Пендергаст улыбнулся и молча набрал номер, с удивительной скоростью нажимая на крошечные кнопки.
Взгляд капитана бегал с агента ФБР на Шенка и обратно.
– Салли? – произнес Пендергаст в трубку. – Говорит агент Пендергаст. Могу я поговорить с комиссаром Рокером?
– Послушайте... – начал капитан.
– Да, Салли, пожалуйста. Ты просто золото.
– Может, мы сможем обсудить все на площадке?
Послышался звон ключей. Капитан Кастер начал открывать замок.
– Я буду тебе очень благодарен, если ты попросишь его чуть отвлечься от своих дел ради меня.
– В этом нет никакой необходимости, мистер Пендергаст, – сказал Кастер, и ворота из металлической сетки широко распахнулись, открывая им путь.
– Я перезвоню позже, Салли, – сказал Пендергаст, захлопнул крышку мобильника и прошел через ворота, а следом за ним двинулась Нора.
Не говоря ни слова, специальный агент ФБР заторопился к отверстию в кирпичной стене. Все остальные поспешили следом. Казалось, что решительные действия сотрудника ФБР застали их врасплох.
– Поймите, мистер Пендергаст... – делая все, чтобы не отстать, начал капитан.
Шенк двигался, напоминая всем своим видом разъяренного быка. Споткнувшись, он выругался, но не остановился.
Когда они подошли к отверстию, Нора заметила в глубине пролома свечение. Затем последовала яркая вспышка. Затем еще одна. Кто-то делал снимки.
– Мистер Пендергаст... – позвал Кастер.
Но агент ФБР уже взбирался на гору битого кирпича. Все остальные, тяжело дыша, остановились у подножия кучи. Лишь Нора последовала за Пендергастом, уже успевшим скрыться в темной дыре. У самой стены она остановилась и заглянула в пролом.
– Прошу вас, входите, пожалуйста, – произнес Пендергаст.
Нора сползла по куче битого кирпича и оказалась на влажном полу тоннеля. Последовала еще одна вспышка света, и Нора увидела мужчину в белом лабораторном халате, что-то внимательно изучающего в неглубокой стенной нише.
Человек в белом халате выпрямился и посмотрел в их сторону. Седоватая взлохмаченная шевелюра мужчины в сочетании с круглой металлической оправой очков делала его слегка похожим на старого большевика из русских революционных времен.
– Кто вы такие, черт вас побери?! И почему вваливаетесь без стука? – крикнул он, и недовольное эхо прокатилось по тоннелю. – Я не позволю, чтобы меня беспокоили!
– ФБР! – рявкнул в ответ Пендергаст.
Его резкий, повелительный, официальный тон ничем не напоминал тот сладкий голос, которым он беседовал с Норой.
Выхватив бумажник, он продемонстрировал значок.
– Ах вот как... – неуверенно протянул человек в халате. – Понимаю...
Нора переводила взгляд с одного мужчины на другого. Ее изумила способность Пендергаста мгновенно определять характер человека.
– Не могли бы вы покинуть тоннель до тех пор, пока моя коллега, доктор Келли, и я не завершим обследование?
– Послушайте... Моя работа сейчас в самом разгаре...
– Надеюсь, вы ничего здесь не трогали?
Вопрос специального агента ФБР прозвучал с явной угрозой.
– Нет... Ничего такого. Мне, конечно, пришлось прикоснуться к некоторым костям...
– Прикоснуться к костям?
– Поскольку я должен был определить причину смерти...
– Вы прикасались к некоторым из этих костей?! – Пендергаст с осуждением покачал головой и достал из пиджака тонкий блокнот и золотое перо. – Ваше имя, доктор?
– Ван Бронк.
– Я должен сделать заметку для слушания в суде. А теперь, доктор Ван Бронк, позвольте нам приступить к работе.
– Слушаюсь, сэр.
Пендергаст, дождавшись, когда медицинский эксперт и фотограф выберутся из тоннеля, повернулся к Норе и негромко сказал:
– Теперь это ваше поле деятельности. Я выиграл для нас всего лишь час или даже чуть меньше. Поэтому постарайтесь использовать это время с толком.
– С каким толком? – сказала Нора, впадая в панику. – Что мне надо делать? Я никогда...
– У вас есть подготовка, которой я не имею. Изучите тоннель. Я хочу знать, что здесь произошло. Помогите мне в этом разобраться.
– В течение часа? У меня нет инструментов. Мне негде хранить образцы...
