И вдруг похолодела. Нехорошо как-то стало. Из магазина вышел долговязый увалень с выпуклыми глазами – он держал под мышкой свернутый пакет с покупками. Этот парень недолгое время сидел напротив в электричке и таращился на нее, как на древнего мамонта, пока Олег на него не шикнул. Куда он потом делся – пересел? Типичный представитель данной местности – рыхлый, нескладный, преждевременно лысеющий. Они едва не столкнулись. Парень тоже ее узнал – набычился, уставился не мигая. Шарахаться было поздно, да и глупо как-то. Собравшись с духом, Ульяна посторонилась. Парень тоже поколебался, проследовал мимо, поворачивая голову по ходу движения и не спуская с нее глаз. Потом отвернулся и зашагал, уже не оглядываясь, к притулившемуся за цистерной «УАЗу». В машине его кто-то ждал. Ульяна не спешила заходить в магазин, притворялась, что шарит по карманам в поисках мелочи. Парень забросил пакет в салон, а прежде чем усесться самому, смерил девушку долгим взглядом. Машина зафыркала, затарахтела, подалась к дороге. Ульяна облегченно вздохнула. Почему она так разнервничалась? Обычный парень, ехал из города в родную деревню. Все они такие, комплексов не ведают, смотрят одинаково – что на емкость с самогоном, что на симпатичную девушку. В Черемшаниках его кто-то встретил, повез в родную деревню. В Броды, например. Или куда там еще… в Улымжарово? На мимолетный инцидент у магазина никто из товарищей внимания не обратил. Рогачева стучалась в окошко и продолжала требовать внимания к своей персоне. Остальные теснились у машины. На Ульяну никто не смотрел – даже Олежка, увлеченный болтовней с Райдером.
Она толкнула дверь и вошла в магазин. Помещение было скромным, выбор товара оставлял желать лучшего, но бутылка «Карачинской» в ассортименте нашлась. Ульяна положила на прилавок мелочь. Появилась продавщица – полная, хромающая, радикально окрашенная. На висках, где смылась краска, поблескивала седина.
– Ой, девушка, спасибо, что без сдачи, – обрадовалась работница торговли, сгребая мелочь в ладонь. – Приходите еще, всегда рады. Ассортимент у нас, конечно, бедненький, но хлеб всегда свежий – с Каргалакского ХБК привозят.
– Спасибо, – поблагодарила Ульяна, обняла минералку и побрела к выходу.
– Вы из города? – спросила продавщица в спину.
– Угу, – она кивнула и обернулась, вяло улыбнувшись. Можно подумать, не видно. Продавщица пристально смотрела в окно, где открывался вид на заправку и кучку представителей «подросшего поколения».
– Далеко направляетесь? Извините, девушка, что интересуюсь, просто впервые вижу такую компанию в нашей местности. Ума не приложу, что вас могло сюда привести.
– Отдыхаем просто, – пожала плечами Ульяна. – Хотим вот в Распады съездить.
– Куда?!!
Разительная метаморфоза не осталась незамеченной. Еще мгновение назад продавщица виновато улыбалась, а сейчас улыбка стерлась со стареющего лица, оно немного побледнело, обрело растерянность.
– Простите, девушка, я, кажется, не расслышала…
– В Распады, – повторила, сглотнув, Ульяна. – А что?
– А зачем вам… туда? – даже голос у продавщицы сделался другим – надломился, заскрипел.
И снова пересохло в горле. Шевельнулось что-то под сердцем, сдавило грудь. Не часто ли это происходит в последнее время? Ульяна замялась:
– Да просто… Мы слышали, там когда-то жили староверы, хотели посмотреть… – не рассказывать же этой женщине о глупом пари на пьяную голову, когда на кону сто тысяч рублей, которые есть только у Руслана, да и тот никогда не сознается!
Продавщица пытливо смотрела ей в глаза – ей, видимо, было что сказать, но она воздерживалась. Она буквально поедала Ульяну глазами – смотрела и с жалостью, и со страхом, с каким-то необъяснимым внутренним трепетом.
– Что-то не так? – пробормотала Ульяна, машинально скручивая пробку с приобретенной бутылки.
– Вам не стоит этого делать, – продавщица понизила голос. – Идите скажите вашим друзьям, чтобы поворачивали обратно. Можете доехать до Бродов, до Улымжарово, а от развилки поворачивайте только налево, на запад. Направо ехать нельзя, ни в коем случае не суйтесь в скалы перед Распадами – там дорога обрывается, мимо вы никак не проедете… Послушайте моего совета, девушка, не делайте этого…
– Почему? – пробормотала Ульяна, – Там… радиация?
