Ещё до того, как Молли увидела шокирующую надпись, ей хотелось поверить, что Рок другой. За то время, пока он присматривал за ними, Рок ни разу не заинтересовался ужасными вещами, происходящими с детьми.
Тонкие аспекты его характера, казалось, указывали на то, что у него, возможно, не было выбора в том, как разворачиваются события. Она понятия не имела, как долго у него был этот шрам, но Молли с инстинктивной уверенностью знала, кто именно поставил клеймо на его груди.
Поскольку кровь в обязательном порядке покидала Рока, у неё не было времени излагать свои мысли. Молли скомкала рубашку с белым воротничком и положила её на выходное отверстие на спине Рока, откуда вытекало больше всего крови.
После того, как первый слой был нанесён, Молли взяла его пиджак и обернула им место раны, прикрепив рубашку с воротником к Року. Она надела его майку на меньшие пулевые отверстия на его передней стороне и связала рукава его пиджака вместе, затягивая одежду вокруг него так плотно, как только могла.
Рок застонал от боли, но смог подняться на ноги. Он пошатнулся вперёд, используя стену, чтобы удержаться.
- Вы в ужасной форме. Вы уверены, что это лучший вариант? - спросила Молли.
- Это единственный вариант, - ответил Рок.
Молли кивнула головой. Внутри неё царила резкая печаль и страх.
- Просто держитесь. Кажется, я знаю, где она.
- Где она находится?
- Там, где она чувствует себя в бóльшей безопасности.
- Что вы будете делать, когда найдёте её?
Рок замедлил шаг возле трупа Фукса. Он посмотрел на больного старого ублюдка и увидел, как из его ушей продолжает выходить дым.
Он снова посмотрел на Молли.
- Что-то, что мне следовало сделать давным-давно.
ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНОЕ РАЗМЫШЛЕНИЕ
Инстинкты Рока сослужили ему хорошую службу. Он посмотрел на коридор, который вёл к комнате Джеральдин, и дверь слегка приоткрылась. Дверь Джеральдин никогда не оставалась открытой. Она всегда была закрыта и заперта. Если дверь была открыта, то она была открыта по какой-то причине.
Проход манил его.
Ненасытное желание положить конец своей извращённой одиссее всей жизни овладело им. Это желание возникло неожиданно. Рок переживал день, о котором мечтал, но никогда не верил, что его мечты могут сбыться.
Поскольку боль напомнила ему о его собственной смертности, Рок уже вёл философский разговор в своей голове. Он признал, что, вероятно, заслуживает смерти. Но в этой же мысли он знал, что то, что осталось от этих семей, определённо не знало. Его стремление добиться этой маленькой победы побудило его идти вперёд.
Хотя Молли остановила продолжающуюся быструю кровопотерю, последствия того, что Рок уже потерял, начали преследовать его. Пот выступил из его пор, и в мозг ударило ощущение колющей боли. Его ноги чертовски устали, но Рок заставил себя идти по коридору, пока его шаг не преодолел порог.
Комната была пуста, если не считать ещё одной полуоткрытой двери напротив кровати Джеральдин.
Для Рока спальня Джеральдин была всего лишь инкубатором греха и травм. Из-за которой было столько душевных и физических шрамов, что это привело его в замешательство. Он не понимал цели своего существования и, шире, не понимал цели человека как вида.
При входе в комнату, где расцвело его извращённое восприятие реальности, у него по коже побежали мурашки. Рок всё ещё чувствовал запах Джеральдин, витающий в воздухе вокруг него. Её гнилая, покрытая старыми выделениями пизда и забродившая дыра в ней оставались такими же отвратительными, как и в тот день, когда он впервые сунул в них своё лицо.
Ему хотелось внимания, но не так.
Ему хотелось значить что-то, но не таким образом.
Ему хотелось любви, но не такой.
Джеральдин превратила его в самый печальный вид испорченного товара. Такой, который слишком испорчен, чтобы осознать это. Когда ужас уже не совсем ужас, это просто норма. И когда ужасное уже не совсем ужасно, это просто жизнь.
