— Хорошо!
28
Ожидание стало мне в тягость. В других обстоятельствах я бы воспользовалась этим временем, чтобы почаще оставаться с Кости за закрытыми дверями. Но каждый раз, выходя из спальни, приходилось с подозрением вглядываться в лица окружающих, а это никак не способствовало расслаблению. Я знала, что Кости приходилось еще тяжелее. Кто бы ни оказался предателем, я, по крайней мере, не была связана с ним эмоционально.
Сегодня утром за завтраком Кости забросил наживку. Пока я жевала французскую булочку, он с самым равнодушным видом заметил, что климат Рино в Неваде гораздо больше подошел бы для проживания чем Вистлер в Британской Колумбии, где мы обитали на данный момент. Все подозреваемые были поблизости и могли его услышать. Я решила, что после этого мы получим ключ к разгадке. Может Зеро снимет трубку телефона на кухне или Док ворвется в гостиную, с пистолетом?
Должна заметить, что Док вел себя очень странно. Несколько раз мы замечали, что он болтается в холле у входа в подвал, где находился Тэйт, держась за рукоятки пистолетов и с незажженной сигаретой во рту. При этом он оглядывал всех и вся с тщательностью хирурга. Каждый раз, когда Кости приходилось отлучаться, Док неизменно оказывался возле меня, двигаясь беззвучно, словно тень. При появлении Кости он неторопливо удалялся, но чаще всего оставался где-то поблизости.
Меня это доводило до бешенства. Кости тоже не нравилось, но он старался не показывать вида, что поведение Дока его тревожит. Вместо этого он улыбался ему и приветствовал легким, равнодушным кивком. Мне оставалось только мысленно аплодировать. Если я проживу еще пару столетий, обязательно постараюсь выработать такие же актерские способности.
Тик-Ток и Раттлер, двое других подозреваемых, так ревностно выполняли свои повседневные обязанности, что я поместила их в самый конец злополучного списка. Кроме того, они, казалось, ощущали мое беспокойство относительно Дока и всякий раз в отсутствие Кости пытались избавить меня от его присутствия. Я снова стала носить под одеждой серебряные кинжалы, хотя данная мера мало успокаивала: при молниеносной сноровке, с которой Док управлялся со своими пистолетами, он мог нафаршировать меня пулями раньше, чем я дотянулась бы до кинжала.
Вскоре после упоминания Рино Кости спустился, чтобы выпить утреннюю порцию крови. Я вышла на веранду. Вампиры, не имевшие внутреннего обогрева, как у людей, обычно не оставались на морозе. И Менчерес не по своей воле выбрал для проживания в декабре дом в Канадских горах. Просто он знал что поблизости вряд ли случайно появится кто-то из неумерших, — в это время года они предпочитали Флориду. Там шагу нельзя было ступить, чтобы не наткнуться на существо, лишенное пульса. Одинокая фигура среди деревьев, показавшаяся слева от меня, вызвала поначалу лишь легкое беспокойство. Но я тотчас узнала силуэт: высокий, худощавый и очень опасный. Внезапно что-то блеснуло, и от возникшего в груди холода окружающий воздух показался почти теплым. Луч солнца отразился от металлической поверхности.
Я без излишней поспешности повернулась и шагнула к двери, стараясь сосредоточиться на пульсе и не дать ему разогнаться. Для вампира это было бы равносильно испуганному крику. На ходу я прикидывала, смогу ли достаточно быстро уклониться от пуль, чтобы сохранить жизненно важные органы. Но это имело бы смысл, если бы Док целился мне в голову. А зачем ему тратить пули на что-то другое?
Не успела я дойти до двери, как она распахнулась, и рядом со мной возник Влад, полностью закрыв от возможного огня. Не помню, чтобы я когда-нибудь так радовалась его появлению.
Я мысленно поблагодарила его и не стала оглядываться через плечо, хотя мне очень хотелось это сделать.
— Снаружи слишком холодно, — ответил он, саркастически усмехаясь. — Недолго подхватить смертельную простуду.
— Держись подальше от Дока, — предупредил меня Кости, как только мы остались в спальне наедине, и я рассказала о случившемся.
