– Подожди, я позову кого-нибудь, – говорит он. Девушка смолкает, смотрит испуганно на окна коттеджей, в которых горит свет.
– Нет. Не надо никого звать. Пожалуйста, – говорит она.
Ее зовут Анита Сото. Безумие этой ночи коснулось ее, проникло в мозг, поселилось за черными глазами. Для нее трагедия началась за три часа до встречи с Моской. Началась чем-то призрачным, нереальным. Душевая кабинка на пляже. Скрежет труб в ночной тишине, ржавая вода из кранов. Крайний от дороги коттедж, где поселила ее сестра, Оделис Сото, решив, что Кэсиди Клири не воспользуется им. Анита Сото растирает полотенцем тело. Запах ржавчины цепляется к ее коже. Ржавая вода капает с волос. Страха нет, только его тень, только его слабый, едва уловимый запах. Ветер со стороны города качает деревья. Их ветви скребутся в окно. После скрежета труб в душевой кабинке, после ржавой воды из кранов воображение уже не может не реагировать на эти случайные раздражители. Оживают тени. Кажется, что кто-то смотрит в окно, кто-то скребется, пытаясь пробраться в коттедж. Выключить свет, затаиться. Теперь подойти к окну, убедить себя, что там никого нет. Всего лишь ветер и ветви деревьев. Но страх уже пробрался в сознание. Темнота окружает, сдавливает, наваливается на плечи, словно насильник, которому не нужно твое тело, но который возьмет все, что сможет, от твоего разума. И свет включить уже недостаточно. За окнами ночь, тишина.
Анита одевается, выходит на улицу. До коттеджа управляющего, где живет ее сестра, не больше дух десятков шагов. Так несущественно близко в дневном свете, но сейчас, когда ожила ночь, когда вокруг мир шорохов и теней, это расстояние кажется неприлично огромным. Сердце начинает сильнее биться в груди. Ноги немеют. Нет, Анита никогда не была достаточно смелой, чтобы выработать иммунитет к своему разыгравшемуся воображению. Ноги становятся непослушными, наливаются свинцом. Один шаг, другой. Черная птица пролетает над головой. Мир сжимается до размеров дороги между коттеджами. Время замирает. Прошлого нет. Будущего нет. Лишь липкое, пугающее настоящее. Анита оборачивается. Птица улетает прочь. В тишине слышно, как хлопают ее крылья. Заставить себя идти. Крыльцо коттеджа управляющего. Свет не горит. Постучать в дверь. Позвать сестру. Без ответа. Лишь оживает ночь в своем потустороннем мире. Тени скользят по внутреннему дворику.
– Кто здесь? – Анита оборачивается.
Тени прячутся. Сердце бьется сильнее. Снова постучать, попробовать открыть дверь. Не заперто. Анита заглядывает в коттедж.
– Оделис? Оделис, ты спишь? – тишина. Лишь шорохи в темноте за спиной. Нащупать на стене выключатель. Щелчок, но свет не включается. Вокруг ночь, мрак. Пара робких шагов вперед. – Оделис? – Анита подходит к кровати. Окна не зашторены. Небо звездное, но ночь за стенами коттеджа слишком темна. Еще раз позвать сестру, но ответ уже ясен – кровать пуста. Коттедж пуст.
* * *
Кейси Бредерик. Он приехал в отель «Голубой горизонт» раньше других приглашенных Кэсиди Клири. С собой он привез большой чемодан с вещами. Чемодан, с которым мог бы поспорить чемодан отправившейся в путешествие женщины. Еще у него была тонкая из легких сплавов трость. Он хромал на левую ногу. Минувший сезон в Национальной футбольной лиге не принес ничего, кроме травм. Коленный сустав заменили, но врачи сказали, что с игрой нужно завязывать. Бредерик послал их к черту. Послал к черту всех, решив восстанавливаться после травмы самостоятельно. Он планировал вернуться к новому сезону. Его друзья скажут, что вначале все выглядело действительно так, будто ему это удастся, но потом появились боли и Бредерику пришлось снизить нагрузки. На момент его приезда в отель «Голубой горизонт» о том, чтобы вернуться в игру к началу нового сезона, не могло быть и речи.
– Лучше бы я играл в бейсбол, – отшучивался он, однако выглядел подавленным и погруженным в депрессию.
Письмо от Кэсиди Клири было той чертой, которую он подвел под своими надеждами восстановиться к новому сезону. Нет, придется ждать еще год. Решение далось ему непросто. Вернее, не решение. Его врачи и его друзья давно знали, что Бредерик пропустит новый сезон. Оставалось лишь ему самому признать это. Обезболивающие, которые он принимал, и алкоголь помогли ему забыться на пару недель. Он никого не хотел видеть, ни с кем не хотел разговаривать. Впоследствии его друзья с удивлением признаются, что никогда бы не подумали, что он сможет вспомнить в этом пьяном бреду о приглашении Кэсиди Клири. Но Бредерик вспомнил. Билеты, которые прислала ему Клири, он давно потерял, но материальные затраты не заботили его. Он прибыл в аэропорт города Оскода, взял такси. Таксист, подвозивший его, вспомнил, что всю дорогу Бредерик жаловался на ужасное похмелье и защитника Хэмпа Люсьена, нанесшего ему травму. Таксист высадил его возле отеля, помог достать из багажника чемодан, предложил отнести вещи в коттедж, но Бредерик отказался.
– Кажется, я приехал слишком рано, черт возьми, – сказал он и хромая направился в коттедж управляющего.
Таксист по имени Гарри Гутье видел, как Бредерику открыла дверь Оделис Сото. Он не знал ее, но уверенно опознал по фотографии. Что было дальше, восстановить крайне сложно. Показания свидетелей теряются. Есть лишь невнятный рассказ Аниты Сото, которая видела во дворе отеля Бредерика и Кэсиди Клири. Подойти к окну Аниту побудили радостные крики Клири. Увидев Бредерика, она бросилась ему на шею. Бредерик едва удержался на ногах. Анита слышала, как он жалуется на боль в колене, на травму. Его лицо казалось ей знакомым. Она не знала точно, видела его в городе или же где-то еще. Лишь после ей удалось вспомнить, что она видела лицо Бредерика в одном из журналов о спорте, которые читал Фермин Гузман – мужчина ее сестры. Анита жила в его доме, когда только приехала в Оскоду. Потом Оделис предложила ей поселиться в одном из коттеджей.
– Все равно сезон не удался. Посетителей почти нет, – сказала Оделис. Анита согласилась. В отеле она прожила всего три дня, последний из которых едва не стал для нее роковым.
– Кэсиди Клири выглядела такой живой, такой счастливой, когда встретилась с Бредериком, – вспомнит впоследствии Анита Сото. – Она говорила так много и так оживленно, что я не смогла разобрать почти ни одного слова. Затем они уйдут в ее коттедж.
Еще раз Анита Сото увидит Кейси Бредерика, когда он и Кэсиди Клири пойдут на пляж.
– Не знаю, почему я осмелилась выйти из своего коттеджа – ведь я жила там незаконно, – скажет Анита Сото. – Но Бредерик был таким… таким… Никогда прежде я еще не видела такого идеального тела.
