центральную Америку, к наскальным рисункам, буквально созданным для цветных фото.
– Надеюсь, не наскучил вам, – добавил он, выговорившись.
– Нисколько, – успокоил его я. Все это время супруга моего нового знакомого хранила молчание – я отметил это просто как факт. Не
