Хватит с меня угрожающих мячей.
Я схватил желчный пузырь обеими руками, но на секунду опоздал. Гунмар вытянул меня из живота, как ленточного червя, и швырнул на землю, словно я весил не больше, чем Джим Старджес младший-2: Приманка. Я лежал под возвышающимся монстром, не в состоянии пошевелиться, и с трудом разглядел, как Клэр пробивается по плечу Гунмара, всего в одном шаге от уязвимых мякоток. Я попытался ее приободрить, но не смог выдавить ни звука. Она выглядела такой крохотной, но такой уверенной, и когда встала на ноги, балансируя на плече самого кошмарного живого существа, с саблей в руке, отведя другую руку за спину для равновесия, именно в это мгновение я по-настоящему влюбился.
Нетрудно было забыть, с какой легкостью может изгибаться позвоночник Гунмара. Он сгорбился, став вполовину меньше, и Клэр споткнулась, выронила Доктора Икс и соскользнула по гребню, приземлившись на колени у ворот. Она поджала их от боли, стиснула зубы и посмотрела на меня между ногами Гунмара, перехватив мой взгляд. Мы оба не могли пошевельнуться и смотрели друг на друга, приготовившись к смерти.
Вдалеке с оглушительным кашлем остановилась папина газонокосилка.
Гунмар Черный ждал сорок пять лет, но вот пришел его час: осталось окончательно уничтожить охотников на троллей – это не труднее, чем для ребенка раздавить червяка на игровой площадке. А после этого он и его отродье наводнят землю, обжираясь человечиной, толстея и становясь все более злобными на пути из Старого Света. Он занес ногу над ближайшим охотником на троллей – надо мной, так, чтобы мои внутренности брызнули, смешавшись с кровью сотен его растерзанных отпрысков.
Но нога так и не опустилась.
АРРРХ!!! прыгнула из ямы у ворот и обхватила руками глотку Гунмара. Из ее черепа торчал искореженный кусок стойки ворот, будто чуждый рог, борющийся за место с ее собственными рогами. Гунмар поднялся во весь рост, но АРРРХ!!! его не отпустила. Гунмар изо всех сил тряхнул телом, но АРРРХ!!! его не отпустила. Гунмар молотил по спине кулаками, но АРРРХ!!! его не отпустила. Гунмар вздыбил гребень, десяток игл впились в черную шерсть и выскочили с другой стороны окровавленными, но АРРРХ!!! его не отпустила. Она по-прежнему не отпускала его, получив десяток ран.
Гунмар метался как загнанный в угол кабан, поднял кулаки над плечами и схватил АРРРХ!!! за голову.
Но что-то изменилось. Гунмар это почувствовал, его пальцы ощутили, что осколок стойки ворот выбил со своего места валун, который он вколотил в череп врага несколько десятилетий назад. Пока монстр смог сообразить, что это значит, АРРРХ!!! убрала с его шеи правую лапу и схватила ею валун, сорок пять лет олицетворяющий удачу.
Она снова обрела ясный и четкий голос.
– Меня зовут Йоханна М. АРРРХ!!! – заявила она, – и я говорила, что доберусь до тебя.
Валун обрушился и размозжил череп Гунмара пополам. Грохот разнесся такой, будто раскололи планету, да и выглядело это похоже, когда монстр рухнул на колени. АРРРХ!!! ослабила хватку, валун скатился в траву, ее изодранное тело соскользнуло с гребня. Она упала на землю неровной грудой пропитанного кровью меха.
Тело Гунмара раскачивалось, шесть рук пытались соединить череп воедино и прикрыть торчащие мозги. Многочисленные руки сплелись и запутались. Потом могучий предводитель Гумм-Гуммов, Голодный, Пьющий Кровь, Разрывающий Кишки, Гунмар Черный долго качался и наконец рухнул навзничь с изяществом подрубленного дерева.
40
Джек предоставил мне сделать то, что не смог сделать сам несколько десятилетий назад: нанести смертельный удар.
Клэр помогла мне взобраться на агонизирующее тело, а Моргунчик подсадил на бедро. Оказавшись там, я уже довольно легко преодолел все препятствия: кровавое озеро посередине, вывернутые внутренности, холмы и долины грудной клетки. Я уселся на горячей красной коже над сердцем и почувствовал, как поднимаюсь и опускаюсь с каждым неровным биением его пульса.
