Лонни приобнял ее за талию.
— Ну что, малышка. Похоже, придется нам топать пешком.
— Мне что-то не хочется топать пешком, если честно. А то вдруг эти мелкие побежали за старшими братьями. — Дорис рассмеялась, чтобы показать, что она пошутила, но смех получился каким-то натянутым. Ей очень не нравился этот вечер, навевающий странное ощущение выпадения из реальности. Лучше бы они с Лонни остались в отеле, право слово.
— Но, похоже, у нас нет выбора, — сказал он. — Что-то здесь не наблюдается свободных такси.
— Лонни, почему он нас бросил, таксист? Он казался таким милым.
— Понятия не имею. Но Джон очень подробно мне все объяснил. Он живет на Брасс-Энд. Это такой маленький тупичок на пять-шесть домов. И Джон говорит, его нет на схеме городских улиц. — Продолжая говорить, Лонни повел Дорис по Крауч-Энд-роуд. Прочь от телефонной будки, от ресторанчика, где продавали навынос карри и от того пяточка пустоты, где раньше стояло такси. — Нам надо будет свернуть направо на Хиллфилд-авеню, потом через полквартала свернуть налево, и первый правый поворот… или левый?.. в общем, нам надо на Петри-стрит. И там — второй поворот налево. Это и будет Брасс-Энд.
— И как ты все это запомнил?
— С трудом, — сказал он с таким потешным видом, что она поневоле рассмеялась. Лонни умел поднять ей настроение. Была у него такая замечательная способность.
На стене в коридоре висела подробная карта Крауч-Энда, где было значительно больше деталей, чем в справочнике «Как проехать по улицам Лондона». Фарнхэм встал перед ней, сунув руки в карманы, и принялся очень внимательно ее изучать. Сейчас в здании было тихо. Веттер еще не вернулся со своей прогулки, предпринятой с целью проветривания мозгов — будем надеяться, ему таки выдует из головы всю эту бредовую чертовщину, — а Реймонд, наверное, уже давно разобрался с той пакистанкой, у которой украли сумку.
Фарнхэм ткнул пальцем в то место на карте, где таксист скорее всего высадил эту американку с ее разлюбезным мужем (если, конечно, ей можно верить, в чем Фарнхэм искренне сомневался). Дорога до дома их друга казалась донельзя простой. Свернуть с Крауч-Энд-роуд на Хиллфилд-авеню, потом — налево по Виккерс-лейн, и снова налево на Петри-стрит. На Брасс-Энд, крохотном ответвлении от Петри, было от силы шесть — восемь домов. Короткий такой тупичок. Идти где-то с милю, не больше. Это кем же надо быть, чтобы там заблудиться?! Да будь ты хоть дважды американец…
— Реймонд! — окликнул он. — Ты еще здесь?
Вошел сержант Реймонд. Он собирался на патрулирование и надевал на ходу штормовку.
— Уже убегаю, моя красавица.
— Перестань, может быть, — сказал Фарнхэм, но все равно вымученно улыбнулся. Реймонда он побаивался. Стоило только взглянуть на эту мрачную гориллу со зверской рожей, как сразу же становилось ясно: он стоит слишком близко к черте, что отделяет хороших парней от мерзавцев. На лице у Реймонда красовался толстый белый шрам, вернее даже рубец, похожий на перекрученную веревку — от левого уголка рта и почти до самого кадыка. Сам сержант утверждал, что это один бесноватый карманник пытался перерезать ему горло осколком разбитой бутылки. Поэтому, мол, он и ломает им пальцы. Но Фарнхэм даже не сомневался, что это вранье. Просто Реймонду нравилось, как трещат кости, когда их ломают.
— Не угостишь сигареткой? — спросил Реймонд.
Фарнхэм со вздохом протянул ему пачку. Пока Реймонд прикуривал, он спросил:
— Слушай, а на Крауч-Энд-роуд есть магазин, где продают карри?
— Я такого не знаю, мой птенчик, — сказал Реймонд.
— Так я и думал.
— Какие проблемы, малыш?
— Никаких, — может быть, чуть резковато ответил Фарнхэм, вспомнив растрепанные волосы и остекленевшие глаза Дорис Фриман.
Дорис и Лонни Фриман дошли почти до конца Крауч-Энд-роуд и там свернули на Хиллфилд-авеню, застроенную очень стильными, даже можно сказать, впечатляющими домами, — но Дорис почему-то подумала, что это всего лишь фасады, красивые оболочки, вероятно, разрезанные изнутри на квартиры и комнаты с холодной хирургической точностью.
— Пока все в порядке, — заметил Лонни.
— Да… — начала было Дорис и осеклась, потому что откуда-то сбоку послышался слабый стон.
Они оба встали как вкопанные. Стон доносился справа, из маленького дворика, обнесенного высокой живой изгородью. Лонни направился было в ту сторону, но Дорис схватила его за руку:
— Лонни, не надо!
— Что значит, не надо? — удивился он. — Кому-то плохо.
Она шагнула следом за ним, нервно передернув плечами. Изгородь была высокой, но не слишком густой. Лонни без труда раздвинул кусты. За ними обнаружилась небольшая квадратная лужайка в обрамлении цветочных клумб. Лужайка была очень зеленой, а в центре чернело какое-то дымящееся пятно — во всяком случае, с первого взгляда Дорис решила, что это пятно. Она еще раз глянула через плечо Лонни — ей пришлось встать на цыпочки, потому что она была маленькой, а муж был высоким, — и увидела, что это была дыра, отдаленно напоминающая силуэт распростертого человека. И она действительно дымилась.
«ПОДЗЕМНЫЙ УЖАС ПОГЛОТИЛ ШЕСТЬДЕСЯТ ЧЕЛОВЕК», — вдруг подумала Дорис и вздрогнула.
Стон доносился из этой дыры, и Лонни рванулся туда, продираясь сквозь кусты.
— Лонни, не надо, — сказала она. — Пожалуйста.
— Кому-то плохо, — повторил он и прорвался сквозь изгородь на ту сторону. Раздался жесткий звук рвущейся ткани. Дорис еще успела увидеть, как муж идет к черной дырке в земле, а потом кусты сомкнулись плотной зеленой стеной, и она больше не видела Лонни — лишь различала его силуэт с той стороны. Она попыталась пройти туда следом за ним, но на ней была блузка без рукавов, и она сразу же оцарапалась о короткие твердые ветки подстриженных кустов.
— Лонни! — закричала она. Ей вдруг стало страшно. — Лонни, вернись!
— Сейчас, солнышко!
Дорис казалось, что дом с той стороны колючей зеленой стены бесстрастно глядит на нее пустыми темными окнами.
Стоны по-прежнему доносились из дымящейся дыры, но теперь они стали глуше — такие гортанные хрипы, в которых звучало какое-то жуткое ликование. Неужели Лонни не слышит?!
— Эй, там внизу, — донесся с той стороны голос Лонни. — Тут есть кто-нибудь? Эй… о Боже!
А потом он закричал. Дорис в жизни не слышала, чтобы Лонни кричал, и от этого вопля у нее подкосились ноги. Она судорожно огляделась, ища глазами хотя бы какой-то проход — тропинку или просто просвет в плотных кустах, — но изгородь тянулась сплошной стеной. У нее перед глазами поплыли обрывки кошмарных видений: байкеры с крысиными мордами вместо лиц, огромный кот с розовой развороченной мордой, маленький мальчик с рукой-клешней.