Он снова посмотрел на камин. Это осталось жутким напоминанием о том, когда всё вышло из-под контроля. Когда он стал заклеймённым человеком. Он никогда ни о чём не просил, но у него не было права голоса.
Из почерневшего кострища, в котором лежали обломки сгоревшего дерева, взгляд Рока скользнул к каминной полке. Это была область, куда они уже много раз заносились. Попав в ловушку самых отвратительных сексуальных фантазий Джеральдин, Рок был занят подавлением своих собственных.
Сладкие мысли о потустороннем облегчении; он помнил их живо.
Фантазии всегда начинались с того, что он натыкался на незапертую комнату Джеральдин. Затем он каким-то образом заполучал старинную винтовку Винчестер, призовой пистолет Джеральдин, установленный над камином. Хотя он восхищался рычагом взвода и стилем огнестрельного оружия, в его глазах пистолет был гораздо бóльшим, чем просто старинный экспонат. Это был побег.
Видения о том, как методично заряжать винтовку и засовывать длинный ствол в рот, всегда заканчивались одним и тем же. Когда он нажимал на курок, Рок чувствовал неуловимое облегчение, которого он искал, нахлынувшее на него. Но то, что это вымышленное освобождение терялось каждый раз, когда он отходил от фантазий, почти делало весь этот фарс более проблематичным, чем оно того стоило.
Раньше он никогда не находил в себе силы воли, чтобы вырвать винтовку с её места, но сегодня всё было по-другому. Была только одна проблема: оружия нигде не было.
Для Рока в тот самый момент всё наконец достигло апогея. Подавленный набор изменчивых эмоций. Десятилетия подержанного декаданса. Ужасное чувство ненависти к себе. Всё указывало в одном направлении: в секретную комнату.
Он отвернул голову от камина и направился к брюху зверя. К сожалению, это место было более чем знакомо Року. Тёмное царство тщеславия, которое, как знал Рок, было убежищем Джеральдин. Место, где её нарциссизм смешивался с её извращёнными увлечениями, порождая отвратительные моменты блаженства.
"Она такая предсказуемая", - подумал Рок.
Джеральдин неоднократно заставляла его доставлять ей удовольствие среди бесчисленных зеркал. Зал размышлений никогда не был местом, где Рок мог обрести покой. Ему не нравилось то, что он делал внутри. Он чувствовал себя неправым, но это было всё, что он мог тогда.
Казалось, чем больше Джеральдин поклонялась своему отражению, тем больше Рок ненавидел своё. Из мучительного времени, которое он провёл между зеркалами, вышло только одно хорошее: знакомство с комнатой.
За время пребывания внутри он хорошо ознакомился с планировкой. Сосредоточение внимания на самой комнате помогло ему отвлечься от наиболее неприятных аспектов времени, проведённого в ней. Это был лишь небольшой кусочек информации, но, в конце концов, это вполне могло стать решающим фактором в том, кто выйдет из этой комнаты.
Ещё до того, как Рок вошёл в покои Джеральдин, он почувствовал усталость, но, переступив порог её злых стен, это чувство исчезло. Когда он пробрался в зеркальный зал, гнев и настойчивость Рока только усилились. Он стал воплощением мести.
* * *
Джеральдин осталась прятаться в маленькой чёрной пещере в глубине своего лабиринта зеркал. Это была уникальная точка обзора; та, которая оставляла её в слепой зоне. Комната, заполненная бесчисленными отражающими поверхностями, оставалась пустой. Изображения внутри каждого зеркала простирались, казалось, до бесконечности.
Она терпеливо ждала.
Единственным недостатком стратегии Джеральдин было то, что она не могла видеть, вошёл ли кто-нибудь в коридоры. Она полагалась на другие свои чувства, чтобы подсказать себе, когда будет самый удачный момент для нападения.
Слабый звук скрипа двери эхом разнёсся по залу.
Джеральдин как можно тише взвела рычаг винтовки. Механический шум по-прежнему разносился по комнате сильнее, чем ей хотелось бы, но она знала, что всего через несколько мгновений звук в любом случае не будет иметь большого значения.
