Была пятница, когда сержант и его люди пришли, но учителей с ними не было и двери камер не открылись. Мелани уже знает, что будет дальше, но продолжает чувствовать беспокойство, когда слышит цоканье каблуков доктора Колдуэлл по бетонному полу. А через мгновение становится слышно, как она щелкает своей автоматической ручкой, щелк-щелк, щелк-щелк, хотя и не думает ничего писать.
Мелани не встает с постели. Она просто сидит и ждет. Она недолюбливает доктора Колдуэлл. Отчасти потому, что ее появление нарушает привычный ритм жизни, но в большей степени из-за того, что Мелани не понимает, зачем она нужна. Учителя учат, люди сержанта перевозят детей из камер в класс и обратно, а по воскресеньям – в душевую. Доктор Колдуэлл же появляется всегда неожиданно (Мелани пыталась найти систему в ее появлениях, но безуспешно), и все перестают делать то, что они делали, или то, что они должны были делать, до тех пор, пока она не уйдет.
Цоканье каблуков и щелканье ручки нарастают и нарастают, пока внезапно не прекращаются.
– Доброе утро, – слышится голос сержанта в коридоре, – чем мы заслужили удовольствие вас видеть?
– Сержант, – отвечает доктор Колдуэлл, – я начинаю серию новых тестов. Поэтому мне нужны испытуемые: и те и другие. – Ее голос, такой же мягкий и теплый, совсем как у мисс Джустин, заставляет Мелани чувствовать вину за свое отношение к ней. Может, она не такая плохая, если узнать ее получше.
– И те и другие? – переспрашивает сержант. – Вы имеете в виду мальчик и девочка?
– Что, что? – смеется доктор Колдуэлл, – Нет, нет, я совсем не это имею в виду. Гендерные различия не имеют никакого значения. Мы в этом давно убедились. Я имела в виду высокую и низкую грани нашей кривой.
– Хорошо, вы просто назовите мне номера, и я доставлю их вам.
– Из низкой отлично подойдет шестнадцатый номер, – говорит она. Слышится стук ее туфель, но она стоит на месте, так как звук этот не удаляется и не приближается. Ручка кликает.
– Может быть, этот? – спрашивает сержант. Его голос звучит очень близко.
Мелани поднимает глаза. Доктор Колдуэлл смотрит на нее через щель в двери. Их взгляды пересекаются, и они долго смотрят друг на друга, не моргая.
– Наш маленький гений? – спрашивает она, – Думайте, что говорите, сержант. Я не собираюсь тратить номер один на обычный тест. Когда я приду за Мелани, здесь будут ангелы с трубами.
Сержант бормочет что-то в ответ, и доктор Колдуэлл смеется.
– Я уверена, что с трубами вы можете совладать, – говорит она.
Звук щелкающей ручки удаляется.
– Две маленькие утки, – зовет она, – номер двадцать два.
Мелани не знает номера всех, но большую часть помнит благодаря тому, что учителя иногда называют детей не по имени, а по номеру. Марция – это номер 16, а Лиам – 22. Она не знает, что доктор Колдуэлл хочет от них и о чем собирается с ними говорить.
Она подходит к окошку и смотрит, как люди сержанта открывают камеры под номерами 16 и 22. Они выкатывают Лиама и Марцию и везут к большой стальной двери.
Мелани наблюдает за ними, пока они не пропадают из виду. Но она уверена, что они вышли за эту серую дверь, потому что идти там больше некуда – не в душевую же они пошли. А значит, Лиам и Марция своими глазами увидели, что там за ней!
Мелани надеется, что завтра будет день мисс Джустин, потому что она разрешает детям разговаривать на разные темы, не связанные с уроками, а ей так хочется расспросить Лиама и Марцию о том, что они делали, о чем с ними говорила доктор Колдуэлл и что находится за серой дверью.
Конечно, она надеется, что будет день мисс Джустин не только поэтому.
Так и происходит. На следующий день дети придумывают песни, силясь отличить ямб от хорея, следят за рифмой и играют на флейте. Но день проходит, а Лиам и Марция не появляются. Мелани возвращается в камеру, и всю ночь ей не дает покоя любопытство.