— Надо бы схватить его и вытрясти все, что он знает, — пробормотала я, все еще злясь, что позволила себе стать такой легкой мишенью.
— Возможно, но пытки могут растянуться надолго. Лучше проявить терпение и подождать, пока он сам себя выдаст, — расчетливо и угрожающим тоном ответил Кости. — Если бы можно было следовать собственным предпочтениям, я бы не колебался ни секунды.
Это было мне отлично известно. А если бы воображение меня подвело, Кости мог устроить яркую демонстрацию, чтобы освежить мою память. За пределами спальни он всем своим видом демонстрировал добродушное, спокойствие, но стоило закрыть деверь, и оно слетало с него, будто чешуя. Кости нетерпеливым жестом потер висок. Как бы плохо ожидание ни сказывалось на мне, ему приходилось еще хуже.
— Ты, наверное, с ума сходишь, не зная ни минуты покоя, — сказала я. — Ты ведь ни на мгновение не можешь расслабиться. То приходится прислушиваться к каждому шороху в доме, то ко всякой чепухе в моей голове.
Он невесело улыбнулся:
— Не тревожься, любимая. Недавно я провел достаточно времени в полной тишине. И не могу сказать, что мне это понравилось.
Он сел в кресло с высокой спинкой, стоявшее рядом с кроватью: малиновый бархат, красное дерево, золотая вышивка. Вероятно, подлинный шедевр эпохи Людовика ХVIII. Красота лица и фигуры Кости вполне соответствовали предмету искусства.
Я села на пол и положила голову ему на колени.
— Это не твоя вина, — произнесла я, чтобы он услышал мои слова дважды.
Кости вздохнул:
— Тогда чья же, Котенок?
Может у меня и был какой-то ответ, но он выскочил из головы, как только Кости неожиданно швырнул меня на ковер и прикрыл своим телом. Раньше, чем мое сердце успело сделать один удар. Нет, это был не порыв страсти — в следующее мгновение послышались выстрелы.
Одним прыжком он перенес меня в ванную комнату, бросил на ходу: «Оставайся здесь!» — и исчез. Мне потребовалось не меньше секунды, чтобы избавиться от шока и, не обращая внимания на приказ, ринуться следом. Что толку сидеть в ванной и надеяться на лучшее? Я знала: Док стреляет только серебряными пулями, а это опасно не только для меня, но и для Кости.
Не тратя времени на ступеньки, я спрыгнула через три пролета лестницы и вслед за остальными побежала в направлении источника шума. Снова послышалась стрельба, и я даже не смогла сосчитать выстрелы, а последующий крик подстегнул меня, словно хлыст. Грохот раздавался снизу, из подвала, а голос принадлежал Тэйту.
Я растолкала остальных вампиров, пронеслась по узкому коридору, прыгнула через выбитую дверь и столкнулась с кем-то, державшим в руке кинжал. По инерции мы пробили стену и рухнули на пол, скрывшись в облаке пыли и осколках бетона. Я не стала медлить и вонзила кинжал в пытавшегося ускользнуть человека. Мне не хватило времени ни посмотреть, куда я попала, ни удивиться, что это не Док, поскольку нападавшего тотчас оттащили. Потом и меня кто-то схватил за ноги и выдернул из образовавшейся в стене дыры.
На фоне отчаянных криков Тэйта: «Кэт! Кэт!» — послышался спокойный голос Влада:
— Кости, ты держишь не того человека, и ты обязан жизнью Кэт.
— Котенок, как ты?
Кости так скрутил Дока, что ответ вылетел у меня из головы. Может, в этом было виновато легкое головокружение после удара головой о бетонную стену. Я смахнула со лба капли крови и оперлась на руку Заступа, чтобы встать на ноги. Маленькая камера была заполнена до отказа.
— Я в порядке, — наконец произнесла я. — Он собирался тебя заколоть.
— Нет, Док пытался застрелить Раттлера, верно, приятель?
Он говорил медленно, почти ласково, и в то же время усиливал давление своих рук. Я непроизвольно выпрямила спину. Док этого сделать не мог. Кости нагнул его в обратную сторону и, похоже, собирался сложить пополам.
