В тот день, когда мир съехал с катушек, он собирал Анну в первый класс. Стоял не по-осеннему теплый денёк. Светило солнце, на небе не было ни одного облачка. Линейка в школе закончилась, и он повел Анну в кафе, чтобы накормить от пуза шоколадным мороженным и напоить её любимым вишневым соком. До кафе они не добрались…
Сергей поежился.
Нельзя вспоминать. Семья в прошлом. Он их предал. И точка.
Но из памяти всплывали образы, диалоги…
Не надо!!
…До кафе он с Анной не добрался. Когда он увидел мертвяка, то сначала подумал, что на него несется пьяный бомж. Одежда твари была испачкана в грязи и крови. Лицо напоминало большой синяк. Инстинктивно Сергей закрыл дочку собственным телом и вмазал кулаком существу в лицо. Тот даже не заметил удара. Мертвяк накинулся на него, повалил на землю. Но на счастье Сергея тварь помогли оттащить случайные прохожие. Недолго думая, Тропов повел Анну домой…
Сергей схватился за больную лодыжку и с силой надавил на неё. Перед глазами запрыгали звезды. Удалось подавить воспоминания.
Хватит с него для первого раза.
Вдруг стены, потолок и пол окрасились красным. Сергей от неожиданности схватился за палку, чтобы подняться. Но дом вновь поглотила ночь. Через секунду загрохотало. Затем — вновь красная вспышка, темнота и гром.
Тропов выглянул в окно и не поверил глазам. Ночное небо пронзали красные молнии.
«Это предвестники», — дал о себе знать голос.
Предвестники чего?
«Нового мира».
Очередная красная молния разделила небеса надвое. Сергей готов был поклясться, что увидел нечто огромное, летающее над лесом. Он бросил взгляд на соседний дом. Таню разглядеть в окнах не удалось, но Тропов был уверен, что девчонка сейчас тоже наблюдала за молниями и тряслась от страха.
«Продержись один день. И тогда ты сможешь отомстить этой малолетней суке. Всего один день».
А нога?
«Ты все увидишь. Продержись!»
С очередным ударом молнии пришел дождь. Крупные капли застучали по стеклу, по шиферу.
Ночь обещала быть долгой и тяжелой.
Он попытался закричать, но голосовые связки не слушались. Он попытался пошевелиться, почувствовал, как тело остывало на чем-то бесконечно холодном. Тепло вытекало из него и растворялось в окружающей тьме. Он не сдавался и искал выход из сложившейся ситуации. Но мысли вязли в холоде, цеплялись друг за друга.
…Всплеск… Дикий лес… Аанг… Кукуксы… Дневник… Золотые многоножки… Червивый король… Кивир…
Кивир…
Сердце стучало быстро-быстро, разгоняя тепло по сосудам. Тук-тук-тук. Седьмой много читал про сердце. Правый желудочек, левый желудочек, правое предсердие, левое предсердие, легочный ствол, аорта, нижняя полая вена, верхняя полая вена, легочный ствол… Зачем столько слов, чтобы описать работу одного органа? Можно всего лишь слушать, как удары отдаются в груди и висках. Тук-тук-тук. Но вот сердце запнулось, боль иглами пронзила тело. Левый желудочек надулся как пузырь, лопнул, и сердце разорвалось.
Больно первые две минуты, а потом тело становится частью тьмы. Или тьма становится частью тела, это как посмотреть.
Седьмой не умер. Он еще здесь, в зловещей чернильной темноте.
Кивир же ослепил его? Тогда почему сердце разорвалось?
Седьмой не верил, что умер. Он ослеп. А так он еще живой, валяется на полу в бреду. Кивир же говорил…
Но вот во тьме блеснула звездочка, а затем — еще и еще. Некоторые из них расширялись, некоторые наоборот становились меньше. И все они меняли цвет. То краснели, то синели, то желтели.
Калейдоскоп смерти.
Одна из звезд погаснула, но, умирая, испустила голубоватую дымку, что паутиной расползлась по тьме. Не по тьме, поправил себя Седьмой, скорее по звездному небу.
Дымка расползалась, поглощая одну колкую точку за другой. По её поверхности плясали желтые молнии. Седьмой понял, что летит с умопомрачительной скоростью к звездам. Вокруг него плясали галактики, пронзали туманности пульсары, черные дыры пожирали пыль и планеты, рассекали пространство астероиды. Седьмой хотел остановить свой безумный полет, но не знал как. Он нёсся по космосу, проходил сквозь молнии, нарушал все законы физики. Для него больше не существовало преград. Но он отдал бы всё за то, чтобы вновь оказаться на Земле. Пусть даже мертвым. Вот только отдавать было уже нечего…
Ни тела, ни души.
Он дух. Нежить.
Порой он видел чудовищ: черепах размером с планету, многоножек, которые извивались в туманностях, гигантских мух и тварей, похожих на Крылатых, что заглатывали галактики. Монстры сменялись в бешеном темпе и лучше разглядеть их не удавалось. Седьмой смирился с тем, что он не может управлять полётом.
Тишину космоса разорвал вопль. Он оказался настолько чудовищным, что если бы у Седьмого были барабанные перепонки, то они бы лопнули от такого напряжения.
— ПОКОРИСЬ! — Голос низок, с такими властными нотками, что Седьмой готов выполнить любое приказание. — ПОКОРИСЬ ИЛИ УМРИ!
Седьмой согласился покориться. Выбора все равно не было. Умирать среди газовых гигантов и белых карликов — безумие.
Полёт прекратился. Седьмой застыл перед черной дырой. Он мечтал закрыть глаза, чтобы не видеть ту бескрайнюю бездну, развернувшуюся перед ним. Он находился перед абсолютной тьмой, перед самым наглядным доказательством существования зла.
— ТЫ ВЕРУЕШЬ В БОГА? — спросил голос.
Седьмой поймал себя на мысли: как звук распространяется в вакууме? Родилась надежда на то, что всё это ему только снится.
— ВЕРУЕШЬ?
Нет. Вспомнились Норовые места. Местные верят в бога. У каждого из них в доме есть место, где можно помолиться. Надежда на прибитого к кресту боженьку — примета нового времени. А как не поверить, когда из земли вылезают твари с ростом с человека, а из леса появляются Крылатые?
— Я ТВОЙ НОВЫЙ БОГ. А КИВИР ЧАСТЬ ТЕБЯ.
Из черной дыры на Седьмого взглянул гигантский глаз. Этот взгляд придавил его. Зрачок размерами в триллионы триллионов километров следил за тем, что творилось в космосе.
— ТЫ ГОТОВ ВЕРНУТЬСЯ ОБРАТНО?
Да, решил Седьмой. Он готов. И согласен молиться хоть левой руке, лишь бы вновь оказаться у себя дома.
Некая сила потянула его назад. Гигантский глаз начал уменьшаться, вновь закрутились в вихре звезды, пояса астероидов, пылевые и газовые скопления. Пришло понимание, что за возвращение придется платить. Вот только чем?
Седьмой решил, что пока не стоит думать об этом.
