– Где я? – спросил он испуганным тихим голосом и начал озираться. Внезапно он все понял… и увидел их.
Лангольеры явились. Они прибыли за ним.
Крэг Туми начал орать.
Брайан увидел их, но никак не мог сообразить, что он, собственно, видит. Каким-то странным образом они отвергли саму возможность быть увиденными. Переутомленный разум пытался переосмыслить поступающую информацию, чтобы облечь в привычные понятия те формы, которые показались на восточном конце 21-й полосы.
Сначала появились две формы – одна черная, одна – темно-красная, похожая на помидор.
«Они – шары?» – с сомнением вопрошал разум. – «Могут ли они быть шарами?»
Что-то словно щелкнуло в мозгу и приняло: это были шары вроде тех мячей, которыми играют на пляже. Но эти шары сжимались и неожиданно расширялись в непрерывном трепете словно он видел их сквозь знойное марево. Они выкатились из сухой высокой травы в конце 21-й взлетной полосы, оставляя за собой полосы густой черноты. Каким-то образом они косили траву…
«Нет», – нехотя отверг его разум. – «Они не просто косят траву, и ты это знаешь. Они косят гораздо больше, чем просто траву».
То, что они оставляли позади себя, представляло собой узкие полосы абсолютной черноты. Теперь, играя в догонялки на бетонной поверхности в конце полосы, они по-прежнему оставляли позади себя черные полосы, которые выглядели как вар.
«Нет», – опроверг рассудок, – «не вар. Ты знаешь, что это за чернота. Это – ничто. Вообще ничто. Они сжирают гораздо большее, нежели поверхность взлетной полосы».
Что-то зловеще веселое было в их поведении. Они пересекали дорожки друг друга, образуя огромные иксы на бетоне. Подпрыгивали высоко в воздух, словно кувыркались в сложных маневрах, и затем устремились к самолету.
Брайан и Ник одновременно вскрикнули. Показалось, что лица мелькнули в нижней части несущихся шаров, чудовищные и чуждые лица. Они трепетали и искажались в гримасах: крохотные рудиментарные глазки и огромные пасти – полукруги, усеянные жадными подвижными зубами.
Они жрали на ходу, выедая в окружающем мире узкие полосы.
Бензовоз «Тексако» стоял на внешней взлетной полосе. Лангольеры врезались в него, зубы, двигавшиеся с невероятной скоростью выпятились вперед, с воем и грохотом пожирая металл, ворвались внутрь – и тут же, не замедляя скорости, их трепещущие тела вырвались наружу с другого конца бензовоза. Один из них прорвался сквозь колеса, мгновенно уничтожив их. Прежде чем машина рухнула, Брайан успел заметить образовавшуюся дыру. По форме она напоминала огромную мышиную нору в мультфильмах.
Другой подпрыгнул высоко в воздух и спикировал на бензовоз «Тексако», пробив в нем еще одну брешь. Содержимое цистерны мгновенно вылилось на бетон. Они ударились о покрытие взлетной полосы, подпрыгнули, как на пружинах, игриво пересеклись и снова понеслись к самолету. Реальность исчезла в черных полосах и брешах там, где они с ней соприкасались. Теперь они быстро приближались. Брайан вдруг осознал, что они не только расстегивают мир, как застежки-молнии, – они открывают все бездны вечности.
Вдруг они неожиданно приостановились, словно в нерешительности, как мячи на месте, затем развернулись и рванулись в другом направлении.
Они помчались в направлении Крэга Туми, который стоял, глядя на них, и безумно орал.
Усилием воли Брайан сбросил с себя охвативший его паралич. Ткнул локтем Ника, стоявшего на ступеньку ниже его все еще во власти того же паралича.
– Скорей! – Ник не пошевелился. Брайан на сей раз стукнул его по лбу. – Быстрей, говорю. Бегом! Уматываем отсюда!
На краю аэродрома появилось много других черных и багровых шаров. Они прыгали, плясали, кружили… и затем ринулись к ним.
«От них удрать ты не сможешь», – сказал его отец, – «из-за их ножек, проворных маленьких ножек».
Но Крэг попытался.
Он повернулся и бросился бежать к аэропорту, бросая назад взгляды, полные ужаса. Проигнорировав 767-й, который снова ожил, он несся в сторону багажного прохода.
«Нет, Крэг», – сказал его отец. – «Тебе может показаться, что ты бежишь. На самом деле это не так. Ты знаешь, что ты сейчас делаешь, ты – болтаешься!»
Два шара позади него увеличили скорость, легко сокращая разрыв между собой и Крэгом. Пару раз, все так же играючи, скрестили свои пути, словно разыгрывали маленькое веселое представление в мертвом мире. За ними оставались черные полосы. Теперь они изобразили эскорт по бокам Крэга, двигаясь всего лишь в нескольких дюймах от него. Они настигли Крэга шагах в двадцати от конвейерной ленты и мгновенно откусили ему обе ступни. В следующий миг Крэг стал на три дюйма короче. Его ступни вместе с дорогими мокасинами фирмы «Валли» прекратили свое существование. Крови не было: раны, нанесенные лангольерами, тут же запеклись от высокого жара.
Крэг не понял, что лишился ступней, он продолжал бежать, балансируя на своих культях. К тому времени лангольеры описали перекрестно дугу вокруг багажной зоны – большой черный полумесяц.
На сей раз лангольеры точным маневром ринулись на Крэга и лишили его сразу ног до колен. Он упал на обрубки, все еще пытаясь бежать, потом свалился на живот, замахав в воздухе остатками ног. Больше болтаться ему было не суждено.
– Нет! – завизжал он. – Нет, папочка! Нет! Я буду хорошим! Пожалуйста, прогони их! Я буду хорошим, клянусь, отныне я буду очень хорошим всегда, только прогони их от…
Они набросились на него с бормотанием, лаем и пронзительным взвизгиванием. Он успел увидеть их стремительно двигающиеся зубы, ощутить жар их слепой энергии за мгновение да того, как они начали его пожирать, отрывая беспорядочно куски тела.
Последней мыслью Крэга была: «Как же могут их маленькие ножки быть проворными? У них же нет совсем но…»
Появились десятки этих черных предметов, и Лорел поняла, что скоро их будут сотни, тысячи, миллионы и миллиарды. Даже сквозь грохот двигателей, врывавшийся сквозь открытую переднюю дверь самолета, когда Брайан начал отъезжать от трапа и от крыла 727-го, она слышала их вопли и прочие звуки, каких не издавало ни одно живое существо.
Огромные кольца, петли и линии черноты оплели всю окраину аэродрома, затем, как стрелы, устремились на двадцать первую взлетно-посадочную полосу, временно отклонившись только в погоню за Крэгом Туми.
«Наверно, редко удается им отведать живого мяса», – подумала она и ощутила тошноту.
Ник Хопвелл бросил последний изумленный взгляд на происходящее и задраил переднюю дверь самолета. Шатаясь как пьяный, он направился в салон. Его глаза словно заполнили все лицо, кровь стекла по подбородку – в какой-то момент сильно прикусил нижнюю губу. Она обняла его и крепко прижала к себе.
