— И я была бомбой замедленного действия, Рефаим, как и вы парни. Но мы все трое сделали выбор в пользу Света. А твой отец нет. Пожалуйста, помни об этом.
— Опять же, я согласна с деревенщиной, — сказала Афродита.
— И я, — поддержала Эрин
Повисла очевидная пауза, когда Эрин посмотрела на Шони, которая не вторила ей как эхо в Близняшном стиле и не ответила ей на ее взгляд.
— О, это чудо. Кто-нибудь позвоните в Ватикан, — сухо сказала Афродита.
Рукой, которой он не держался за Стиви Рей, Рефаим достал и положил на стол стихотворение Крамиши. Он взглянул на него, а затем начал читать.
— "Тьма не всегда означает зло. Свет не всегда несет добро." Может быть, вещи не совсем такие, какими кажутся.
— Я уверена только в одной вещи, которая на самом деле то, чем кажется, — сказала я. — Я была там в Потустороннем мире, когда Калона просил у Никс прощения. Богиня ответила лишь, что он получит его после того, как заслужит право просить. Пока еще он его не заработал, Рефаим.
— Пока, — тихо сказала Шони.
— Пока, — повторил Рефаим.
— Пока? — переспросила Эрин, ошеломленно треся головой.
— Ладно, давайте договоримся: пока Калона не заслужит право просить о прощении Никс, мы не доверяем ему. Мы можем пойти на перемирие с ним, но это можно назвать так — враг моего врага мой друг. — Сказала я, надеясь, что я правильно процитировала. — Точка, конец.
— Но, не доверять ему не значит не надеяться, — сказала Шони.
— Нет, не значит, — медленно промолвила я, ненавидя себя за то, что быстро сдалась, грустно посмотрела в глаза моей ЛПН, когда та пристально глядела на Рефаима.
— Я не подведу. — Рефаим первым заговорил со Стиви Рэй, затем его взгляд переместился на остальных. — Как сказала Шони — я могу только надеяться, но я не стану полностью доверять ему.
— Он разобьет тебе сердце, — сказала Стиви Рей.
— Слишком поздно волноваться об этом, — сказал он. — Он уже это сделал.
И потом дрожь пробежала по телу Рефаима. Я клянусь, что видела, как его кожа дергалась.
— Рассвет. — Он встал, мягко поцеловал Стиви Рэй. — Мне надо идти. Я люблю тебя.
— Я пойду с… — начала Стиви Рей, но потом сама остановила себя. — Нет, ты этого не хочешь. Все в порядке. Я знаю, что это то, что ты должен сделать один.
Она встала на цыпочки и быстро поцеловала его.
— Иди, пока ты не пойман здесь в ловушку.
Рефаим кивнул головой и выбежал из комнаты.
— Ха-а. И все, он превращается в птицу? Прямо вот так? — спросила Афродита.
— Несмотря на факт, что это причиняет ему боль и унижает его, да, это так, — сказала Стиви Рей и, тихо всхлипнув, выбежала из комнаты.
— О-оо, что за дерьмо, я только спросила. Она не должна быть настолько чувствительной по этому поводу.
— Как бы ты себя чувствовала, если бы Дарий превращался в птицу каждый день? — спросила ее я, пытаясь (безуспешно) заставить сопереживать Стиви Рей.
— Раздосадованной, — сказала она. — Мне нравятся крепкие объятия. — Казалось, Афродита о чем-то помечтала, и потом добавила. — Знаешь, она могла бы попытаться поймать его в очень, очень большую клетку как раз перед рассветом. Может она смогла бы приручить его.
Мы все вытаращились на неё.
— Что? Это идея.
— Лучше попридержи ее при себе, — сказал Дэмьен.
— Итак, объясните, должна ли я или не должна добавить это к длинному списку покупок, который я составляю, чтобы благоустроить наш дом на этих выходных?
— Я говорю добавь это, если ты позволишь мне внести изменения в списке, — сказала Крамиша.
— Я собираюсь поговорить с моей ЛПН, — сказала я. — Вы обе закупайтесь, и я говорила не о шоппинге.
— Эй, если ты не против, я пойду в кровать, — сказал Старк. — Я чувствую, что солнце валит меня с ног.
Я натянуто улыбнулась и поцеловала его.
— Конечно, я скоро приду к тебе.
— Не торопить. Убедись, что Стиви Рей в порядке. — Едва взглянув на меня, он помахал остальным и тяжело потопал из комнаты.
Он будет спать, когда я доберусь до кровати. От этого у меня появилось странное чувство, будто у меня были отношения со стариком, который не мог бодрствовать. Но я стряхнула это ощущение, попрощалась с остальными и поспешила в аккуратную маленькую комнатку Стиви Рей.
Она сидела на кровати, горько рыдая и обнимая Налу.
— Э-эй, малышка, — я сказала, садясь перед ними и лаская Налу. — Ты заботишься о Стиви Рей?
От этих слов моя ЛПН улыбнулась сквозь слезы.
— Ага, она уже была тут. Она притворилась такой невероятно сварливой, но потом прыгнула мне прямо на колени, и после того, как чихнула на меня, положила свои лапки мне на грудь, а свою мордочку к моему лицу, и начала мурлыкать.
— Нала хороша в своей работе, — сказала я.
— Работе? — Стиви Рей шмыгнула носом и схватила салфетку из коробочки за кроватью.
— Кототерапевт. Когда она в своем профессиональном режиме, я начинаю думать о ней как о Докторе Нала.
— Заряжается ли она каждый час? — спросила она, лаская Налу, которая и вправду включила свою мурчалку на полную мощность.
— Ага. Она работает за кошачью мяту. Очень много кошачьей мяты.
Стиви Рей улыбнулась и вытерла глаза.
— Я поверю, но мне нужно собраться.
— Хочешь позвонить своей маме? Может почувствуешь себя лучше?
— Не-а, она занята готовкой завтрака для моих братьев. Я в порядке.
Я одарила ее Взглядом.
— Ладно, хорошо, я буду в порядке. Только я очень сильно волнуюсь о Рефаиме. Я знаю, что вы все не можете забыть, что он Пересмешник, но я хочу, чтоб вы поняли — он на самом деле больше не злой. С тех пор, как Никс изменила его, он просто обычный парень после заката. И он мало знает о том, каково это — быть парнем. Зет, я боюсь, что Калона собирается сделать что-то, что испортит его, и после этого его человечность будет отобрана. — Она разразилась громкими рыданиями.
Я сжала ее в крепком объятии, ворчащую Налу за компанию.
— Нет, дорогая! Этого не случится! Однажды сделав подарок, Богиня не забирает его, даже если свобода полностью кого-то портит. Возьми Неферет — идеальный пример. Она по-настоящему, полностью испорчена и до сих пор у нее есть силы, данные Богиней. Рефаим останется парнем по ночам. То, что ты должна сделать, это решить, уживешься ли ты с недостатком, который приносит его человечность.
— Но любовь это не недостаток, — сказала она.
— Но любить не того — недостаток, — ответила я.
Ее глаза стали большими и круглыми, и еще больше слез полилось из них.
