— Уф!
Рекс поежился и поднял воротник, когда несколько крупных капель рухнули с веток и хлестнули его по лицу.
— Обстановка, осмелюсь доложить, прямо кладбищенская!
Герцог отмолчался, сделал несколько шагов и надавил кнопку электрического звонка, также не преминув поднять соболий ворот своего пальто. Апрельская морось витала в воздухе, ночь окутывала незваных визитеров пронизывающей сыростью.
Де Ришло отступил, дабы осмотреться получше.
— Эгей, дружок! Рекс! А у Саймона-то завелась небольшая обсерватория. В прошлое мое посещение, коль скоро провалами памяти не страдаю, ничего подобного здесь и близко не было...
Ван Рин поднял голову и увидел купол, венчавший черепичную крышу.
— Точно.
Прямо перед ними внезапно вспыхнула яркая круглая лампа, входная дверь плавно распахнулась, и глазам двоих друзей предстал затянутый в черную ливрею слуга, обладатель бледной, болезненной физиономии.
— Мистер Саймон Аарон дома? — осведомился де Ришло, но лакей уже сделал им знак войти. Герцог хмыкнул. Пришельцы переступили порог, сделали несколько шагов по толстой ковровой дорожке и остановились. Дверь за их спинами лязгнула пружинной щеколдой.
Прихожая старинного здания была освещена отнюдь не ярко, но ван Рин, сам избегавший носить шляпу, сколь бы мерзкой ни была погода, и, как правило, обходившийся без плаща, тотчас приметил верхнюю одежду двух посетителей, аккуратно уложенную поперек длинной консоли. Молчаливый швейцар уже освобождал де Ришло от пальто и котелка.
У Саймона гости, это несомненно, подумал Рекс.
— Возможно, мистер Аарон занят частной беседой и не хочет, чтобы его беспокоили? — обратился ван Рин к бледноликому швейцару, внезапно усомнившись, разумно ли они поступают, вторгаясь к другу безо всякого предупреждения. Пожалуй, опасения и домыслы могли оказаться чистейшей чепухой — Саймон действительно по уши погряз в биржевых или рыночных комбинациях, время не терпит, отделаться от партнеров по выгодной сделке не так-то просто...
Швейцар только поклонился и двинулся вперед по вестибюлю.
— Малый просто нем, — шепнул де Ришло. — Точнее, он глухонемой, поверь слову.
Слуга распахнул огромные створки двойных дверей, отступил и позволил обоим пройти.
Рексу и герцогу явилась длинная, узкая комната, расширявшаяся в просторный салон, обставленный с пышной, почти крикливой роскошью в стиле Людовика Шестнадцатого, однако, полуослепленные неожиданно ярким освещением, товарищи не сразу оценили тончайший узор паркетного пола, безукоризненно блиставшие громадные зеркала, золоченую мебель и пышные гобелены, вытканные с непревзойденным искусством Бог знает сколько лет назад.
Первым опомнился Рекс. Он чуть ли не со свистом втянул воздух, стиснул запястье герцога и еле слышно шепнул:
— Черт возьми, она здесь, ваша светлость! При всем почтительном уважении к вашему огромному жизненному опыту!
У ван Рина и впрямь были некоторые основания сделать подобный вывод. Он взора не сводил с высокой, изящной девушки, застывшей на расстоянии нескольких ярдов, посреди салона, и всецело поглощенной разговором с господином Аароном, столь непростительно сорвавшим их уютные дружеские посиделки.
За последние полтора года Рекс по крайней мере трижды видал это загадочное, умное, прелестное лицо, с бездонными глазами под тяжеловатыми веками — глазами, в которых пряталась непроницаемая тайна, глазами, делавшими очаровательное лицо схожим с египетскими изваяниями, не имевшим возраста, почти предвечным. Невзирая на очевидную молодость, незнакомка выглядела неуловимо древней.
«Древняя, словно грех», — подумалось Рексу.
Впервые он столкнулся с девушкой в будапештском ресторане; через несколько месяцев — в нью-йоркской дорожной пробке, где автомобиль ван Рина оказался втиснут рядом с ее собственным; а затем — сколь ни удивительно — на шоссе близ Буэнос-Айреса, опять в машине, с тремя спутниками довольно странного вида. Как неожиданно встретить ее здесь — и какая удача! Рекс мысленно ухмыльнулся при мысли, что волей-неволей Саймону доведется представить собеседницу друзьям.
Глаза де Ришло были прикованы к Аарону. Резким, испуганным движением Саймон развернулся к посетителям. Одно мгновение он казался растерянным, не представляющим, как вести себя дальше. Полные, чувственные губы распахнулись, точно пытаясь произнести приветствие, но челюсть отвалилась, едва не коснувшись безукоризненно затянутого белого галстука; черные глаза расширились от изумления. Но Аарон быстро овладел собою, подобрался; привычная улыбка просияла на лице, ноги послушно двинулись навстречу вошедшим.
— Саймон, дорогой мой!
Ван Рин подметил, что герцог мурлычет сладким, шелковым голосом, несвойственным старому французу ни при каких обстоятельствах. Вкрадчивостью манер де Ришло отнюдь не отличался.
— Ради всего святого, прими наши самые искренние извинения за неожиданный набег. Мы, конечно, вломились к тебе в неподходящую минуту?
— Конечно, понятия не имели, что у тебя гости, — подхватил Рекс, продолжавший следить за девушкой, приблизившейся к другой женщине, стоявшей чуть поодаль рядом с тремя мужчинами, занятыми собственной тихой беседой.
— Нет-нет, я в восторге, — пробормотал Саймон. — Ужасно рад видеть вас обоих... просто у меня собралось несколько друзей... маленькое общество, членом которого я недавно стал... вот и все.
— Мы в лепешку расшибиться готовы от огорчения, — продолжал де Ришло с той же напускной слащавостью. — Верно, Рекс?
— Разумеется! И не подумали бы вторгаться, близко бы к порогу не подошли, — да, сдается, твой слуга посчитал нас кем-то из приглашенных заранее.
Невзирая на столь явное раскаяние, ни де Ришло, ни Рекс и не помышляли удаляться. Герцог мысленно поставил Саймону круглую пятерку за великолепное самообладание, с которым тот держался в явно стеснительном присутствии старых друзей.
— И вы простите меня, пожалуйста, за испорченный вечер, — ответил Саймон совершенно искренним тоном. — Хотел передохнуть перед решающей партией в бридж... — Он смешался, запнулся: — Вынужден отдыхать — очень быстро устаю, слабею, и никуда не годен. Настолько разбит, что просто позабыл о встрече с этими людьми, а сам же ее и назначил на шесть часов...
— По счастью, дружок, винный погреб у тебя преизобильный, — сказал де Ришло, не в силах удержаться от мягкой насмешки при взгляде на огромный буфет, уставленный армией бутылок, вполне способной поголовно споить всех постояльцев какой-нибудь не слишком большой гостиницы. — Noblesse oblige, mon ami[5].
— Позвонил Ферраро, — проворно ответил Саймон. — Сами знаете, лучший виноторговец Лондона, выбор бесконечный, доставка в течение часа. А потом совсем уж было вознамерился пригласить вас, да только подумал... подумал, заскучаете в незнакомом обществе.
