Девица, оказавшаяся матерью, схватила мелкую за капюшончик и выдрала у меня из рук.
— Машка-зараза! — рявкнула она, — Сколько раз тебе говорить: не груби посторонним людям на улице! Смотри под ноги! Не гоняй эту гадость! Ты же девочка!
— Ну, ма-а! — слезы из глаз девчонки брызнули фонтаном, как у циркового клоуна.
— Что ма? — взревела девица, поставила ее на дорожку и толкнула в сторону бара, — Прочь с глаз моих. Сколько можно меня позорить?
— Ну, ма! — жалобно проблеяла девчонка на невыносимой козлиной ноте.
Девица энергично ткнула пальцем в стеклянные двери.
— Иди и поставь себя в угол!
— Ну, ма-а!
Продолжая пронзительно завывать, девчушка побрела под черепичную крышу бара. Ее маман повернулась к нам и драматически всплеснула руками.
— Ох, простите ради бога! — она развела руки, потом опустила и звонко хлопнула себя по бедрам, — Не знаю, что с ней делать! Я уж ее и пороть пробовала, не помогает. Одно слово — безотцовщина. Ой, вы испачкались, — она заметила на моем боку грязное пятно от приземления на дорожку и принялась меня отряхивать, — Ох, да что ж такое?
Глядя на ее суматошные старания, и мое обалдевшее лицо, Сима начала хохотать. Потом я. Потом и девица.
— Ну, что мне делать? — горестно вопросила она, отсмеявшись, — Может, налить вам рюмочку за моральный ущерб?
— Да мы не пьем, — улыбнулась я, — А вот информация нужна.
Со свидетелями часто везет. Только везение бывает специфическим. Рита оказалась из тех женщин, у которых спросишь, как пройти в библиотеку, а они тебе всю свою жизнь расскажут с выражением.
— Я в легком офигении, — доложила она, усадив нас на высокие стулья и встав за стойку; посетителей с утра еще не было, в зале уборщица протирала тряпкой столы, рыдающая Маша, к моей радости, удалилась во внутренние покои, — Жила себе в Октябрьске, это сорок километров по железной дороге, в ус не дула. И вдруг тетка, отцова сестра, берет, умирает и все оставляет мне. Бар вот этот, деньги на книжке, как в кино, блин! Я ее видела-то раз в год по большим праздникам. Теть Валя, она была неконтактная. Ни с папкой не зналась, ни с кем. У нее, конечно, кроме меня родни не было — это да. На все равно, я в легком офигении.
Она поставила перед нами высокие стаканы с густой розовой жидкостью.
— Коктейль клубничный безалкогольный. За счет фирмы.
— Мы заплатим, — возразила Сима, всемирно известная своей честностью и деликатностью.
— А, бросьте! — махнула Рита, — Бар, это, конечно, круто. Но я ж никогда этим не занималась, вы поймите! И вдруг такое наследство. С довеском, конечно. Баба Зоя, матушка папина и теть Валина. За сквером дома знаете?
Мы кивнули, Рита вздохнула.
— Там живет, переезжать ни в какую не хочет. Уж я ее и так уламывала, и этак. Ба, говорю, давай ты с нами будешь, так лучше. "Ты, — говорит, — мою квартиру продашь, а меня на старости лет на улицу выгонишь". Ведьма старая достала! Вот таскаюсь к ней по выходным, а Машка каждый день бегает.
— Не боишься отпускать? — спросила я, — Лет-то ей сколько?
— Она с виду мелкая, но ей уже двенадцать, — похвасталась Рита, — Грехи молодости. Отца ее давно и след простыл, м-да. Я, может, как в себя приду, все это продам и уеду обратно в Октябрьск, работу снова там найду. И на бабку не посмотрю, — она решительно хлопнула ладонью по стойке и спохватилась, — Вы ж хотели что-то узнать?
— У нас друг тут жил. Уехал и не оставил координат. Вроде он сюда часто ходил, — я показала Рите одиночный снимок Волкодава, нашедшийся в альбоме.
— Да каждый вечер! — заявила Рита, поглядев на фото, и хитро прищурилась, — Хахаль что ли?
— Её, — я показала глазами на Симу, она возмущенно вскинулась, но промолчала.
— Староват для такой девочки. Плюнь ты на него, — посоветовала Рита, — Он все в углу у стойки сидел, помалкивал и читал. Записки какие-то в тетрадке толстой. Чудной. Заказывал, бывало, виски стакана два и долго тянул. Не то, что некоторые хрюконавты. С этой точки зрения претензий к нему не имею.
— А позавчера вечером был? — спросила я о дате исчезновения Волкодава.
— Да, конечно, — кивнула Рита, — Но с тех пор пока не появлялся.
— А что он делал в позавчерашний вечер, помнишь? — спросила я.
Рита пожала плечами.
— Все, как всегда. Пил, читал, молчал. Я разговаривала с парнем одним. Он симпатичный, часто приходит. От него жена гуляет, — Рита сочувственно вздохнула, — Потом глянула, а на стойке только стакан недопитый, а мужичка уж нет. Такого раньше не было, виски он допивал.
Мы с Симой обменялись взглядами.
— Может, к нему кто-то подошел? — спросила Сима.
Рита призадумалась, на ее лицо набежала тень, но погостила недолго, не устояв перед кипучей жизненной энергией.
— Все входили, выходили, народу вечером бывает много. Был человек посторонний, незнакомый. Тоже какой-то нелюдимый, мне показалось. Но он даже заказывать ничего не стал, сразу вдруг ушел. Я потому его, собственно, и запомнила.
— Как выглядел? — спросила я.
— Высокий брюнет, куртка кожаная, джинсы — одет, как все. Больше не помню ничего, — Рита развела руками.
— Это был он. Матерый старый оборотень. Пришел за Чернолесским, — сказала я.
Мы вышли на веранду, я вздохнула с облегчением. Рита славная дамочка, но ее слишком много.
— Может, просто случайный человек, — с сомнением откликнулась Сима, — Рита очень эмоциональна, она много преувеличивает. А сами мы его не видели.
— А ты заметила, что она его толком не разглядела? Это она-то, болтушка-сплетница! — возразила я, — Значит, он сделал все, чтобы не привлечь внимания, сбить со следа. Это был он, точно. И увидев его, Волкодав решил пуститься в бега. Но не успел.
— И его уже нет в живых? — грустно спросила Сима.
— По ходу дела так, — со вздохом ответила я.
Мы вошли в сквер и набрели на широкую аллею. Она вела в самый центр, туда, где мелькали фигуры гуляющих людей. Это была детская площадка, и на ней уже тусовались мамаши с колясками и самостоятельно бегали малипусы постарше.
— Я кое-что заметила, — сказала Сима, — До полнолуния ведь еще несколько дней. Не рано ли он начал?
— В самый раз, — мрачно заметила я, — Луна входит в нужную фазу. То, что он сейчас делает, только разминка. А все веселье впереди. Особенно, учитывая, что он не один.
Сима остановилась и бросила на меня тревожный взгляд.
— Ты хочешь сказать…Я правильно поняла?
— Если мы не успеем, в полнолуние будет бойня.
— Тогда вечером, — решительно начала Сима и вдруг изменилась в лице, дотронувшись до виска, — Опять…
