Но на этом чудеса не кончились.
Мадам Икс выкатила из соседней комнаты стойку на колесиках, вроде тех, на которых в магазинах развешивают одежду. На этой стойке висели платья и костюмы, юбки и блузки самых разных цветов и фасонов – и все подходящего размера!
Здесь были и вечерние платья до полу, и короткие коктейльные, и пышные юбки – у Ларисы от такого разнообразия моделей и расцветок разбежались глаза. Вещи были дорогие и качественные, видно, проблем с деньгами у этой конторы не было.
Мадам придирчиво оглядела коллекцию одежды – и подобрала своей подопечной чудное ярко-синее платье средней длины.
Платье сидело как влитое. Прежде Лариса не носила таких ярких тонов, считала, что с ее неброской внешностью они не гармонируют, но сейчас это платье совершило настоящее чудо.
В зеркале отражалась совершенно новая женщина – уверенная в себе, красивая и решительная.
И самый последний штрих – перед Ларисой поставили несколько коробок с обувью.
Она примерила изящные синие лодочки на высоком каблуке – и поняла, что ничего другого ни за что не наденет. Туфли сидели идеально, как будто их создали специально для Ларисы, они придали ей уверенности и грации.
– Ну вот, – мадам Икс одобрительно улыбнулась, – теперь ты готова. Значит, голову выше, смотреть поверх всех, руками не размахивать, но и к телу не прижимать. Ходить не спеша, у женщины в таком платье никаких забот нету, ей спешить некуда. Улыбайся легко, мимолетно, в общем – вперед! – И она вручила Ларисе пригласительный билет на открытие фестиваля.
Тут пришли двое парней в черном и потащили Ларису к выходу, она едва успела поблагодарить старую актрису и сунуть в крошечную сумочку визитку, что дал ей капитан Уклейкин, – чтобы не бросать ее здесь.
Антип вздрогнул от холода и проснулся.
Он сидел на передке своей телеги, намотав вожжи на руку. Светало. Умная лошадь шла сама, она давно знала дорогу к городским воротам. Не первый раз Антип приезжал в Москву. На этот раз с другими мужиками из своего села он привез в Москву рыбу, удачно продал ее и теперь возвращался к себе домой, под Вологду. С односельчанами он разминулся, но они заранее сговорились встретиться в корчме за городскими воротами и дальше уж ехать вместе.
Лошадь всхрапнула, скосила глаз на хозяина, словно хотела что-то ему сказать. Антип обернулся, чтобы проверить телегу… и испуганно охнул: в его телеге неподвижно лежал косматый одноглазый мужик с окровавленной головой.
– Эй, мил-человек, ты чего? – спросил Антип вполголоса. – Ты спишь, что ли?
Одноглазый не шевелился, не подавал никаких признаков жизни.
Антип остановил лошадь, спрыгнул с передка, обошел телегу. Наклонился над одноглазым и часто, истово закрестился – тот не дышал и начал уже холодеть.
– Матерь Божья, святой Николай Угодник! – забормотал Антип. – Что же теперь делать-то?
За что же ему такое несчастье? Чем он прогневил Бога? И как такое получилось – всего-то он задремал на полчаса, откуда же взялся этот покойник у него в телеге?
Вокруг были заборы и домики Стрелецкой слободы. Еще немного – и впереди покажутся ворота, а возле них – караул…
Не дай Бог, караульные увидят мертвеца в его телеге! Тогда Антипу вовек не оправдаться – высекут плетьми, закуют в железо и отправят на каторгу… или того хуже – отрубят голову… не дождется его Пелагея, останется одна с семью детками…
Пригорюнился Антип.
А вокруг уже просыпалась Стрелецкая слобода, открывались ставни, раздавалось мычанье коров.
Что же делать-то?
И тут увидел Антип впереди крутой косогор, мутную речку Яузу.
Вспомнил чистые, прозрачные северные реки, просторные заливные луга, темные леса.
Неужто не суждено ему больше их увидеть? Неужто не суждено повидать своих деток, угостить их московскими гостинцами, печатными пряниками? Неужто не суждено подарить любимице своей Настеньке красный красивый платок в цветах и райских птицах, купленный на московском базаре?
Антип опять воровато огляделся по сторонам, погнал вперед послушную лошаденку, подкатил телегу к самому косогору, стащил мертвеца с телеги. Нашел подходящий камень, привязал к ногам покойника и толкнул. Труп покатился по крутому берегу, с гулким плеском ушел в темную воду.
Антип поглядел на побежавшие по воде круги, перевел дыхание, перекрестился.
Кажись, отделался от покойника, и никто его не видел.
Он еще раз оглядел телегу, выбросил на землю окровавленную тряпицу и увидел под ней книгу.
Удивительная это была книга – собой небольшая, в переплете из синей мягкой кожи, то ли юфти, то ли сафьяна, в верхнюю часть корешка был вделан бледно-голубой камень с прожилками, похожий на живой человеческий глаз.
Антип хотел было выбросить книгу в Яузу, вслед за одноглазым покойником – но вдруг почувствовал исходящее от нее тепло и силу. И голубой каменный глаз глядел на Антипа пристально и внимательно.
И не решился Антип выбросить книгу.
Видно, не простая это книга, священная.
Антип запрятал ее поглубже в сено и решил отвезти домой, а там отдать батюшке отцу Селиверсту. Он грамоту знает, и разных мудреных книг немало повидал, и с этой книгой разберется.
Антип взобрался на передок телеги, взбодрил лошаденку и через четверть часа подъехал к городским воротам.
Стражники возле ворот лютовали, проверяли всех проезжих – говорят, ночью какие-то басурманы пошалили в Москве, обворовали царевы палаты…
Антипа, однако, пропустили без слова – видно, священная книга ему помогла.
Церемония проходила в новом роскошном ресторане на Васильевском острове.
Ларису отвезли в ресторан на длинной черной машине. Рядом с ней в салоне сидел молчаливый молодой человек в черном отлично сшитом костюме, за рулем – еще один, похожий на первого, как будто они вышли из одного инкубатора. Когда машина остановилась, спутник открыл перед Ларисой дверь машины и шепнул ей на ухо:
– Помни, я всегда буду рядом. И не пытайся хитрить – все равно у тебя ничего не выйдет!
Лариса кивнула и по красной ковровой дорожке подошла к дверям ресторана. Вежливый охранник на входе проверил ее приглашение, и она вошла внутрь.
Торжественная часть мероприятия уже закончилась, и теперь все участники и гости фестиваля прохаживались по огромному залу, неформально общаясь. Вдоль стен стояли столы с легкими закусками, среди гостей сновали вышколенные официанты, разливавшие шампанское и другие напитки.
Лариса огляделась.
В этом зале собрался весь цвет отечественного кинематографа – актеры и режиссеры, продюсеры и прокатчики. Каждое второе лицо было знакомо по фильмам и телевизионным передачам или, по крайней мере, казалось знакомым.