Меня охватила слабость, а вовсе не облегчение или чувство триумфа. Я приложил острие Клинка Клэр к пульсирующему участку кожи и ощутил прилив симпатии к Джеку. Побежденный тролль подо мной казался не таким уж всепоглощающим злом, им двигал непомерный голод, пожиравший каждый атом его тела. Я прислушивался к слабому дыханию, вырывающемуся из глотки, смотрел на изодранный язык, высунувшийся из уголка рта. Единственный глаз взирал на ночное небо, а Глаз Злобы приник к пустой глазнице.
Я прищурился на толпу тяжелыми веками. Люди находились далеко и не слышали звуков душераздирающего воссоединения семнадцати семей.
Не сделали и ни единой фотографии: как я узнал позже, вся электроника в радиусе трех кварталов сгорела в тот миг, когда упал Гунмар. Я не узнавал бо́льшую часть лиц, но похоже, все они были уверены в одном: монстра, похитившего их детей, нужно уничтожить. Эта задача оказалась выше моих сил, и я огляделся в поисках помощи. Я увидел миссис Пинктон, которая трясла головой, словно извиняясь, что хотела поставить мне меньше восьмидесяти восьми процентов. Увидел сержанта Галагера: его кривобокий парик и густые усы сплющились, залитые жидкостью из мякоток. Он коротко кивнул.
Джек и Клэр опирались на мечи и ждали. Я заметил Таба, он возвращался к кромке поля, обнимая бабушку за плечи, и посмотрел на меня без осуждения: быть лидером – это тяжкая ноша. Лишь Моргунчик не обратил на меня ни малейшего внимания. Он сидел, обняв щупальцами АРРРХ!!! и шептал в ее шерсть какие-то сложные церемониальные песнопения, известные лишь блестящим ученым, посылающим великих воинов в другой мир навстречу неведомым приключениям.
Я вспомнил, как однажды Джек меня спросил:
«Ужасно правда? Когда тебя утаскивают под землю».
Понадобилось всего несколько ударов, чтобы вырезать Гунмару сердце, кожистый трубчатый орган, пытающийся уклониться от клинка. Покончив с этим, я пробил покрывающий мякотки панцирь и превратил их в желе. Потом нырнул в живот, вытащил желчный пузырь и бросил его на траву, чтобы позже сжечь.
Уцелевшие Гумм-Гуммы глядели с трибун, избавившись от чар, они наблюдали за расчленением своего хозяина, словно не понимали, как появились в этом месте, полном людей. Они мотали рогатыми головами и хлопали костистыми крыльями, обеспокоенно пытаясь найти ближайший мост.
Я соскользнул с бедра Гунмара, меня подхватили Джек и Клэр. Папа тоже оказался там и прижал меня к груди. Его рубашка пахла травой, как дома, и когда я улыбнулся, то почувствовал жесткие края дурацкого кармана-калькулятора. Нет, не дурацкого. Потрясающего. Папа носил его тридцать лет, и он до сих пор не истрепался и не порвался. Этот карман – детище гения.
Я поднял глаза на папу, решив, что должен извиниться, но не находил слов. Морщины стресса на его лбу смягчились, а морщины тревоги на щеках полностью исчезли. Улыбка, казалось, открыла в нем давно запертые уголки, и я понял, что стальные ставни и запертые двери откроются навсегда, как только мы вернемся домой. Он погладил мое лицо – неловкий жест человека, не привыкшего к нежностям, и я погладил его по щеке в ответ. Последние струпья от шмуфа пропали.
– Хороший покос, – выдавил я.
Он снял очки и вытер лицо. Заметив болтающийся пластырь, папа оторвал его и бросил на траву.
– У меня большой опыт.
Обняв друг друга за плечи, мы похромали по полю к Моргунчику, чьи щупальца гладили окровавленные клочья черной шерсти. Таб уже был там, распластавшись на шкуре мертвого друга, он зарылся лицом в шерсть, одной рукой обняв рога.
Голос Моргунчика охрип от эмоций.
– Я посвящу целый том своего исторического труда этой воительнице. Нет-нет, подобной примитивной канонизации недостаточно. Память о ней нужно запечатлеть в отдельном труде. Да, биографическая работа, посвященная ее силе, такая энциклопедическая, так показывающая ее героизм, что даже полный невежда поймет, что может протянуть руку и напитаться удачей, притронувшись к ее валуну. Мне осталось еще каких-нибудь несколько сотен лет ничтожной жизни, и не могу представить лучшего способа провести закат своих дней.
