Ознакомительная версия.
— Нет.
— Ну, прости, он помоложе «Скайтрейнов[18]», — Заноза оскалился, демонстрируя клыки и просто оглушая сарказмом, — да ладно, тебе понравится.
Хасану не могло понравиться лететь через океан на экспериментальном самолете, даже если б он не застрял в сороковых. И, да, он не находил недостатков в «Скайтрейнах». У ВВС США не было никакой необходимости менять эти машины на новые, непонятные, наверняка, имеющие массу еще не выявленных недостатков.
Едва последний из трех автомобилей въехал в трюм самолета, пандус начал подниматься. Взревели двигатели. Погони не было, но это не повод откладывать взлет, и «Клиппер» пошел на разбег, едва бойцы разместились в пассажирском отсеке.
— Мистер Намик-Карасар, мистер Сплиттер, — красивая брюнетка в подобии униформы с поклоном пригласила их двоих дальше, за перегораживающую салон бронированную стену. В салон, вряд ли предусмотренный в нормальных моделях военно-транспортных самолетов. Даже экспериментальных.
Четыре кресла вокруг круглого стола. На столе поднос с медицинским жгутом, и тонким, уже наполненным каким-то зельем шприцем.
За раздернутыми плотными шторами видны две койки. Иллюминаторов нет, или они закрыты так, что их не видно.
Еще одна женщина — почти девочка — в такой же униформе, но со светлыми, в рыжину, короткими волосами, улыбнулась им на входе. Села в одно из кресел, деловито перехватила руку жгутом и воткнула шприц в вену.
Мда. Действительно, Лерой хорошо знал Занозу.
На мгновение Хасан почувствовал неприязнь к французу, почти такую же острую, как к Минамото. Но Лерой, в отличие от Минамото, желал мальчику только добра.
Заботился. Цыганское семя!
— Я обещал хорошо себя вести в полете, — пробормотал Заноза, не отводя взгляда от медленно двигающегося в шприце поршня, — я буду. Теперь без проблем, веришь?
— Я и так верил.
— В тебя очень легко влюбиться, Хасан. Но тебе этого никто, кроме меня не скажет, потому что об этом никто, кроме меня, не знает.
Блондинка предназначалась Занозе. Брюнетки — Хасану. Брюнеток оказалось двое, вторая ожидала своей очереди в служебном помещении. Лерой помнил о том, что для Занозы в «Крепости» сделаны запасы пищи, поэтому обеспечил его наркотиком, рассудив, что уж голодным-то мальчик не останется.
Хасану он предоставил суточную дозу крови.
Вампиры не охотятся вместе, если только они не связаны отношениями ратуна и най или если они не любовники. Но Заноза плевать хотел на традиции, он впился клыками в вену на локтевом сгибе своей блондинки, и Хасан, далекий от эмпатии настолько, насколько это вообще возможно, почувствовал расходящиеся от него и от девчонки волны эйфории, как будто сам пил полную наркотика кровь.
Они ведь не охотились сейчас. Это не было охотой. В замкнутом пространстве между землей и небом две женщины покорно ожидали, пока он возьмет их. Не добыча — жертвы. А если бы даже и добыча. Какая разница?
Традиции — не повод оставаться без еды, когда еда сама идет в руки.
Иметь дело с Хальком Алаа оказалось так же непросто, как обитать в его тийре. Он был ненормальным. Не первый сумасшедший, которого доводилось встречать, и, скорее всего, не последний. Но первый — облеченный властью. Хотя бы ее подобием.
Хасан его не понимал. Не в смысле непонимания целей, задач, мировоззрения и прочих общих позиций, а в самом простом. Он не понимал, о чем тийрмастер говорит. Лерой признавался, что в первые годы и ему было сложно. Несмотря на хорошо развитую эмпатию и способность с полуслова улавливать мысль собеседника.
Заноза… понимал Халька Алаа лучше, чем себя самого. А он ведь, надо признать, и себя знал неплохо. Сказывалась привычка доискиваться до причин поступков, мыслей и настроений, как чужих, так и собственных.
Первое приглашение к тийрмастеру они получили сразу по прибытии в Алаатир и следующей ночью нанесли визит. Все укладывалось в рамки привычных правил и традиционной вежливости — хозяева тийров всегда лично знакомятся с приезжающими в их владения вампирами, а вампиры никогда не отклоняют приглашения. Если только не напрашиваются на ссору.
Алаа на тийрмастера не походил. Хасан, скорее, принял бы за правителя Лероя, а не этого веселого, шарообразного живчика на полголовы ниже Занозы. То, что Алаа был одет в шорты и гавайку, расцветка которой могла вызвать приступ эпилепсии, не добавляло ему ни солидности, ни убедительности. А потом тийрмастер еще и заговорил. Вот тут-то Хасан и понял… что не понимает.
— Ну? Они говорят что-нибудь? — спросил Алаа, внимательно, даже напряженно вглядываясь то в него, то в Занозу, — говорят? Они не умолкают, — он ткнул в Хасана пальцем. — Да? Нет?
— Молчат, — сказал Заноза.
— Значит, рабы? — уточнил Алаа.
— Нет. Инструменты.
— А души?
— Утилизированы.
Алаа удовлетворенно кивнул и тут же задал новый вопрос:
— Твои тоже молчат?
— У меня никого нет, — отозвался Заноза с легким удивлением. — Я же отдавал.
— Только тех, кого убил, — возразил Алаа. — А те, кто еще здесь? Твой ратун и другие.
Заноза сунул руки в карманы, и Хасан с ходу рассмотрел несколько вариантов действий, после которых Алаа заречется задавать вопросы. Некоторые даже не подразумевали немедленной ссоры с тийрмастером. Но улыбка, которую Заноза адресовал собеседнику, была легкой и искренней:
— Нет никаких других. Никто не выжил.
Значило ли это, что ратун не молчит?
И что это, вообще, значило? Все целиком?
— Он спрашивал о тех, кого ты убил, — объяснил Заноза потом, уже в отеле. — Ты забрал их дайны, значит забрал и их души. Мистер Алаа хотел знать, слышишь ли ты их. Говорят, даже одна съеденная душа может свести с ума. Конфликт личностей и все такое. Но твои молчат, ты их не просто забрал, ты их нахрен сожрал целиком.
— Утилизировал?
— Ну, да.
У вампиров, убитых Хасаном, душ не было. Хасан так думал, во всяком случае. Их души умерли вместе с совестью, милосердием и человеческим разумом еще до того, как мерзавцы получили афат. Так что никаких конфликтов и не могло быть.
— Тебя он спрашивал о живых, — напомнил Хасан.
— Не совсем. О неубитых. Алаа тоже думает, что я забрал душу ратуна.
— Тоже?
— Ясаки говорит, что я это сделал. Наверное, так оно и есть, но не в буквальном смысле, иначе я гораздо лучше умел бы пользоваться дайнами силы. Они же разные, а все, что я могу — это высоко прыгать и стрелять с рук из двух тяжёлых пулеметов.
Ознакомительная версия.
