Невооруженным глазом он видел поваленную ограду, которая огибала тюрьму рваной лентой, обугленные сторожевые башни и почерневшие кратеры от взрывов гранат. Рядом стояли брошенные машины, повсюду блестели осколки стекла. Тут и там без всякой цели бродили ходячие, будто духи города-призрака. Спид поднес бинокль к глазам.
– Что мне искать? – спросил он, осматривая прогулочные площадки.
– Видишь лес к югу от тюрьмы?
Спид повернулся влево и увидел грязно-зеленую кромку леса, окружавшего тюрьму. У него перехватило дыхание. Нестерпимая вонь пожираемого личинками мяса и человеческого дерьма одурманивала, желчь поднималась у Спида по пищеводу, во рту появлялась горечь.
– Господи Иисусе, – пробормотал он, смотря на множество мертвецов. – Какого хрена?
– Вот-вот, – вздохнул Мэттью. – Видимо, шум битвы привлек из лесов гораздо больше тварей, чем мы когда-либо видели. Это только верхушка айсберга. Как, черт возьми, узнать, сколько их там?
– Я помню стадо, – сказал Спид, облизнув губы, – но такого я еще не видел.
Спид осознал весь ужас представшего перед ним зрелища, и тут вонь возобладала над ним, он сложился пополам и упал на колени. Его осенило как раз в тот момент, когда горячая, кипучая желчь обожгла горло. Он еще не отошел от травки, и его жестоко вырвало на сухую, растрескавшуюся землю. Он почти ничего не ел, поэтому в основном выходила желтоватая желчь, но спазмы никак не прекращались.
Мэттью молча наблюдал за этим, стоя поодаль, и с интересом смотрел на дергающегося в конвульсиях приятеля. Через несколько минут стало понятно, что Спид выплюнул всю желудочную кислоту до последней капли. Все еще сжимая в правой руке бинокль, он сел, сделал глубокий вдох и вытер со лба холодный пот. Мэттью подождал, пока напарник придет в чувство, после чего вздохнул и спросил:
– Ты закончил?
Спид кивнул, глубоко дыша, но ничего не сказал.
– Хорошо, – Мэттью наклонился и забрал у него бинокль. – Нужно сейчас же возвращаться и решать, что с этим делать.
Глава третья
Лилли Коул услышала, как хлопнули дверцы «Доджа Рэма», когда шла по городской площади в рваных джинсах и старой толстовке, неся под мышкой кипу неумело начерченных планов. Солнце медленно клонилось к западу, скрываясь за верхушками дубов по другую сторону железнодорожного полотна, тени становились длиннее, солнечный свет приобретал мягкий золотистый оттенок и будто распадался на отдельные пятна, в которых роилась мошкара. Стук молотков и визг пил уже стих, ремонтная бригада завершила дневные дела. Теперь над городом витали запахи еды – на плитках появились кастрюльки с корнеплодами и зеленью, залитыми бульоном быстрого приготовления, – и эти запахи смешивались с травянистым ароматом весеннего вечера.
Быстро шагая к дому Дэвида и Барбары Штерн в конце Мейн-стрит, Лилли вдруг услышала шаркающие шаги, доносившиеся из-за огромных ворот, которые были заблокированы массивной фурой. Сквозь окна фуры она увидела пикап Боба и два силуэта, которые быстро обогнули машину и подошли к затянутой сеткой калитке. Лилли поняла, кто это. Планам придется подождать.
Весь день она обдумывала, как разбить сады на месте гоночного трека, – ей недоставало знаний в ландшафтной архитектуре, но это с лихвой компенсировали ее энергия и энтузиазм, – и теперь ей не терпелось поделиться своими идеями со Штернами. Но, честно говоря, услышать отчет Мэттью и Спида о вылазке за топливом ей хотелось еще больше – городские генераторы и газовые моторы работали на последнем издыхании. Нужно было как можно скорее пополнить запасы, пока не начали портиться продукты, не замерло ремонтное оборудование, не пришлось жечь свечи, а улицы не погрузились во тьму.
Она перешла дорогу, и в этот момент ребята вошли в город. Лилли сразу заметила, что ни у одного из них не было в руках канистры.
– Ничего не нашли? – спросила она, подходя ближе к ним.
Спид скользнул глазами по площади, проверяя, нет ли лишних ушей.
– Не хочется тебе об этом говорить, но у нас проблемы похуже недостатка топлива.
– Что случилось?