– Мы и так почти опоздали. Вы обратили внимание на то, что они пригласили капитана местного полицейского участка? Как я уже сказал, фирма «Моген – Фэрхейвен» обладает огромным влиянием. И это наш единственный шанс. Мне нужно получить максимум информации за минимальный период времени. Это чрезвычайно важно. – Он вручил Норе блокнот и ручку, а затем достал из кармана два фонарика толщиной с карандаш и один из них передал ей.
Нора включила фонарь, который для своего размера оказался очень мощным. Девушка посмотрела по сторонам и впервые увидела, что ее окружает. В тоннеле царили тишина и холод. В потоке льющегося из пролома света плавали пылинки. Воздух был пропитан запахами грибницы, тухлого мяса и плесени. Несмотря на этот малоприятный аромат, Нора, чтобы сконцентрироваться, сделала глубокий вдох. Законы археологии требовали неторопливых и методичных действий. Время шло, а она не знала, с чего начать.
Поколебавшись еще несколько мгновений, Нора приступила к зарисовке тоннеля. В длину он был примерно восемьдесят футов и в своей верхней точке – около десяти. Покрытый трещинами потолок имел форму арки. Покрывающий пол налет был потревожен гораздо больше, чем это могли сделать один медицинский эксперт и один фотограф. «Интересно, сколько строительных рабочих и полицейских могли здесь побывать?» – подумала Нора.
В каждой из стен было по полдюжины ниш. Не прекращая делать зарисовки, Нора прошла по тоннелю, пытаясь как можно лучше прочувствовать место, в котором оказалась. Ниши когда-то тоже были заложены кирпичом, но теперь кирпич был разобран и сложен аккуратными штабелями рядом с углублениями в стене. Направляя луч фонаря в каждую из ниш, она заметила там практически одно и то же. Кучи человеческих черепов. Кости с остатками плоти на некоторых из них, обрывки одежды, хрящи и волосы.
Оглянувшись через плечо, Нора увидела, как Пендергаст проводит собственное исследование. В ярком луче света был виден его резко очерченный профиль. Даже было видно, как двигаются его зрачки, обращаясь поочередно то на один предмет, то на другой. Затем он вдруг присел и поднял что-то из слоя пыли.
Закончив обход тоннеля, Нора вернулась к нише, от которой начала путь. Теперь она хотела обследовать ее более внимательно. Девушка присела перед углублением в стене и, стараясь не обращать внимания на вонь, принялась вглядываться в это, выражаясь языком археологов, «захоронение».
В нише оказалось по крайней мере три черепа. Черепа не были соединены с позвоночником. Всех этих людей обезглавили. Однако грудные клетки сохранились полностью. Так же как и кости ног. Нижние конечности некоторых костяков были подогнуты. Отдельные позвонки останков имели какие-то весьма странные следы. Казалось, что их вскрывали с целью извлечь спинной мозг. Рядом с одним из черепов лежала кучка волос. Волосы были короткими, и это говорило о том, что они когда-то принадлежали мальчику. У Норы не было сомнения в том, что трупы расчленяли и по частям переносили в нишу. В этом был смысл, поскольку размер ниш не позволял вместить их целиком. Но зато по частям...
Судорожно сглотнув, она обратилась к одежде. Тряпье валялось отдельно от фрагментов тел. Нора протянула руку к одежде, но тут же ее отдернула. Сработала въевшаяся за годы работы профессиональная привычка. Вспомнив слова Пендергаста о нехватке времени, Нора вздохнула и начала разборку костей и одежды, фиксируя в памяти все свои действия. Три черепа, три пары обуви, три хорошей сохранности грудные клетки, многочисленные позвонки и разнообразные мелкие кости. Следы, имевшиеся на черепе, показанном Пендергастом, присутствовали лишь на одном из черепов, находящихся в нише.
Но многие позвоночники были вскрыты одинаковым образом, начиная от первого поясничного позвонка и кончая крестцом. Нора продолжала сортировку. Три пары штанов, пуговицы, гребенка, куски хрящей и высохшие остатки мягких тканей со следами надрезов, шесть комплектов костей ног без обуви на том, что когда-то было ступнями. «До чего же мне не хватает мешочков для сбора образцов», – думала Нора. Она выдернула несколько волосков из клубка волос, сохранившихся на остатках скальпа, и сунула их в карман. Это же чистое безумие – работать без надлежащих инструментов и элементарного оборудования! Все ее профессиональные привычки восставали против столь небрежного и бессистемного подхода к работе.