– Почему радиация? – наморщила лоб продавщица. – Какая радиация? Ничего такого не знаю… Просто не суйтесь в те места, если не хотите, чтобы с вами случилась какая-нибудь неприятность. Это не самое удачное место для прогулок, я не шучу, девушка, вы сами не понимаете, во что ввязываетесь…
Продавщица порывалась сообщить что-то еще, и, возможно, Ульяне удалось бы развести ее на правду. Но тело покрылось инеем, тысячи иголок впились в кожу. Она механически отхлебнула из бутылки, чтобы промочить горло. А потом какая-то сила непонятного происхождения вцепилась ей в ноги и потащила из магазина, в котором стало душно. Рогачева в соблазнительной позе приплясывала у заправочной колонки, рычала, что она сейчас от злости на куски развалится. В честь чего она должна обслуживать дармоедов, которые только и умеют зубоскалить и потреблять спиртосодержащие напитки?! Пусть знают, что, если у нее доброе сердце, это не значит, что она не может дать в репу тому, кто первым съязвит!
– Продавщица говорит, что в Распады нам ехать нельзя, – неуверенно отчиталась Ульяна. А когда все с интересом на нее уставились, развила тему, хотя по сути ничего информативного не сказала.
– Причина? – не понял Райдер. – Покусают, что ли? Уточните, пожалуйста, почему нельзя, в каком именно плане нельзя? Если имеется в виду радиация, то я не поленился, взял дозиметр. Если в урочище переизбыток рентген, то, понятное дело, мы туда не сунемся.
– Очередная местная страшилка? – возбудился Артем. – Ну наконец-то, а то Голливуд уже достал. Ох, как я это люблю… – у Артема заблестели глаза.
– Не бойся, милая, я от тебя не отойду, всегда буду рядом, – сочувственно сказал Олег, обнимая Ульяну.
– Ну да, – хмыкнула Алла, критически обозревая их обоих. – Пока смерть или еще какая-нибудь фигня не разлучит вас…
– Крымова может, конечно, не ехать, – осклабился Руслан. – Пусть посидит в этой деревеньке, на обратном пути мы ее заберем. Ты, кстати, в курсе, Ульяна, что это стоит сто тысяч деревянных?
– А ну не пугай девушку, – отрезала Рогачева, с грохотом вставляя заправочный пистолет в колонку. – Ульяна, ты в натуре сегодня испуганная, – подметила Рогачева, сооружая скептическую мордашку. – Вроде суевериями не страдаешь, на пустом месте никогда не тряслась… Может, я чего-то не понимаю и что-то происходит? – Она одернула курточку и обвела недобрым взглядом всех присутствующих. – Знаете, люди, меня нешуточно бесит, когда я чего-то не понимаю.
– Солидарен с тобой, любимая, – кивнул Артем. – Меня тоже бесит, когда ты чего-то не понимаешь. Все пучком, чего вы?
– Ну почему же, – хитроумно прищурился Борька Поплавский. – Местечко Распады – это именно то, о чем я говорил. Таинственные сверхъестественные силы, злобный мистический ореол, и разлагающий негатив забирается в душу, парализуя тело и волю… – он смастерил злобную мину и так при этом старался, что покраснела лысина, усы встали дыбом, как у наэлектризованного кота.
– Да идите вы к черту, – облегченно вздохнула Алла и помотала головой, словно стряхивала с ушей прилипшие макароны. – Хватит уже прикалываться, давайте поедем?
Ульяна уныло констатировала, что этим людям все трын-трава и море давно по колено. Они изрядно приняли – пьяными не были, но чувство самосохранения притупилось. Тянуло на поступки, на кураж, никто не хотел казаться трусом. Рычал мотор, люди забирались в салон. Покрикивала Рогачева: а ну не копаться, братья и сестры во Христе, пороть вас некому! Только Генка Аракчеев, как подметила Ульяна, вдруг повел себя немного странно. Вместо того чтобы хохмить и зубоскалить в первых рядах, он сделался непривычно задумчивым. Украдкой косился в ее сторону, жевал губами. Было заметно, что Генка не прочь съязвить, но что-то его останавливает. Дураком он не был, хотя и предпочитал прятаться от тягот судьбы под маской шута. Снова микроавтобус трясся по «направлениям» сельской местности, неуклонно превращающимся в бездорожье. Проплывали мрачные осинники, заваленные буреломом, щетинились кусты. Облака на небе уплотнились, наезжали друг на друга, словно сдавленные гигантским насосом. Угрюмость обстановки передавалась путешественникам – все вдруг заскучали, пропало желание пить, даже шутили с натугой. «А ты ведь по-прежнему можешь выйти, поймать попутку и вернуться в город, – подумала Ульяна, провожая глазами встречную каракатицу, груженную мешками. – Неужели будут требовать с тебя сто тысяч? И даже Олежка?» Она вздрогнула – Олежка Брянцев пристально смотрел ей в глаза и, кажется, догадывался, что происходит у нее на душе. Можно было не сомневаться – он не допустит проявления слабости. К тому же ехать-то осталось…