Наступают выходные, когда нет уроков и нет разговоров. Всю субботу Мелани внимательно слушает, но стальная дверь молчит, никого не впуская и не выпуская.
В воскресенье, в душевой, Лиама и Марции снова нет.
Понедельник – день мисс Мейлер, вторник – мистера Виттакера, и как-то после этого Мелани начинает бояться себя спрашивать, потому что до нее вдруг доходит, что Лиам и Марция могут вообще больше не вернуться, точно так же, как и Ронни не вернулась после того, как кричала и билась в дверь. А может, если она задаст вопрос, что-то изменится? Или если они все сделают вид, что ничего не замечают, то однажды Лиама и Марцию привезут обратно? Или наоборот, спросив «Куда их увезли?», она больше никогда их не увидит.
6
– Хорошо, – сказала мисс Джустин. – Кто-нибудь знает, какой сегодня день?
Сегодня вторник, это очевидно, а еще – день мисс Джустин, но все пытаются догадаться, что же еще особенного в этом дне.
– Ваш день рождения?
– День рождения короля?
– Давным-давно в этот день произошло что-то очень важное?
– Сегодня палиндромная дата?
– К нам кто-то придет?
Мисс Джустин стоит с большим холщовым мешком, который она принесла в класс. Всем жутко интересно, что же в мешке. Сегодня будет хороший день, один из лучших, наверное.
В конце концов Шивон догадалась:
– Это первый день весны! – прокричала она за спиной Мелани.
– Молодец! Ты абсолютно права, – с улыбкой произносит мисс Джустин. – Сегодня 21 марта и в нашем полушарии официально наступает весна. А еще 21 марта – это?
– Первый день весны, – повторяет Том, но Мелани, ругающая себя, что не догадалась про это сама, знает, что мисс Джустин нужно что-то еще.
– День весеннего равноденствия! – кричит Мелани.
– Точно! – соглашается мисс Джустин. – Аплодисменты юной даме! А теперь скажите мне, что же означает этот праздник?
Класс загалдел. Такое редко случается, особенно если учесть, что никто никогда не видел неба. Хотя с теорией они знакомы отлично. После зимнего солнцестояния, еще в декабре, ночи пошли на убыль, а дни становились длиннее (хотя ни ночь, ни день детям еще не пришлось наблюдать, так как окон в камерах нет). А сегодня день, когда они, наконец, сравнялись. Оба по 12 часов.
– Все, что вы сказали, делает сегодняшний день волшебным, – сказала мисс Джустин. – В старые времена этот день ассоциировали с перерождением природы, когда долгие зимние ночи отступали и весь мир обновлялся. День зимнего солнцестояния обещал, что дни больше не будут укорачиваться до тех пор, пока не растворятся вовсе. А день весеннего равноденствия исполнял это обещание.
Мисс Джустин подняла большую сумку и поставила на стол.
– Я думала об этом, – медленно говорила она, зная, что все внимание сейчас приковано к этой сумке, – и меня внезапно осенило, что вам никто никогда не показывал, что же такое весна. Поэтому я решила выйти за периметр базы и…
Дети испуганно затаили дыхание. Шестой регион в основном зачищен, но территория за периметром все еще принадлежит голодным. Если они увидят или почуют ваш запах – то не остановятся ни перед чем, пока не съедят вас.
Мисс Джустин посмеялась, глядя на испуганные лица детей.
– Шучу, – сказала она. – Часть лагеря была давно зачищена, но никаких строений там нет. Вместо них там много диких цветов, и даже есть пара деревьев. – Она широко раскрыла сумку. – Я сходила туда и набрала все, что смогла найти. До Катастрофы это сочли бы вандализмом, но сейчас дикие цветы никому не нужны. Вот я и решила – почему нет?
Она запустила руку в сумку и что-то оттуда достала. Какую-то палку, длинную и извилистую, из которой в разных направлениях торчали палочки поменьше. От них – еще меньше и так далее. И вся эта конструкция была испещрена маленькими зелеными пятнышками – но как только мисс Джустин покрутила палку в руке, Мелани поняла, что это не пятнышки. Они выпирали из палки, как будто просясь наружу. А некоторые из них были сломаны; посередине у них был разрез, из которого показывались тонкие зеленые ростки.
