— Просто расслабься. — Мелисса протянула руку.
— А то что? — выплюнула Десс свое тайное оружие. — Стану как отец Рекса?
Рука Мелиссы застыла, лицо ее резко побледнело. Слова из ниоткуда подействовали: они остановили ее.
— Что… что это значит? — заикаясь, спросила Джессика.
Теперь Десс увидела старика — пустые глаза, слюна, блестящая на небритом подбородке. Осознание навалилось на нее.
— Это ты сделала. И Рекс тебе помог.
Мелисса прикусила губу.
— Это вышло случайно.
— Случайно? — Десс поняла, что уже почти кричит. Ну и ладно, лишь бы Мелисса оставалась на оборонительных позициях. — Ты превратила его в овощ случайно?
Повисла долгая пауза.
— Вроде того. Мы не знали, что делаем.
Джессика вжалась в уголок заднего сиденья, широко распахнув глаза.
— Ты можешь это делать? А вы мне никогда не говорили…
— Мы никому не говорили. — Мелисса прищурилась, продолжая смотреть прямо на Десс и поигрывая пальцами оголенной руки. — Даже малышке Десс. Но кто-то же ей проболтался.
— Как ты могла? — прокричала Джессика. — Сделать такое с отцом Рекса!
— Да легко, — бросила Мелисса. — Ты бы видела, что он творил с Рексом.
— Господи, — проговорила Десс. — Я знаю, что старик мерзавец, но…
Мелисса медленно покачала головой.
— Да я не о том, что он его бил, Десс. Мне самой временами хочется Рексу дать по шее. Но зачем же эти тарантулы…
— Кто? — прошептала Десс и тут вспомнила про террариум, пустовавший все то время, сколько она знала Рекса.
Она всегда думала, что тарантулы существовали только в воображении старика.
— Такие волосатые пауки. Отец Рекса хотел, чтобы его сынок рос мужчиной, а не книжным червем. Он заставлял Рекса стоять смирно, пока они по нему ползали. — Мелисса сдавленно всхлипнула. — Это было первое, что я увидела, ясно? Когда мы первый раз прикоснулись друг к другу в восемь лет. Тарантулы. Они источили ему все мозги. Поэтому я никогда… Поэтому я так долго к нему не прикасалась.
В машине какое-то время стояла тишина. Даже собаки снаружи присмирели, будто тоже прислушались.
— Рекс бы просто не выжил, если бы мы не сделали этого, — наконец сказала Мелисса.
— Господи… — повторила Джессика.
Разум Десс словно превратился в чистый лист. Она не могла заставить себя представить такое, даже не хотела пытаться. Все, что осталось в голове, — это какое-то бренчание, треньканье, снова и снова отталкивающее любую другую мысль.
«Пусть все время говорит. Не дай ей к тебе прикоснуться».
— А я была маленькой, — продолжала Мелисса, — и не знала, как это исправить. Я не причиню тебе вреда, Десс. — Она почти умоляла ее.
— Но я ничего не знаю. — Десс посмотрела на Джессику, ища поддержки.
— Не надо, Мелисса, — сказала Джессика. — Она же не хочет. Нельзя так…
— Так что, просто дадим Рексу умереть? Или еще хуже? — Мелисса покачала головой и схватила Десс за плечо одетой в перчатку рукой, другой потянулась к ее горлу. — Извини уж.
— Ада, — выдохнула Десс, и слово словно вылилось из нее. — Не трогай меня.
— Мелисса! — воскликнула Джессика, но сама вжалась в угол еще сильнее, кутаясь в куртку: теперь ее ужасно пугало прикосновение телепатки. — Лучше поедем. Куда захочешь. Не будем ждать Джонатана. Только не надо…
Мелисса мотнула головой.
— Ты знаешь, где Рекс.
Нечто огромное дернулось внутри Десс, и ее конечности затряслись, как у марионетки.
— Ада, Ада…
А потом это случилось: холодная рука Мелиссы схватила ее за подбородок, и волна чужих чувств водопадом хлынула сквозь нее. Паника и тревога, выворачивающие наружу, парализующий страх того, что она потеряет его — ее Рекса, ее Красавчика — и снова останется одна, навсегда. Восемь лет изоляции прокатились по Десс, восемь лет одиночества перед лицом вторжения десяти тысяч разумов… Как Мелисса страдала перед тем, как наконец вычислила Рекса среди темного пространства полуночи, как она бежала босиком по улицам в своей ковбойской пижамке…
Внутри у Десс что-то обвалилось и посыпалось, барьеры прогнулись под весом разума Мелиссы: полуразвалившийся дом и пустой чердак, старые карты, которые показывали психические потоки Биксби. И наконец, Мадлен, ее морщинистое лицо, о котором было запрещено думать, вместе с горьким вкусом чая на языке, похожего на желудочный сок… Ее тело встряхнуло, как от электрического разряда.
«Вот, держись за это, Десс».
Еще одна волна прокатилась по ее разуму от Мелиссы, но на этот раз пришли числа… благословенные ряды неизменных цифр, восемь по диагонали, будто точные координаты геостационарного спутника, приятные, как холодная губка, приложенная ко лбу во время жара. Они обернулись вокруг образа аварийной посадочной полосы, принеся с собой имя Энджи. Они заплясали, преображенные математикой минут и секунд, и плененный разум Десс забился в конвульсиях.
«Молодец, найди Красавчика. Это самое главное».
Десс задрожала, чувствуя, словно с нее, как одежду, сорвали все ее секреты вместе с волей. Наконец она выдавила из себя:
— Красавчик, — и сдалась, сбросив оставшиеся барьеры.
Спустя пару секунд математика исчезла…
Мелисса убрала руку с ее лица и откинулась на переднем сиденье, тяжело дыша.
Десс тоже глубоко вздохнула, изо всех сил стараясь сдержать рвоту. У нее болел живот, и, что еще хуже, ей казалось, что ее разум, как мусорную корзину, захламили всякой дрянью, забросали страхами и одиночеством Мелиссы, обломками ее загубленной жизни.
— Боже мой, — тихо отозвалась Мелисса с переднего сиденья. — Ну ты дел наворотила.
— Ненавижу тебя. Это мое, а не твое.
Прохладная рука Джессики коснулась щеки Десс.
— Ты как?
Десс открыла глаза и посмотрела на Джессику. Несмотря на то что ей было больно и мерзко, у нее в голове стало ясно, как уже давно не было. Все эти барьеры, которых Мадлен в ней настроила… Мелисса все смела. Десс снова знала историю тайны, полностью и без помех.
— Телепатки, — произнесла она, — ну они и дрянь.
— Это ты мне говоришь? — тихо пробормотала Мелисса спереди. — Мы были одни все эти годы…
— Десс, ты как? — повторила Джессика.
От прикосновения прохладной руки к пылающей коже Десс полегчало.
— Не фонтан, — она медленно вздохнула, — но жить буду. И я знаю, куда они отвезли Рекса. Точное место было у Энджи в голове.
— Так я и думала, — спокойно сказала Мелисса.
Машину осветили чьи-то фары, и зеркало заднего вида превратилось в ослепительный глаз.
