Ознакомительная версия.
– О чем, например? – Пар, вырвавшийся вместе с этими словами изо рта Рути, ненадолго заслонил звездное небо.
– Например, о Ханне… – Теперь голос Кендайс дразнил, заманивал, искушал. – О моей милой малышке Ханне. В последнее время не проходит и дня, чтобы я о ней не думала. Я знаю, это звучит… глупо, но на самом деле я никогда не верила, что ее больше нет, и она никогда не вернется ко мне. Иногда я просто чувствую, что она где-то там, ждет, пока ее отыщут. – Она немного помолчала. – Ну как, будешь слушать?
– Да. – Это слово сорвалось с губ Рути почти помимо ее воли. Подавшись назад, она привалилась спиной к входной двери и снова стала смотреть на звезды, чувствуя, как от вида их сверкающих россыпей у нее начинает немного кружиться голова. Глядя в небо и прижимая к уху трубку телефона, она думала о химических элементах из периодической таблицы, из которых сделано буквально все: маленькие кексы, розовая глазурь, зеленые медведи. Все в мире тесно связано, поняла Рути. А раз все связано, значит, случайностей в мире почти не бывает.
– Да, – повторила она.
И дала отбой.
Гости с другой стороныСекретные дневники Сары Харрисон Ши
25 января 1908 г.Герти обожала стенные шкафы. Каждый из них был для нее, малышки, большим, как дом, как пещера, как сказочный за́мок. Она готова была сидеть там часами, чтобы, когда я полезу за одеждой или бельем, выскочить мне навстречу из-под кучи белья, застав меня врасплох. Однажды она так и заснула – в углу, на куче одежды, предназначенной в починку.
«Что ты здесь делаешь, моя козочка?» – спросила я.
«Я не козочка, – ответила Герти. – Я медведь в берлоге, который залег в зимнюю спячку».
Вот почем, проснувшись утром, я первым делом встала с кровати и направилась к стенному шкафу.
– Герти?! – позвала я. – Ты там?
Ответа не последовало, и я осторожно постучала.
Я была в одной ночной рубашке, и мне было холодно стоять босыми ногами на голом полу. В окно светило солнце, которое только что поднялось над холмами; его лучи заливали всю спальню мягким, розовым светом. В зеркале туалетного столика я увидела бледную, изможденную, болезненную женщину со спутанными волосами и темными кругами под глазами, горевшими лихорадочным огнем. Не удивительно, что Лусиус счел меня сумасшедшей.
Затаив дыхание, я ждала.
Прошла почти минута, прежде чем я услышала робкий ответный стук.
Герти!!!
Это была она, и никто другой!
Схватившись за ручку дверцы, я потянула ее на себя, но Герти крепко держала дверь изнутри. Я даже удивилась, откуда у такой маленькой девочки может быть столько силы.
– Герти, детка, пожалуйста…Выйди хоть на минуточку, я хочу на тебя посмотреть!
Но дверь по-прежнему не открывалась. Из шкафа донесся только негромкий шорох, и все стихло.
– Не бойся, – продолжала уговаривать я. – Папы нет. Он отправился в лес на охоту.
Я знала, что Герти не выйдет пока Мартин находится поблизости. Ночью мне пришлось подчиниться его настойчивым увещеваниям и вернуться в кровать, хотя я знала, что Герти уже здесь. Спать я, разумеется, не могла. Всю ночь я пролежала на боку, глядя на дверцу шкафа, и под утро увидела, как она приоткрылась примерно на дюйм, и в щели блеснули ее глаза.
Стараясь не разбудить мужа, я осторожно помахала Герти рукой.
«Здравствуй! – вот что означал мой жест. – Здравствуй, моя милая! Добро пожаловать домой, моя дорогая, любимая девочка!».
Наутро Мартин встал очень рано и сразу стал одеваться.
«Куда ты? – спросила я. – Еще даже не рассвело».
«Хочу подстрелить того большого оленя, – ответил он. – В лесу полно его следов, значит, он где-то близко. Хоть бы мне повезло, тогда нам хватит мяса до весны… Ты не волнуйся, прежде чем идти в лес я сам покормлю скотину и сделаю все, что надо. Ну а на обратном пути мне надо будет заглянуть в город – у меня там кое-какие дела, так что вернусь я только часам к восьми».
«Хочешь, я приготовлю тебе завтрак?» – спросила я и даже слегка приподнялась на локте. Я знала – ему будет приятно увидеть, что я не только могу встать с постели, но и готова заботиться о нем, как раньше.
Но Мартин покачал головой.
«Отдыхай. Я возьму с собой галет и кусок солонины», – сказал он и, прихрамывая, спустился в гостиную. Я слышала, как он выпустил собаку и стал возиться с дровами, разжигая огонь в печи. Потом Мартин собрал еду, снял с крючка ружье и, наконец, вышел, захлопнув за собой дверь. В окно я видела, как он идет через двор к хлеву. Как только Мартин исчез из вида, я выпрыгнула из постели и бросилась к шкафу.
Трудно передать, какое облегчение я испытала, когда убедилась, что все это не сон.
Но, как я уже говорила, дверь не открывалась.
– Ну хорошо, дорогая, – сказала я и, немного отступив от шкафа, села на пол. – Тебе виднее. Можешь не выходить, главное – я знаю, что ты там… – Я немного подумала и добавила: – Но мне, все-таки, очень хочется с тобой поговорить. Давай сделаем вот как: я буду задавать вопросы, а ты в ответ будешь стучать по двери. Один раз – «да», два раза – «нет». Хорошо?..
Тут я задумалась, что же мне спросить. Мне так много хотелось узнать у Герти: запомнила ли она, как падала в колодец? Было ли ей страшно? Больно?..
Нужно задавать такие вопросы, на которые она сможет ответить «да» или «нет», напомнила я себе.
– С тобой все в порядке, дочка? У тебя ничего не болит?
Нет ответа. Я вздохнула и попробовала снова, решив про себя, что не буду касаться последнего дня и ужасных подробностей ее смерти.
– Тебе что-нибудь хочется? Может, ты голодна?
Не успела я договорить, как раздался один сильный удар.
– Ну да, конечно!.. Прости меня, милая. Сейчас я принесу тебе что-нибудь поесть.
Я сбежала по лестнице, нашла в буфете пресные лепешки и варенье, достала из кладовки кусок сыра, потом подогрела молока и развела в нем ложечку меда, как любила Герти. Мое сердце пело от радости – ведь я снова готовила еду для моей девочки, но когда я возвращалась в спальню, меня неожиданно охватил страх. Я боялась, что найду шкаф пустым, боялась, что все это мне просто приснилось, и Герти по-прежнему мертва.
– Ну, вот и я! – громко сказала я, подходя к шкафу. – Я принесла тебе поесть. Я оставлю еду здесь, у дверцы, ладно?.. – Я прислушалась. – Хочешь, я уйду, пока ты будешь есть?
Один удар.
Всего один – но сколько радости он мне принес!
Я поставила тарелки на пол перед дверцей шкафа.
– Я буду в коридоре, – пообещала я, пятясь к двери.
Ознакомительная версия.
