— Ладно. — Жук опустил самострел. — Вставай.
Я подивилась такой перемене в Жуке. Все трусил, трусил, а тут вот. А может, это он, наоборот, от страха стал таким смелым?
— А вы что, ничего не слышали? — Дэн медленно, держась за колонну, вставал.
— Ничего. — Я еще раз огляделась. — Ничего не слышали. Особенно я ничего не слышала.
— Ну, хорошо. — Жук изучал стены. — Так ты говоришь, в это пятно стрельнул?
— Вот тут. — Дэн похлопал по стене. — Вот тут оно было.
Жук всмотрелся в место, указанное Дэном.
— Нет тут ничего. Никаких следов.
— Может, отскочило… — Дэн тоже осмотрел стену. — А Дик где?
И мы рванули назад, в конец зала.
Дика не было. Лужа, которую он напустил, была, а самого пса не было. Веревка болталась на трубе. Веревка не была перерезана, не была перегрызена, как Дэн завязал ее на шее Дика, так она и болталась. Дика просто вынули из веревки.
— Вот, — только и сказал Жук. — Вот так.
Я хотела было спросить, что случилось, но потом поняла, что спрашивать бесполезно, незачем. — Первый негритенок пошел погулять, больше нам его не видать, — сказал Жук».
— А знаете, почему оно собаку первым делом утащило? — спросил всех Корзун.
— У него на собак аллергия, — предположил Малина.
— Потому что собака его чуяла, — объяснил Корзун. — Чтобы она больше ему не мешала, оно убрало собаку. Такие твари всех собак первым делом истребляют. Они ненавидят собак… Помните, как в «Твари»?
— Что ты этим хочешь сказать? — Борев заворочался в гамаке.
— А вот что я хочу сказать. — Корзун достал из-за тумбочки сосновый сук. — Как только такое пятно где-нибудь появляется, так в округе начинают собаки пропадать. Сначала собаки…
— Ерунда, — хмыкнул Борев.
Новенький молчал.
— У нас в спортзале на стене такое пятно, — сказал Малина. — Там один парень с каната сорвался, а по пути о стену стукнулся, так там с тех пор пятно и осталось. Можем завтра посмотреть.
— Мало ли где какие пятна… — протянул Борев.
Он вспомнил про пятно в своем подъезде. Пятно было чернильное и в форме сердца. Считалось, что если поцеловать это пятно и назвать имя человека, который тебе нравится, то человек этот непременно в тебя влюбится. Пятно было зацеловано так, что сквозь чернила просвечивала синяя краска стены.
— Все-таки самым первым делом оно утащило собаку… — Корзун задумчиво поставил свою дубину на пол. — Ладно, новенький, давай дальше. Читай свою черную повесть.
«— Кстати, сколько времени? — спросила я.
— Полдвенадцатого. — Дэн посмотрел на часы.
Мы все еще стояли там, на пятачке пионеров, там, где исчез Дик. Я сначала хотела позвать его, но Дэн сказал, что лучше не надо. Он уже пришел в себя.
— Через полчаса… — начал было Жук, но Дэн его перебил.
— Нечего тут оставаться, — сказал он. — Через полчаса полночь. Черт его знает, что может быть тут ночью.
— И в какую нам дверь?
Я уже говорила, кажется, из бассейнового зала вели две железные двери. Они были точно такие же, как та, что открывал Жук. Довольно новые. Кто-то тут везде понаставил новых железных дверей.
— Не видишь?
Я пригляделась и увидела, что на правой двери тоже нарисована стрелка.
— А давайте пойдем в другую дверь, — предложила я.
— А вдруг оно так специально задумало. — Жук переложил самострел из одной руки в другую. — А вдруг оно этого как раз и хотело? Испугало нас, чтобы мы пошли как раз в ту дверь, где нет стрелки. А?
— Жук. — Дэн достал свой нож, отрезал эту жуткую веревочную петлю и забросил ее за трубы. — Я все-таки предлагаю считать, что стрелки нарисовал Володька.
— Считать можно что угодно. — Недавняя храбрость уходила из Жука. — Можно считать, можно. Давайте будем считать, что Дика утащил гиененок! А? Давайте считать, что мы пошли в луна-парк, в комнату страха! А комната страха бац! — и оказалась настоящей! А Володьку утащил гиененок…
— Прекрати истерику, — спокойно сказал Дэн.
— А может, это он прикололся так просто? — спросила я. — Володька. Взял и прикололся.
— Так не прикалываются, — серьезно возразил Дэн.
Он подошел к правой двери и потянул за ручку. Дверь отворилась с ожидаемым железным скрежетом. За дверью был небольшой предбанник, а за предбанником еще один предбанник, и уже этот предбанник выходил в какое-то круглое помещение.
— Там, — указал пальцем Дэн. — Нам туда.
Предбанники ничего собой не представляли, а круглая комната была вся завалена ржавыми вентилями с круглыми кранами. Мы пробрались через эти вентили, причем я заметила одну интересную особенность — Жук теперь старался держаться так, чтобы Дэн был всегда в поле зрения. Жук не доверял Дэну. Это плохо. Интересно, если он поведет себя как-то не так — Жук выстрелит или нет? Ситуация. День назад мы были нормальными обычными ребятами, а теперь вот один готов пристрелить другого. Как быстро все меняется. Я вспомнила фильм «Яма». Там они начали убивать друг друга только через три дня. Забавно — я совсем забыла про Володьку, наш поход очень быстро превратился в поход сам по себе. Зачем мы идем? Мы идем к выходу.
Из круглой комнаты можно было выбраться двумя путями — по широкой железной трубе или дальше по коридору. Нам почему-то надо было идти по трубе.
— Так короче, — объяснил Дэн. — А если прямо идти, то там завалы скоро начнутся. Туда все школьное барахло сваливали несколько лет. Там не пробраться, настоящая свалка. Глушь. А по трубе быстро доберемся.
— Не хочу по трубе, — сказала я.
— И я не хочу, — согласился со мной Жук. — А вдруг это твое пятно на нас в трубе нападет?
— Назад идти, что ли?
— А может, обойти? — сказала я. — Вернуться и обойти?
Но стрелка упорно указывала, что идти надо именно по трубе.
И вдруг что-то произошло. Что-то изменилось в воздухе подвала. Он наполнился каким-то не слышимым мне звуком. Воздух подрагивал, тонко и медленно, будто где-то недалеко кто-то играл на ксилофоне.
— Ладно, — вдруг ни с того ни с сего сказал Жук. — Можно и по трубе.
— Жук, давай первым. — Дэн кивнул в сторону трубы. — Я прикрою.
— С чего это ты вдруг прикроешь? Я всегда прикрываю.
— Жук, не спорь.
— Я первым не пойду, — сказал твердо Жук.
Мелодия в воздухе продолжала звучать, она даже становилась громче, я чувствовала это.
Дэн плюнул и полез в трубу первым. Я хотела полезть за ним, но Жук подмигнул мне и нырнул в трубу сразу за Дэном. Я оказалась последней.
