Разумеется, она немедленно натянула свою обычную нейтральную улыбку — но глаза Белинды, похожие на два колодца расплавленного серебра, уже впились в ее спину и сверлили до тех пор, пока девушка не скрылась за углом, под конец едва не перейдя на бег.
Десять дней. Еще десять дней. Терпеть осталось недолго.
Накануне свадьбы мандраж Линн Доран достиг критической отметки. Джейн отстраненно наблюдала, как свекровь сидит за кухонным столом на любимом высоком табурете, листая многостраничный список дел и поминутно всплескивая руками.
— Ты представляешь, он заявил, что этого не было в контракте! Его куцых мозгов едва хватило на то, чтобы закончить школу, а он имеет наглость рассуждать о контрактах! Не представляю, как он собирается вести бизнес, переча клиентам накануне свадьбы — и не последней свадьбы в городе, прошу заметить. Ну что ж, пусть даже не надеется с понедельника продать хоть одно свое так называемое «творение»…
Джейн позволила себе усомниться, что контракт типографщика действительно включал пункт, обязывающий его нанять самых красивых девушек для раздачи программок у входа в церковь, — однако решила, что благоразумнее будет промолчать. Все равно его репутацию было уже не спасти; Джейн могла лишь уберечь собственную шкуру, а для этого требовалось соглашаться со свекровью. Впрочем, в словах Линн было кое-что обнадеживающее: она явно не собиралась топить типографскую контору до начала следующей недели, поскольку нуждалась в программках для завтрашней церемонии.
«Я тоже в безопасности, пока нужна ей, — раз за разом повторяла девушка, как безнадежную мантру. — Пока она думает, что сможет меня использовать. Пока верит, что предел моих мечтаний — выйти за Малкольма и нарожать ему кучу пухлощеких дочек». Страстное желание Линн соблюсти все приличия служило своеобразной гарантией того, что эта громкая, утопающая в креме свадьба пройдет как задумано. Свекровь хотела неопровержимых доказательств, тысячепроцентной уверенности, что репутация Доранов останется на космической высоте, — и до тех пор Джейн могла чувствовать себя в относительной безопасности.
Через двадцать восемь часов Джейн и Малкольм должны были рука об руку спуститься по ступеням церкви. Наверное, сейчас мужчина паковал багаж и заказывал такси в аэропорт.
Малкольм.Джейн надеялась, что он не потеряет паспорт, не перепутает время рейса и не свернет шею, поскользнувшись в ванной какого-нибудь пражского отеля. Хотя в последнем случае нам сразу же позвонят.
Джейн поворошила груду ответов на приглашения на столе и наконец извлекла одну карточку, заверяющую, что мистер и миссис Генри Сондмейеры (кто бы они ни были) почтут за честь присутствовать на завтрашней церемонии. Согласно списку, Линн пригласила всего пять сотен самых близких и любимых друзей семьи, плюс нескольких знаменитостей из медиасферы. Под конец Линн даже открыто выразила облегчение, что у Джейн не осталось живых родственников. В этом случае им пришлось бы срочно арендовать церковь побольше, чтобы избежать неприятного выбора между Пьяджасами (чьи связи были для семьи полезнее) и Берн-Кайтуортами (которые славились длинным языком и брюзгливым нравом). Джейн ничего не оставалось, кроме как стиснуть зубы и кивнуть. Единственное, что спасало ее от вспышки, — настойчивые мысли о Малкольме.
Может, он уже в аэропорту?Хотя нет, они же договорились, что он вернется в последнюю минуту перед свадьбой. Малкольму следовало избегать встречи с матерью так долго, как только возможно. Вряд ли он смог бы несколько часов подряд думать о всякой чепухе под пристальным взглядом Линн.
— Я так рада, что ты опомнилась по поводу этих Монтегю.
Джейн вернулась в реальность при звуках знакомой фамилии. Начиная с ночи происшествия, девушка упорно делала вил, что с Мейв и Харрисом покончено — как и ожидала от нее свекровь. Как-то раз она даже обмолвилась, что не собирается навещать Мейв в больнице, поскольку находит эти отношения бесперспективными.
— Ты еще новичок в Нью-Йорке и многого не знаешь, — продолжала Линн, словно не замечая внезапного оживления невестки, — но их семья совершенно кошмарна. Мать являет собой чистый образец вульгарности, да и отец не лучше. Важничает и пытается выехать на имени семьи, хотя всем известно, что за душой у него ни копейки. Боже мой, ни один здравомыслящий человек даже не пригласит его на обед. Если бы я знала, что в музее ошивается его дочь, то никогда бы не позволила тебе устроиться на эту работу, — и Линн презрительно фыркнула. Она так и не смирилась с фактом трудоустройства невестки — и это становилось очевидно каждый раз, когда она открывала накрашенный рот, чтобы аккуратно выплюнуть слово «работа». — Слава богу, что вы перестали общаться. Более того, осмелюсь предположить, что мир стал бы значительно чище, если бы тот таксист окончательно… — и миссис Доран выразительно взмахнула ухоженной рукой, словно Мейв была не более чем надоедливой мошкой, которую следовало прихлопнуть.
Джейн судорожно вздохнула и почувствовала, как внутри нее скапливается желчь.
Линн ухмыльнулась, по-видимому, чрезвычайно довольная своей маленькой семейной шуткой. Перед глазами девушки повисла красная пелена, по телу хлестнул электрический разряд, и все кордоны, которые она так тщательно выстраивала в сознании последний месяц, оказались мгновенно смыты волной обжигающей ярости. Вмонтированные в потолок лампы принялись мигать, словно какой-то безумец безудержно защелкал тумблером: «вкл.», «выкл.», «вкл.», «выкл.»… В углу загудела микроволновка, миксер сорвался с крепления и с громким жужжанием покатился по зеленой мраморной столешнице.
Джейн стиснула руки. Черт! Черт! Черт!
Девушка закрыла глаза и попыталась обуздать магию, которая вырвалась из ее тела и теперь расходилась по комнате горячими неуправляемыми волнами. Вдох, выдох. Вдох, выдох. Внезапно звуки и краски выцвели, кухня словно отдалилась на несколько миль, и Джейн с отчаяньем представила, как сила сияющими щупальцами втягивается обратно в ее грудь. Переждав несколько мучительных ударов сердца, она почувствовала, как магия усмиряет свой бешеный разгул и намеченным путем возвращается к хозяйке. Тени на опущенных веках подсказали девушке, что лампы на потолке погасли, но она не решалась открыть глаза, пока не услышала, что миксер прекратил свою дикую чечетку на столешнице.
Оценивающий взгляд Линн был исполнен холода.
У Джейн зазвенело в ушах. Что она наделала? Почему не притворилась, будто в кухне просто проблемы с электропроводкой? Разумеется, Линн знала, что причиной бедлама была Джейн, — но самой Джейн знать об этом как раз не полагалось. Публично совладать с разгулом стихии было все равно что расписаться в своих знаниях и умениях. Тренировках.
