Она улыбнулась и махнула нам всем, когда села рядом с Джей-Джей. Рядом с нами все еще оставалось одно свободное место.
Огни вспыхнули снова, и в начале прохода рядом с Ашером показалась Вивиан. Он и Жан-Клод поднялись, так что я тоже поднялась. Мика был уже на ногах. Вивиан была достаточно маленькой, так что мы, вероятно, могли бы остаться на своих местах, но старшие вампиры часто реагировали на женщин так, как будто суета не вышла из моды, и, если они могли быть джентльменами, я тоже могла быть леди.
Она прошла мимо меня с торопливым "извините, что опоздала".
— Ты не поздно, — сказал Мика.
Я добавила:
— Вы как раз вовремя.
Чем заслужила небольшую улыбку. Ничто не могло на самом деле сделать Вивиан менее красивой, но вокруг ее глаз и рта пролегла усталость беспокойными морщинками на ее красивой коже. Ее кожа была такого оттенка кофе со сливками, что казалась почти белой. Технически она была афроамериканкой, но в ней было много от ирландки: начиная от густых, почти прямых волос и заканчивая серо-голубыми глазами Она была одним из верлеопардов в нашем парде. Однажды мне пришлось спасать ее от очень плохого человека. Он делал с ней ужасные вещи. Я бы убила его в конце концов, но месть исправляет положение только в кино. В реальной жизни после того, как злодей мертв, травмы продолжают жить внутри жертв.
Она была здесь, чтобы посмотреть на ее друга по комнате, Стивена, на сцене. Она заговорила с Джей-Джей, когда села по другую сторону от Моники. Вивиан сняла свое пальто, и как только я увидела платье, я поняла, почему она опоздала. Она поехала домой с работы, где трудилась в качестве помощника по административным вопросам в страховом агентстве, чтобы переодеться. Платье почти ничего не прикрывало, черное с бронзовым бисером и золотыми бусинами, которые дрожали, когда она двигалась. Вечерние платья Джей-Джей и Вивиан почти заставили меня сожалеть о том, что я не переоделась, но тогда я бы действительно опоздала. Я могла бы взять что-то на работу, чтобы переодеться, но если честно, это не пришло мне в голову до этой минуты. Ну, и ладно.
Мика наклонился и прошептал:
— Ты выглядишь великолепно.
Я ответила шепотом:
— Это было так очевидно?
— Для меня, — сказал он и пожал мне руку. Я пожала ему руку в ответ, и мы обменялись улыбками, которые предназначались только друг для друга. Натаниэль был единственным, кто разделял с нами эту улыбку иногда, но его здесь не было, потому что он должен был быть на сцене.
Рука Жан-Клода прикоснулась ко мне, и я поняла намек, прижавшись головой к его плечу и взяв его за руку. Он был дамским угодником на протяжении веков, и он поклялся, что я была первой женщиной, которая заставила его чувствовать себя немного неуверенно. Я, как правило, тяжело действовала на эго определенного типа мужчин. Те, от которых женщины обычно теряли голову, никогда особенно не трогали меня, потому что я всегда чувствовала, что если они заставят меня потерять голову, значит, они попрактиковались на большом количестве женщин до меня, и будут практиковаться с женщинами после меня. Я редко ошибалась на этот счет. Кроме того, обычные уловки по вскруживанию головы часто оставляли меня озадаченной. Я до сих пор не был уверена, следует ли мне извиниться перед Жан-Клодом за то, что портила ему его игру, или гордиться этим.
Часть меня по-прежнему считала, что, упади я в его объятия легко, он бы ухаживал за мной, выиграл, и к настоящему моменту оставил ради другой игры. Может, это было несправедливо, или говорила моя неуверенность, а может правда.
Его рука в моей была теплой. Это означало, что он на ком-то покормился. Это должен был быть добровольный донор. Женщины в особенности выстраивались в очередь, чтобы кормить его. На самом деле, одной из причин, по которой я потратила последние несколько недель, просматривая тонны фотографий и DVD, с небольшой помощью других мужчин, была та, что нам необходимо было более регулярное питание. Другие вампиры и группы оборотней по всей стране направляли заявки на некоторых из своих людей, чтобы присоединиться к нам. На DVD-дисках было все: от грубого порно до странно неловких лент знакомства. Ситуация напоминала старую идею брака по договоренности, хотя это было что-то вроде приглашенного любовника. Группы надеялись, что это даст им сильную связь с нашей ветвью власти, и это было возможно.
Они отправляли кандидатов Жан-Клоду какое-то время, и он вежливо вернул их всех назад. Последняя партия пришла лично мне. Казалось, они почувствовали, что Жан-Клод вернул всех из страха обидеть меня, и, может, в этом была доля правды, так что я села и стала смотреть. Мне немного помогали Натаниэль и Мика, и Джейсон, но никто из вампиров. Я не поступила так нарочно, но…
Кто кормил Жан-Клода? Как заместитель, я хотела знать, но потом оставила все, как есть. На самом деле я не хотела знать. Прием крови был слишком близок к прелюдии для вампиров его линии крови. Конечно, он делил меня с большим количеством других мужчин, поэтому моя ревность к тому, что он брал кровь у другой женщины, казалась детской и несправедливой. Но только потому, что это выглядело по-детски и несправедливо, не значило, что я чувствовала себя иначе. Глупо, но это так.
Свет погас, и я была спасена от своих тяжелых мыслей, когда занавес поднялся. Я сидела в темноте, держа руки двух людей, которых я любила больше всего. Это был неплохой способ начать выходные. Я заметила, что Моника смотрит на нас. Отражалась ли на ее лице зависть или гнев? Я повернулась снова к сцене и позволила Монике надеть свою привычную вежливую доброжелательную маску. Обычно я предпочитала, чтобы окружающие меня люди были искренними, но для нее я готова была сделать исключение. Я знала, что ей нельзя верить, так что она могла притворяться, что я ей нравлюсь, а я — что она мне. Это не была дружба, но это было понимание. Заиграла музыка, я прижала Мику и Жан-Клода к себе и смотрела, как Ашер держит другую руку Жан-Клода. Даже в библейском поясе (Территория на Юге и Среднем Западе США с преобладанием приверженцев протестантского фундаментализма. Библия до сих пор основная настольная книга во многих фермерских семьях), когда выключали свет, можно было держаться за руки.
Первой вышла на сцену группа детей двухлетнего возраста. Пять маленьких девочек в розовых трико и крошечных пачках, усыпанных блестками, гуськом прошли по сцене, держась за руки. Зрители одновременно выдохнули: "Ах". Дети были почти незаконно милы. Преподавательница танцев находилась перед сценой на виду у зрителей и маленьких девочек с широко раскрытыми глазами.
