Наклонившись через Лорел, Ник посмотрел в окно. На его глазах здание аэропорта рассекалось, рубилось. Подвижная мозаика еще какой-то момент держалась, а затем все рухнуло в бездну мрака.
Закричала от страха Бетани. Черный след появился возле самолета, он синхронно с ним набирал скорость по параллельному курсу. Внезапно свернул вправо и исчез внизу.
Последняя мощная встряска.
— Достал и нас?! — крикнул Ник. — Они нас достали?!
Никто не ответил ему. Побелевшие от ужаса лица были прикованы к иллюминаторам. Мимо проносились смазанной серо-зеленой стеной деревья. В кабине Брайан, напряженно наклонившись вперед в своем кресле, ожидал, когда один из этих шаров, подпрыгнув перед смотровыми стеклами, прошьет весь самолет насквозь. Пока их не было.
Брайан откинулся в кресле и 767-й взмыл.
В дальнем отсеке мужчина с черной бородой и налитыми глазами проснулся. Шатаясь, он поднялся и посмотрел на своих спутников.
— Что, к Бостону приближаемся? — спросил он всех сразу. — Надеясь, что так. Скорей бы завалиться в нормальную постель. Как башка болит! Кошмар…
Прощай, Бангор. — Полет к западу сквозь дни и ночи. — Видение через глаза других. — Бесконечная пропасть. — Разрыв. — Предостережение. — Решение Брайана. — Приземление. — Только для метеоров.
Самолет круто накренился, делая дугу с востока. Мужчина с бородой свалился на ряд пустых кресел где-то на середине главного салона. Он оглядывал пустые кресла салона испуганным взглядом, потом зажмурил глаза.
— Господи Иисусе, — пробормотал он. — Белая горячка. Чертова белая горячка. В самом худшем варианте. — Снова с испугом осмотрелся.
— Потом жуки поползут отовсюду… Где же эти сволочные жуки?
«Жуков тут нет», — подумал Альберт. — «Подожди, когда увидишь шары. Тебе они очень понравятся».
— Эй, друг! Пристегнись! — сказал Ник. — И заткни свою…
Он умолк, глядя с изумлением на аэропорт… или на то, что им было. Здания исчезли, а к западу от них исчезали постройки базы национальной гвардии. Рейс № 29 перелетел через растущую бездну мрака, вечную бездну, которой не было конца.
— Боже милостивый, Ник, — сказал Лорел дрожащим голосом и вдруг закрыла ладонями глаза.
Когда они пролетели над 33-й полосой на высоте 1500 футов, Ник увидел штук шестьдесят параллельных линий, стремительно пересекавших бетон, исчезавший в пустоте. Полосы напомнили ему о Крэге Туми.
Ррриииппп.
Через проход от него Бетани резким движением опустила светозащитную заслонку иллюминатора возле Альберта.
— Не смейте открывать ее! — крикнула она истеричным голосом.
— Да ты не волнуйся, — успокоил Альберт и вдруг вспомнил, что оставил там свою бесценную скрипку. Что ж… она, конечно, исчезла. Он обхватил лицо ладонями.
Прежде чем Брайан начал разворачиваться обратно на запад, он увидел то, что находилось к востоку от Бангора. Это было ничто. Абсолютно ничто. Колоссальный поток черноты от горизонта до горизонта под белым куполом небес. Исчезли деревья, исчез город, сама земля исчезла. Самолет поднял их вверх очень быстро, поскольку Брайан желал оказаться как можно скорее за облаками или хотя бы внутри их — лишь бы не видеть этого кошмара. Рейс № 29 наконец взял курс точно на запад. В какой-то момент он увидел холмы, леса и озера к западу от города, безжалостно рассекаемые нитями черной паутины. Колоссальные пласты реальности беззвучно падали в растущую пропасть.
Впервые в жизни Брайан зажмурил от страха глаза. Когда он их открыл — вокруг были облака.
Никакой турбулентности на сей раз не было. Как предположил Боб Дженкинс, погодные структуры тоже приходили в упадок, как часы, завод которых кончился. Через десять минут, пронзив облака, рейс № 29 вырвался в яркий голубой мир, начавшийся после 18 000 футов высоты. Оставшиеся пассажиры нервозно обменивались взглядами. Брайан заговорил с ними по интеркому.
— Мы наверху, — просто сказал он. — Вам всем понятно, что теперь происходит: мы летим обратно в точности по тому же маршруту, по которому прилетели. Будем надеяться, что та дверь, через которую мы проникли сюда, все еще на месте. Если так, попробуем пролететь сквозь нее.
Немного помолчав, он продолжил:
— Наш обратный полет займет от четырех с половиной до шести часов. Хотел бы быть более точным, но не могу. В обычных условиях полет на запад требует большего времени, чем на восток, из-за встречного ветра. Но пока что мои приборы показывают отсутствие ветра вообще… Кроме нас здесь ничто не летит и не двигается. — Некоторое время интерком был включен, словно Брайан хотел еще что-то добавить, потом он выключил его.
— Да что тут происходит, Бога ради? — спросил бородатый пассажир нетвердым голосом.
Альберт посмотрел на него внимательно и ответил:
— Не думаю, что вам захочется узнать.
— Я что, снова в клинике? — спросил бородатый, испуганно моргая.
Альберт испытал мимолетное сочувствие к нему.
— Почему бы вам в это и не поверить, если помогает?
Человек с бородой некоторое время неподвижно смотрел на него, потом объявил:
— Лучше я опять спать буду. Прямо сейчас. — Он откинулся на спинке своего кресла и закрыл глаза. Не прошло и минуты, как его грудь стала мерно вздыматься с частотой глубоко спящего человека.
Послышалось ровное сопение.
Альберт смог только позавидовать ему.
Ник слегка стиснул плечо Лорел, отстегнул ремень и поднялся.
— Пойду вперед, — сказал он. — Хочешь, пойдем вместе?
Лорел покачала головой и указала через проход на Дайну:
— Я останусь с ней.
— Боюсь, тут ты ничего не сможешь поделать, — сказал Ник. — Все теперь в руках Бога.
— Я понимаю, — согласилась она. — Просто хочу остаться.
— Ну хорошо, Лорел. — Он легонько провел по ее волосам тыльной стороной ладони. — Какое красивое имя. Ты его заслуживаешь.
Она подняла на него глаза и улыбнулась:
— Спасибо.
— У нас с тобой свидание за ужином — ты не забыла?
— Нет, — ответила она с улыбкой. — Не забыла и не забуду.
Он наклонился и слегка поцеловал ее в губы.
— Вот и хорошо. Я тоже не забуду.
Ник пошел в головную часть самолета, а она приложила пальцы к губам, как бы пытаясь сохранить его поцелуй. Ужин с Ником Хопвеллом, темным, загадочным незнакомцем. Возможно, при свечах и с хорошим вином. А потом еще поцелуи — настоящие поцелуи. Все это напоминало романы Арлекино, которые она иногда почитывала. Ну и что? Приятные истории, полные сладких невинных грез.
Почему бы и не помечтать немного? Что тут плохого?
