Селуччи поднял пистолет.
Высокий, пронзительный вой прорвался сквозь хаос, и все застыли на месте, как будто играли в безумную игру «замри!». Затем почти одновременно все повернулись к двери. Тень сидел там с поднятой мордой и выл, периодически повторяя скорбный набор звуков, то взбираясь вверх, то спускаясь вниз по нотному стану. Это пение продолжалось несколько больше минуты, отражаясь от стен, реверберируя сквозь кости и кровь. Невозможно было не реагировать на эти звуки, а затем они замерли, превратившись в последовательность икающих взвизгов.
Первой отреагировала Надин. Она рванулась через комнату, чтобы схватить Тень на руки. Малыш тутже попытался зарыться головой ей под грудь. Она приподняла его мордочку и обеспокоенно всмотрелась в глаза сына.
— В чем дело, маленький? Что случилось?
Воодушевленный разрешением заговорить и, следовательно, обратиться, Дэниел выглянул из-за материнского плеча и завыл:
— Этот человек пытался застрелить моего папу! Все головы повернулись в направлении пальца мальчика — все, за исключением Урагана, придавлен к полу огромными лапами его дяди, но продолжашего энергично зализывать пораненное ухо.
Вики снова опустилась на колени, одной рукой ка придерживая толстую марлевую повязку, обернотую вокруг груди Дональда, напряженно следя за тяжело вздымавшейся и опадавшей грудью раненого оборотня. Она закатила глаза и вздохнула.
— Ох, Бога ради, Селуччи, убери ты свой заменитель пениса подальше.
Взрыв смеха, раздавшийся из-за наружной сетчатой двери, оказался неожиданным ответом на слова. И снова все повернулись, уставившись на Колина и Барри, появившихся на кухне. При этом оборотень произнес:
— Я же говорил тебе, что мы пропустим все самое интересное, если остановимся на заправку.
— Уверена, что видела это в немом кино у братьев Маркс, — пробормотала Вики, ни к кому в особенности не обращаясь. Потом она повысила голос: — Хотелось бы знать, какова вероятность того, что все мы примем нормальный вид прежде, чем прибудет машина «скорой помощи»?
Колин оглядел кухню, ноздри его раздулись, он почуял разнообразные запахи; улыбка исчезла, когда он заметил тело, лежащее на полу.
— Отец! — Он бросился на колени, оттолкнув Вики. — Что с ним случилось?
— Рикошет. Наш снайпер на этот раз промахнулся.
— Он… ?
— По меньшей мере одно сломанное ребро и разрыв мышцы плеча. О внутренних повреждениях ничего сказать не могу.
— Почему он лежит здесь? Мы должны доставить его в госпиталь! — Колин подложил руки под плечи отцу.
Женщина отодвинула их.
— Успокойся, сюда идет машина «скорой помощи».
— Если в него стреляли, когда он был в человеческом обличье, мы будем обязаны доложить об этом, — вмешался в разговор Барри, легко прикоснувшись к спине Колина.
— Он в нем не был, — сообщила ему Вики, поднимаясь на ноги. — Дональд обратился, когда добежал до дома Должно быть, вы — Барри By.
— Да, мадам.
— Мне хотелось бы поговорить с вами.
— Хорошо, мадам. Позже. Ух, если он обратился в доме, значит… — Узкоглазый полицейский метнул взгляд на Селуччи.
Вики вздохнула:
— Да, он все видел. — Она повернулась к Селуччи, вытирая окровавленные ладони о шорты. — Пожалуйста, Майк, убери наконец свой дурацкий пистолет.
Тяжко дыша, тот посмотрел вниз, на пистолет, будто никогда прежде его не видел.
— Сколько мне еще твердить, убери его, Майк.
Селуччи взглянул на нее, и брови его нахмурились, сходясь в глубокое «V».
— Это полное безумие, — проговорил он.
— Существует совершенно простое объяснение, — сказала ему Вики, осторожно подходя ближе. Она могла бы незамедлительно отскочить, если бы в этом возникла необходимость. Если бы повезло, Майк слегка бы промедлил, прежде чем выстрелить в нее, и она смогла бы его обезоружить.
— Ну хорошо. — Он откинул со лба прядь волос — Давайте выслушаем это объяснение.
Женщина оглянулась в сторону Надин, пожавшей плечами.
— Попробуйте, — сказала она — Если считаете, что ваш друг сможет справиться с этим.
Вики подумала, что у нее нет особого выбора, по крайней мере, пока они не добьются, чтобы этот пистолет не вернулся на то место, где ему положено быть.
— Так в чем заключается твое простое объяснение? — настаивал Селуччи.
Она встретилась с ним взглядом и сказала, констатируя факт, настолько просто, насколько могла:
— Вервольфы.
— Вервольфы, — повторил он бесстрастным тоном, затем нагнулся и вложил револьвер в кобуру, одернув джинсы на ноге, прежде чем выпрямиться. Он взглянул вниз на Тень, тершегося о бок отца, на Урагана и Льдинку, делавших то же самое, а затем, поверх них — на Генри.
— Вы тоже? — спросил Майк.
Тот покачал головой:
— Нет.
Селуччи кивнул:
— Хорошо.
Он глубоко вздохнул и принялся извергать ругательства. На итальянском. Он продолжал почти три минуты, причем умудрился употребить слова и целые фразы, которыми не пользовался с самого детства. Большинство их он выкрикивал в адрес Вики, которая терпеливо ждала, когда его запас будет исчерпан.
Генри, свободно говоривший на итальянском, пусть и несколько архаичном, умеренно потрясенный, отметил, что полицейский слегка повторяется, добавляя различные прилагательные к одному и тому же богохульству.
Словарь Селуччи исчерпал себя как раз в тот момент, когда огни «скорой помощи» свернули на подъездную дорожку.
Как только они показались, командование взяла на себя Надин.
— Льдинка! Забери Тень наверх и проследи, чтобы он и близнецы оставались там. Ураган должен оставаться в шкуре; твое ухо все еще кровоточит, мальчик. Волчок, живо накинь на себя что-нибудь.
«Волчок? — повторила про себя Вики, пока Стюарт лихорадочно отыскивал тренировочные штаны. Вожак стаи в обличье зверя носит имя детской игрушки? Кто бы мог подумать… »
— Колин, — продолжала Надин, закрывая двери в коридор за Льдинкой и Тенью. — Следуйте за ними в город, на случай, если понадобится кровь. Вики, вы не могли бы сопровождать их? Если Дональд очнется…
— Разумеется.
Доминирующая самка всем приказывала, но Вики она просила — Генри такое различие позабавило.
Как только фельдшеры вынесли на носилках Дональда, Селуччи схватил Вики за руку и оттащил ее в сторону.
— Я намерен поехать за тобой в город. Мы должны поговорить.
— Предвкушаю этот разговор с нетерпением.
— Прекрасно. — Он оскалил зубы в пародии на улыбку. Никто другой в этой комнате, будь он оборотень или вампир, не мог бы сделать подобного лучше.
— Потому что госпиталь обязан докладывать об огнестрельных ранах — вы должны знать об этом.
