— О, Джим, что они с тобой сделали? — плакала Элли.
— Элли. — Его голос звучал глухо, слова выходили невнятно. — Это правда ты?
Она прижалась к нему и крепко обняла, чтобы он почувствовал, что она действительно здесь.
— Что они сделали, Джим? Что они сделали с тобой?
Келсо ощутил у себя на коже ее губы, и его сознание стало понемногу проясняться, физический контакт вернул к действительности его разбежавшиеся мысли.
— Инъекция. — Он провел языком по пересохшим губам, чтобы было легче говорить. — Они ввели... мне... ЛСД.
Элли отстранилась, но все равно не могла видеть в темноте его лица.
— Ох, ублюдки! — сказала она, снова прижавшись к нему.
— Все в порядке, Элли. — Он нежно покачал ее. — Я... я в порядке. Теперь.
Прошло несколько минут, прежде чем они снова смогли заговорить, — Келсо из-за того, что его умственные способности еще не совсем восстановились, Элли — из-за нахлынувших чувств. Это была долгая ночь.
В конце концов Элли ослабила свои объятия и легонько провела пальцами по его лицу.
— Сколько они ввели тебе, Джим?
Она почувствовала, как Келсо покачал в темноте головой, и когда заговорил, его голос звучал словно издалека:
— Не знаю... Вроде бы я... Не помню, Элли. Все в тумане.
— Должно быть, изрядную дозу, ведь они собирались свести тебя с ума. Удивительно, что ты в сознании.
Его рука крепко схватила ее за локоть:
— Что-то... что-то случилось.
— Еще бы!
— Н-н-нет... что-то случилось здесь.
Его тело оцепенело, словно он вслушивался. Скребущиеся звуки заставили Элли прижаться спиной к стене.
— Это просто крысы, Джим, — успокоила она Келсо; мысль о шмыгающих в темноте мохнатых тварях заставила ее содрогнуться.
— Нет... не крысы. Кое-что... кое-что еще.
Он замолчал, и девушка прижала его голову себе к плечу.
— Помолчи пока, — сказала она. — Дай чувствам улечься. Подожди немного.
Его дыхание, поначалу прерывистое и хриплое, начало успокаиваться. Келсо пробормотал что-то невнятное, и Элли поняла, что он глубоко уснул. Она дала ему отдохнуть, зная, что перенесенное душевное потрясение расстроило его ум. Несмотря на страхи, усталость взяла свое и для нее, и Элли тоже впала в беспокойную дремоту.
~~
Прикосновение руки к щеке заставило ее испуганно вскочить.
— Элли, это действительно ты?
Это был голос Келсо, его рука.
— Джим, как долго мы спали?
— Спали?
Его как будто что-то тревожило.
— Ты нормально себя чувствуешь?
— Я... еще немного кружится голова. Боже, Элли, что произошло?
— Они вкололи тебе наркотик. Посадили в эту дыру.
— Да, это я помню. Но как ты сюда попала?
Элли быстро рассказала ему о событиях прошедшей ночи и по мере рассказа чувствовала, как его ум быстро проясняется, возвращая его к реальности. Элли удивилась, как быстро Келсо оправился. Когда она закончила, он сказал:
— Чертова галиматья! Мне следовало послушать тебя и вызвать помощь.
— Нет, мы поступили правильно, учитывая, как мало свидетельств тогда имели. Во всяком случае, теперь у нас есть доказательства.
— Прекрасно! Ты попросишь Слодена явиться с повинной или мне это сделать?
— Давай попытаемся отсюда выбраться. Они могут ввести дозу посильнее...
Его тело снова оцепенело.
— Что, Джим?
Его голос дрожал, когда он ответил:
— Прошлой ночью. Боже, прошлой ночью!
Келсо попытался встать, и Элли ухватилась за него, стараясь успокоить. Его ноги были еще слабы, и он рухнул на нее.
— Это просто наркотический бред, Джим. Просто кошмар.
Он содрогнулся и чуть погодя ответил:
— Нет, Элли, не просто. Прошлой ночью я испытал не просто галлюцинацию. Я вспомнил эпизоды, эпизоды из прошлого, которые раньше старался забыть. Я вспомнил себя ребенком, Элли. Младенцем. О Боже, я вспомнил, как родился!
Келсо тихо заплакал, и Элли оставалось лишь опуститься на колени рядом и баюкать в руках его голову.
— Видимо, кислота заставила тебя вернуться назад — так бывает. Но теперь ты в порядке, Джим. Постарайся больше не думать об этом.
Его голова приподнялась.
— Я понял, почему я Иона, Элли. Я понял, почему с людьми вокруг меня происходили эти ужасные вещи. И прошлой ночью я был здесь не один. Что-то было со мной...
Его голос перешел в низкий стон.
Элли ласково встряхнула его. Ответа не последовало, и она встряхнула сильнее.
— Я не понимаю, Джим. Пожалуйста, объясни.
Ей хотелось отодвинуть темноту и увидеть его лицо, чтобы вывести Келсо из бездны отчаяния, в которое он впал. Не зная, что предпринять, она полезла в карман и вытащила зажигалку. От вспыхнувшего огонька Келсо подскочил, зажмурившись.
Элли попыталась выдавить улыбку:
— Я купила это вчера. Это тебе, Джим. Подарок.
Он смотрел на нее, не понимая.
— Ты не помнишь, какой сегодня день? — Ее веселость была показной, но было нужно как-то вывести его из этого состояния. — Я прочитала в твоем личном деле. Сегодня твой день рождения, Джим.
Элли вскрикнула, увидев, как избитое лицо Келсо застыло от ужаса.
Циклон, нарастая, двигался на юго-восток. Он был порожден холодными водами у южных берегов Исландии и теперь, достигнув Атлантики, внезапным порывом ветра вспенил верхушки волн. Спустя несколько минут ветер значительно усилился, и когда центр циклона приблизился к Гебридам, уже бушевал шторм.
К полудню ветер достиг наивысшей силы и кинулся на юг, в Северное море. Шторм достиг десяти баллов, порывами скорость ветра доходила до 120 миль в час, и, крутясь против часовой стрелки, он с силой торнадо обрушился на восточное побережье.
Двинувшись на юг со скоростью почти 30 миль в час, циклон все набирал силу, и впереди него начали громоздиться волны. Рыболовный флот был вынужден спрятаться в укрытия, а кто оказался недостаточно проворен или не внял первым предупреждениям, те были поглощены или сметены разбушевавшимся морем. Некоторые торговые суда пытались сопротивляться стихии, но тоже были вынуждены бежать в ближайшие порты, где даже в самых укрытых бухтах причаливать оказалось рискованно. Паром Эдинбург — Рейкьявик затонул. Никто не спасся. Тысячи акров леса в восточной Шотландии были сметены вторгшимся на сушу ветром. Одна нефтяная платформа в Северном море согнулась под ударами волн и чудом не опрокинулась, как ее сестра «Алекс Кейлланд» за несколько лет до того. Когда конструкция наклонилась, многие на борту были ранены, и им пришлось решать, воспользоваться спасательными плотами или же остаться на опасно накренившейся платформе. Они знали, что королевские морские вертолеты в данных условиях не прилетят на накрененную платформу, и все же предпочли остаться на ней: море казалось опаснее. Шторм промчался вдоль береговой линии, и где рельеф был низок или защитные сооружения слабы, море врывалось на сушу, опустошая прибрежные городки и порты, с безжалостной яростью уничтожая имущество и жизни людей.
