Я так и видела, как уродливого полукойота-полусобаку с зубастой пастью бросают в ящик, где лежат окровавленные тела зверей, как он оживает, как, скуля, припадает к ранам, как потом замирает опять. Неужели местные жители не заметили, что у них с некоторых пор стали пропадать овцы и козы? Или им в тот момент было не до этого? Старина Эрни всем не давал спокойно жить. Или никакой чупакабры на самом деле нет?
К вечернему выходу в город я готовилась тщательно. В ближайшем магазине купила охапку лилий, разбила на несколько букетов и расставила по углам. Номер потонул в приторно-сладком тяжелом запахе. Вынула все вещи из чемодана. Снова сбегала на улицу, долго на клумбах искала хоть какую-нибудь палочку. С опозданием вспомнила, что пальмы веток не роняют, а кустов поблизости не было. Пришлось вернуться в номер, пометаться по его безразмерному пространству и взять зубную щетку.
Шансов, что вампир сам полезет в чемодан и даст себя добровольно закрыть, было мало. Предположим, что он туда каким-то образом попадет. Например, ему приглянется моя футболка, и он решит ее примерить. Залезет внутрь. Я дерну за веревку. Зубная щетка вылетит. И крышка захлопнется.
Дальше мне останется только проявить чудеса скорости и мгновенно закрыть молнию. Потому что, если я хотя бы чуть-чуть замешкаюсь, вампир вылезет (а все вампиры невероятно быстры), и больше мне зубная щетка никогда в жизни не понадобится.
Посуетившись еще немного по номеру, я устало опустилась около окна.
На Гавану наступал мягкий вечер. Горизонт тонул в вечерней дымке, небо серело, тонкая линия облаков наливалась закатным солнцем. Море принимало в себя отсвет неба, перекатывая на своих масляных горбах остатки солнца. Влево уходила речка. Широкая набережная была пустынна.
В задумчивости я перебирала разбросанные по подоконнику украшения, флакончик духов, косметику, кисточку для пудры…
Когда в дверь постучали, я поняла, что давно верчу крышечку от духов, что вокруг меня стоит удушливый запах «Живанши».
– Лена, вы идете ужинать? Нас ждет Марсия.
Великий Поэт был бодр. Но тут глаза у него стали медленно расширяться.
– Чем это у вас пахнет?
Поэт поморщился. Я недолго думая спрятала руки за спину и потихоньку попыталась вытереть их о подол сарафана.
– Духи пролила, – пробормотала я, понимая, что теперь от меня не только вампиры с комарами будут шарахаться, но и простые люди. – Все так неудачно получилось…
Я не знала, куда себя деть от смущения. Что же это у меня за день-то такой! Ничего нормально не получается! Теперь если вампир будет искать меня по запаху, то особенного труда ему это не составит.
– Как ваше сегодняшнее выступление? – попыталась я завести светскую беседу, чтобы избавиться от чувства неловкости.
– Безобразно, – буркнул Поэт, устремляясь вперед.
– Ваш водитель покатал вас по городу?
– Страна в упадке, – отрезал Поэт. – Проклятый социализм! Нельзя так издеваться над людьми!
Марсия спасла меня от дальнейших попыток завязать беседу.
Если бы я прошла мимо диванов, то спокойно вместе с Великим Поэтом и Марсией миновала бы вертящиеся двери и оказалась на прохладной осенней гаванской улице. Я бы посмотрела на рожок месяца, непривычно изогнутого в другую сторону, поискала бы незнакомые созвездия. Ни о чем не думая, я бы перешла площадь, поднялась бы на третий этаж нелепого торгового центра. У входа в небольшой джазовый ресторанчик меня бы встретила железная фигура саксофониста без рук, головы и ног – странная причуда скульптора: на инструментах у него играли только костюмы в шляпах. Были тут безрукие басисты, безногие скрипачи и безголовые тромбонисты. В полумраке зала замечаешь это не сразу. А когда понимаешь, что рядом с тобой находится потомок Всадника без головы, невольно вздрагиваешь. Но нет, мне не суждено было в этот вечер отведать сладкого картофеля и ощутить приторный вкус местной колы. Не суждено расслабиться и забыть о том, что на меня охотятся.
Разведчика выдают мелочи. Темные очки в дождливую погоду, плащ в жару, несложенный парашют.
Пеппино был слишком высок, чтобы спрятаться за спинкой красного дивана. А Луиза слишком сильно задирала свои коленки.
Они пришли с Марсией, они ждали, когда все уйдут. Интересно, как они собирались попасть в мой номер, если… Или они готовы были встретить вампира в людном холле?
– Привет! – склонилась я через красную спинку.
– Хай! – скатилась с дивана Луиза.
До этого она на нем лежала, закинув ногу на ногу. Причем одну ногу она выпрямила, словно любуясь, как хорошо накрашены ноготочки на ее пальчиках.
– Сидим? – как можно милее улыбнулась я.
– Сидим, – равнодушно поддакнул Пеппино.
– Ждем? – как можно невинней спросила я.
– Ждем, ждем, – закивала Луиза. Кажется, мое появление все-таки пробило брешь в их совместном равнодушии.
– ОН должен прийти за мной! А не бежать от меня.
– Ты вернешься. – Пеппино был как всегда немногословен.
– Могу никуда не идти, – предложила я.
Родственники переглянулись.
– Ужин! – первая нашлась Луиза.
Ага! Значит, они хотели обделать дельце без меня. Даже интересно стало.
– Вы не войдете в номер. А ОН войдет.
У взрослых против детей всегда найдется много аргументов. Но только не против кубинских детей.
– Мы поймаем ЕГО на выходе, – спокойно ответил Пеппино.
Тут уж я не выдержала. В конце концов, это был мой вампир! И я просто была обязана присутствовать при его поимке. А то ведь эти гаврики поймают, отнесут на черный рынок, заработают на моем вампире бешеные деньги и потратят их все на мороженое. Это было нечестно.
– Лена! Мы вас ждем! – нарисовался рядом со мной Поэт.
Он был невероятно галантен, наш Великий Поэт. Стоял, чуть склонившись ко мне, в лице – сама доброжелательность, в глазах – раздражение. Глядя на него, понимаешь, что с поэзией в России все отлично. И в ближайшие сто лет положение не изменится.
И я пошла. Потому что седовласому Великому Поэту я уж никак не могла объяснить, что согласна остаться без ужина, потому что охочусь на вампира.
Луиза с Пеппино на меня не смотрели. Луиза снова изучала ногти на ногах, а Пеппино глядел на свои стоптанные сандалии. Хорошие ребята – вместо школы и друзей со мной возятся.
Плюнуть на след, всучить охапку роз и сноп пшеницы, поставить под солнечный свет, утопить в море… Я шла и мысленно перебирала все способы борьбы с вампирами. Кресты, серебро, кол в сердце и святая вода с чесноком – все это я сразу отмела как малодейственные.
Не помню, как мы переходили площадь, как поднимались на третий этаж. Играл мягкий убаюкивающий джаз. Великий Поэт, который к вечеру заметно взбодрился, о чем-то живо говорил с Марсией. Я же плыла на волнах музыки и собственных мыслей. Меню крутила в руках, понимая, что ничего заказывать не буду. Ни с того ни с сего меня вдруг потянуло в сон. День беготни, волнений, споров, поиска решений, и вот – долгожданная остановка. На глаза словно кто-то давил мягкими подушечками, голова тяжелела. Музыка клубилась в мозгах, и уже вокруг был один непрекращающийся джаз.
