– Не может быть! Твоя воля, царица, – это невозможно!
– Ну, так ты принимаешь мой вызов?
– Принимаю, без сомнения!
– А что ты поставишь против моей ставки?
– Все, что хочешь, царица! Все равно я уже выиграл спор!
– Ловлю тебя на слове, полководец! Если я выиграю – мой сын Цезарион, когда станет взрослым мужчиной, будет править всеми странами Востока: Египтом, Сирией, Иудеей, Ливаном, богатыми приморскими финикийскими городами, всеми многочисленными землями, над которыми ты властен!
– Пусть будет по-твоему, царица!
Все придворные Клеопатры, все сотрапезники внимательно прислушивались к спору царицы и полководца. Когда те ударили по рукам, в зале воцарилась тишина.
– Эй, слуга! – окликнула Клеопатра молодого быстроногого виночерпия. – Принеси мне ароматного уксуса!
Виночерпий, не задавая вопросов, удалился и тотчас вернулся с бутылью.
– Наполни уксусом мой бокал! – приказала ему царица.
– Не хочешь ли ты сказать, о прекраснейшая, что этому уксусу цена триста тысяч? – с недоверчивой усмешкой спросил Антоний.
– Пока нет, – спокойно ответила царица.
С этими словами она вынула из уха драгоценную серьгу с огромной розоватой жемчужиной и протянула ее богатому финикийскому купцу, расположившемуся за соседним столом:
– Скажи, Артесах, сколько стоит эта жемчужина?
Финикиец внимательно осмотрел жемчужину и с поклоном вернул ее царице, почтительно проговорив:
– Редчайшая вещь! Я не раздумывая заплатил бы за нее сто шестьдесят тысяч сестерциев.
– Отлично! Вот уже сто шестьдесят! – Клеопатра бросила жемчужину в свой бокал, затем сняла вторую серьгу, с такой же точно жемчужиной: – Если та стоила сто шестьдесят тысяч, то эта ничуть не дешевле, ведь они – родные сестры!
– Это так, прекрасная госпожа! – подтвердил финикиец.
Клеопатра бросила в бокал вторую жемчужину, дождалась, пока та растворится в уксусе, и подняла бокал со словами:
– Я пью этот бокал за твое здоровье, Марк Антоний, повелитель полумира!
Выпив бокал, она поставила его на стол и спросила:
– Ну что, полководец, я сдержала свое слово? Этот напиток стоил подороже трехсот тысяч сестерциев, но я не буду мелочиться!
– Да уж, царица, ты точно не мелочишься! – воскликнул в восхищении Марк Антоний. – И как ты выполнила свое обещание, так и я выполню свое: твой сын Цезарион будет владыкой всего Востока! Больше того, я сделаю все, чтобы положить к его и к твоим ногам власть над всем миром, которая была у его отца, великого Цезаря!
– Запиши эти слова, Калликрат! – приказала Клеопатра ученому греку, который записывал все достойное истории.
Алиса сняла грим, переоделась. Она отвыкла от напряженной съемочной работы, от постоянных окриков режиссера, от яркого света, бьющего в лицо. Конечно, было здорово снова вернуться в этот мир, снова стать здесь своей, но с непривычки она очень устала и мечтала сейчас только об одном – добраться до дома и устроиться в мягком кресле с чашкой чая и интересной книгой…
Но этим мечтам не суждено было осуществиться.
Зазвонил мобильный телефон. Она взглянула на дисплей, и настроение сразу ухудшилось: звонил Глеб, ее муж. Бывший муж. С тех пор как она получила работу на телевидении, они так ни разу и не виделись. В их общую квартиру он если и заходил, то без нее, ее теперь часто не было дома.
– Ты не забыла, что сегодня мы встречаемся у адвоката? – проговорил Глеб сухим, неприязненным тоном.
А ведь когда-то от одного звука этого голоса Алиса чувствовала себя счастливой!
– Забыла… – ответила она честно.
– Так я и знал! – В голосе Глеба раздражение смешалось с торжеством: он, как всегда, был прав, и эта правота доставляла ему извращенное, садистское удовольствие. – Давай быстро, встреча назначена на шесть, так что ты еще успеешь, если возьмешь такси…
Они и правда давно уже условились об этой встрече, Алиса обо всем забыла из-за съемок. Нужно было обсудить с адвокатом процедуру развода, самое главное – его имущественные последствия. Глеб, конечно, попытается обобрать ее как липку, но хоть какое-то жилье он должен ей оставить? Ведь ей нужно где-то жить?
Он уверял Алису, что хоть и есть у нее права на половину квартиры, но на самом деле платил за все он, это он зарабатывал деньги. К тому же у него скоро будет ребенок, так что Алиса должна уступить, а иначе он примет меры. Алиса хотела узнать у адвоката, какие это могут быть меры. Конечно, хорошо бы найти своего адвоката, а не эту мадам, которую нанял муж, ясно, что она будет стараться для него против Алисы. Что ж, теперь у нее есть деньги, она так и сделает.
Алиса торопливо оделась, взглянула на себя в зеркало и выскочила на улицу.
Машину удалось поймать быстро, но был самый час пик, и они, конечно, застряли в пробке. Пока такси переползало через Троицкий мост, пока выбиралось на Невский проспект, прошло больше часа. Расплатившись и выскочив из машины возле офиса адвоката, Алиса бросила взгляд на часы. Было уже двадцать минут седьмого. Ну, Глеб ей, конечно, устроит выволочку!
Алиса вбежала в подъезд, поднялась на второй этаж и хотела позвонить, но дверь офиса была открыта.
Войдя в холл, Алиса удивленно огляделась.
В холле царило какое-то странное оживление. По нему расхаживали мрачные, озабоченные, плохо одетые мужчины. Один из них вполголоса разговаривал с секретаршей адвоката. У той были красные глаза и испуганный вид.
Дверь кабинета была полуоткрыта, и оттуда доносились непривычно громкие голоса.
Вдруг секретарша заметила Алису и показала на нее:
– Вот, вот она! Вот Окунева!
Разговаривавший с ней мужчина вскочил, подбежал к Алисе и уставился на нее пронзительным взглядом.
– Гражданка Окунева? – проговорил он таким тоном, как будто она была перед ним в чем-то виновата. Например, заняла у него деньги и не собирается отдавать.
– Да, это я! – призналась Алиса. – А в чем дело? Что здесь случилось?
– Антон Антонович! – позвал ее собеседник мужчину, который как раз вышел из кабинета. – Вот она, вот Окунева!
– А-а! – проговорил тот радостно и подошел к Алисе, потирая руки. – Вот и вы! Очень хорошо!
– Что хорошо? – удивленно переспросила Алиса.
– Хорошо, что вы вернулись. Преступники всегда возвращаются на место преступления.
– Почему преступники? Почему вернулась? У меня назначена встреча с адвокатом и с моим мужем…