– Мы только что видели…
– Спид! – Мэттью встал между Спидом и Лилли и положил руку на плечо приятелю. – Не здесь.
В ратуше царил полумрак. В коридоре пахло плесенью и мышиным пометом, желтый конус света загонял тараканов обратно в щели потрескавшихся стен. В конце коридора был зал заседаний – замусоренная прямоугольная комната с заколоченными окнами и множеством складных стульев.
Они вошли внутрь, и Лилли положила планы на стол, а поверх них поставила лампу.
– Так, рассказывайте, – велела она.
В неровном свете юное лицо Мэттью казалось глуповатым. Он мрачно скрестил руки на могучей груди. Из-за бакенбардов, поросшего щетиной подбородка и сурового взгляда он выглядел старше, чем был на самом деле.
– Формируется новое стадо, мы видели его возле тюрьмы, – он сглотнул. – Большое, даже огромное – такого огромного я еще ни разу не видел.
– Так, понятно, – Лилли посмотрела на него. – И что я должна сделать?
– Ты не понимаешь, – вклинился Спид, глядя Лилли прямо в глаза. – Оно идет сюда.
– То есть? Тюрьма ведь милях в двадцати отсюда?
– До нее двадцать три мили, – сообщил Мэттью. – Но он прав, Лилли. Стадо идет на северо-запад. То есть прямо к Вудбери.
Лилли пожала плечами.
– Учитывая скорость ходячих и все прочие обстоятельства, им понадобится не один день, чтобы добраться досюда.
Ребята переглянулись. Мэттью глубоко вздохнул.
– Может, пара дней.
Лилли посмотрела на него.
– Но это если стадо постоянно будет идти в том же направлении.
– Ага, – кивнул он. – Так что ты скажешь?
– Ходячие так не двигаются. У них ведь нет мозгов, они бродят куда попало.
– Я бы, конечно, с тобой согласился, но в таком огромном стаде они идут, как…
Он замолчал и посмотрел на Спида, а Спид посмотрел на него, подбирая верное слово. Лилли с секунду помолчала, а потом предположила:
– Как стихийное бедствие?
– Нет… я не это хотел сказать.
– Как толпа?
– Нет.
– Как наводнение? Пожар? Что?
– Как зацикленные, – наконец сказал Мэттью. – Другого слова я подобрать не могу.
– Как зацикленные? Что ты имеешь в виду?
Мэттью взглянул на Спида, а затем снова повернулся к Лилли.
– Не могу точно сказать, но это стадо такое огромное – такое чертовски огромное, – что оно все набирает импульс. Если бы ты увидела его, ты бы все поняла. И направление не меняется. Как течение реки. Пока что-нибудь или кто-нибудь не встанет на пути у стада, оно не изменит направление движения.
Лилли посмотрела на него и задумалась над его словами. Кусая ноготь, она повернулась к заколоченному окну и вспомнила все стада ходячих, с которыми ей пришлось повстречаться: в прошлый раз это была волна мертвецов, поглотившая тюрьму – последний рубеж Губернатора. Лилли попыталась представить еще большее стадо – единое, монолитное стадо, состоящее из более мелких стад, – и у нее заболела голова. Она сжала руку в кулак, ее ногти впились в ладонь, и боль привела ее в чувство.
– Так, сперва нам нужно…
Через час на город опустилась темнота, а Лилли собрала в освещенном светильниками зале заседаний недавно основанный совет старейшин – в который входили в основном настоящие старейшины города. Она пригласила на встречу и Келвина Дюпре, надеясь, что он решит остаться в Вудбери, узнав о формирующемся стаде. Отправляться в путь, рискуя встретиться с такой силой, было небезопасно, особенно для семейства с маленькими детьми, к тому же Лилли нужно было как можно больше людей, чтобы отразить нападение.
К половине восьмого вечера все старейшины заняли свои места вокруг видавшего виды стола для совещаний и Лилли постаралась как можно более осторожно сообщить им тревожные новости.
Пока она говорила, слушатели неподвижно сидели на складных стульях и молча внимали мрачному рассказу. Время от времени Лилли просила Мэттью и Спида сообщить остальным подробности увиденного, и все слушали их. Лица собравшихся были серьезны. Испуганны. Печальны. Никто не произносил этого вслух, но в комнате, казалось, витали вопросы: почему мы? почему сейчас? Неужели после долгих месяцев жизни под гнетом Губернатора, после всех передряг, и насилия, и смертей, и трагедий, и потерь на их долю выпало еще и это?
