– Привет, – услышал он голос Димы где-то за спиной.
Андрей напрягся, приготовившись получить по затылку металлическим прутом или что там было у него в руках. Но удара не последовало.
– Вставай, дружище. Я тебя хочу кое с кем познакомить.
Ласковый тон друга привел Андрея в замешательство. Но он начал подниматься. Голова болела даже больше, чем ухо. Он дотронулся рукой до раны. Кровь уже свернулась, волосы прилипли к щеке. Андрей сел и посмотрел прямо перед собой. Размытая фигура (он сразу подумал, что это Дима) стояла в двух метрах от него.
– Знакомься, Сашка Ничего-не-слышу. – Сысоев ткнул кочергой куда-то в угол, справа от Андрея.
Куликов повернулся. Голова поворачивалась на шее медленно, будто вместо мышц у него цепи, а вместо позвонков шестеренки. И все это требовало ремонта и смазки. Наконец цепи натянулись и шестеренки зафиксировали голову в вывернутом на 90 градусов положении. Он увидел троих мужчин. Точнее, изуродованные трупы троих мужчин. Они сидели, привалившись спинами к стене. Их руки были прибиты к головам. Андрея замутило, его едва не вырвало. Он сразу понял, что они изображают.
– Да ты их, наверное, знаешь. – В голосе Димы слышалась детская восторженность. – А вот этого, – он подошел к «трем обезьянам» и ткнул кочергой в среднюю, – Семена Ничего-не-вижу, не помнишь? Дядя Сема у нас еще и по совместительству Крестный отец этой деревни.
Андрей хотел мотнуть головой, но шею заклинило.
– Помнишь? Вижу, помнишь. А это недоразумение в форме? Что, и его помнишь? Андрюша, с тобой приятно иметь дело. Это у нас господин полицейский, или Петя Ничего-не-скажу.
– Дима, – хриплым голосом позвал Андрей. Шея пришла в норму, и он наконец-то смог повернуть голову в исходное положение, чтобы оценить собственные шансы на спасение.
– Да, мой друг?
Неподдельная заинтересованность немного сбила Андрея с толку. Дима бесшумно подошел к нему и присел, опершись о кочергу.
– Ты хочешь сознаться? – спросил Сысоев и склонил голову, будто прислушиваясь к тихим шорохам.
– Дима, что произошло? Что с тобой здесь произошло? В чем я должен сознаться?! – На последнем слове голос дрогнул, и фраза получилась жалкой.
Дмитрий посмотрел в глаза Куликову. На лице ни тени улыбки. На лице ни тени рассудка, черт бы его побрал. Андрею стало страшно, и он отвел взгляд.
– Ты и правда не знаешь?
– Нет! – выкрикнул Андрей и вжал голову в плечи, ожидая удара.
* * *
Диму передернуло, будто он влез рукой в разложившиеся останки крысы.
– Ты знаешь, за что я убил Лену?
Знал ли он? Знал, но говорить об этом человеку с кочергой в руке и со сдвигом в мозгах, по меньшей мере, небезопасно. Андрей мотнул головой.
– Она предала меня. – Дима ударил кочергой о пол. – Я ненавижу предателей! Все! Все вы ничтожны! Этот! – Он показал на первый труп с прибитыми руками к голове, закрывавшими уши. – Предал жену. Избил, изнасиловал и убил. Этот! – У второго руки были прибиты в области глаз. – Предал сестру. Избил, изнасиловал и убил. Предал племянницу… Позволил избить, изнасиловать и убить. А этот предал закон! – Руки третьего держались у рта каким-то чудом. Гвозди вылезли, и ладони вот-вот могли упасть на колени, открыв рот. Только человек в форме вряд ли уже что-либо скажет. – Тот, кто должен служить и защищать, служил и защищал только вот этих двоих упырей. Такой вот цепной мент.
Сысоев произнес:
– Какова твоя роль в этом заговоре? Я долго думал, но не мог понять, кто этот четвертый, из-за кого весь сыр-бор. Пока не нашел вот это. – Он полез в карман окровавленных джинсов и выудил золотой браслет. – Узнаешь?
Андрей узнал его. Этот браслет когда-то принадлежал ему. «Кошечке от ее котика». Это были его излюбленные ласковые словечки, используемые на все случаи жизни.
– Да, – коротко ответил Андрей.
– Еще бы, ты же даже надпись там сделал со своими безликими кошечками, чтобы Светка не поймала тебя.
– Что?! – взревел Андрей.
«Будьте готовы к ложным воспоминаниям. Он будет вспоминать реальные вещи, но вплетать туда людей, которые относились к ним только косвенно. Он будет обвинять окружающих в ошибках, которых они никогда не совершали. Мозг включает защитный механизм, который подтасовывает воспоминания».
Куликов понял. Вот в чем его обвиняли! Дима уже растасовал колоду своих воспоминаний так, что четыре туза оказались сверху. Только почему-то все одной масти. Трефовые.
– Что ты хочешь сказать этим? Что это тот самый браслет, который ты подарил Вере?! – Андрей злорадствовал, позабыв об угрозе, исходящей от сумасшедшего.
Дмитрий улыбнулся и мотнул рукой с выставленным указательным пальцем перед носом Куликова.
– Не надо. Я знал, что ты будешь отпираться. Это механизм самосохранения. Все-таки мы животные, мать его. Звери, черт бы нас побрал! Изворотливые твари, способные только предавать. Ты слышал такое: предавший один раз – предатель на всю жизнь?
– Вспомни! Тот день, когда мы познакомились с Верой. Вспомни, ублюдок! – выкрикнул Андрей, брызжа слюной.
Дима напрягся. Кулак сжал кочергу так, что костяшки пальцев побелели.
* * *
Дима продолжал смотреть на официантку.
– Перестань, – одернул его Андрей. – Такое ощущение, что ты женщин видишь раз в год, когда спускаешься в долину за солью.
– Ты же знаешь, с моей женой так и получается. Я чувствую себя, как на кошаре среди немых овец. Я могу говорить с ней сколько угодно, а вот она посмотрит на меня своими пуговками-глазами, и мне не только секса – разговаривать с ней неохота.
– Что, все так плохо?
– Мне кажется, она гуляет.
– Ну, друг мой, твои казалки к делу не пришьешь. Тут, как говорится, не пойман – не вор.
– Не буду я ее ловить. Сам факт предательства меня раздражает донельзя, а если я ее еще и поймаю… Предавший однажды – предатель на всю жизнь. Хорошо, если эта жизнь окажется короткой.
– Да ну, брось ты нагнетать. Тебе бы ужасы писать, а не космические саги.
– Каждому свое, – ответил Дима и снова посмотрел на официантку.
Она заметила его взгляд и застенчиво улыбнулась.
– Вы уже что-то выбрали?
– Да, вас, – просто ответил Сысоев.
– Ну, я вам скажу, что выбор неплохой. – Девушка кокетничала.
Вообще Андрею показалось, что она вела себя как шлюха, если начистоту.
– У меня сейчас такое желание, – произнес Дима, когда они уже выпили.
– Знаю я твое желание, – улыбнулся Андрей.
– Да я не об этом, – хохотнул Сысоев. – У меня желание отблагодарить ее за сговорчивость.
– Не рановато ли? Ты даже не знаешь ее телефона. Она сейчас подарок примет, а в конце смены сбежит через запасной выход.
