— Давай, Бобби! Обожаю девчонок с яйцами! — Кейн замолчал. — Ну, не совсем… ты же поняла, что я имею в виду.
На секунду Бобби утонула в его глазах. В первый раз он подарил ей более, чем мимолетное секундное внимание. «Он знает её имя». Она выпрямилась. Парни — как опасные собаки: если показать им страх, то они могут съесть твое лицо.
— Так, давайте покончим с этим, пока нас всех не отчислили.
— Да, пожалуйста, — согласилась Грейс. — Кровавая Мэри — это одно, государственная школа — другое.
Сэди отошла к пребывавшей в дурном настроении Грейс и к открывшему свой мобильник Марку, начавшему записывать их личный малобюджетный фильм ужасов.
— Как только будете готовы… Уже за полночь. Если решитесь, — Сэди прошептала последнее слово, как какая-то вычурная хранительница склепа.
Все трое посмотрели в зеркало. Как и ожидалось, три отражения взирали в ответ. Бобби — изящная и утонченная, прячущаяся за толстыми очками. Кейн — высокий, широкоплечий, с телосложением пловца. И Амазонка Ная — с густыми черными кудрями, спадающими на ее плечи. Самое маловероятное трио, какое только можно было бы найти в женском туалете посреди ночи.
Шумно вздохнув через нос, Кейн посмотрел на каждую из них по очереди:
— Готовы?
— Да. — Ная казалась менее уверенной на данном этапе. Бобби ответила кивком головы.
— Окей. На счет три…, — продолжил он. — Раз, два… три…
Они тянули время, никто не хотел быть первым.
— Ну же! — рассмеялся он. — Еще раз…
— К… Кровавая Мэри, — начала Ная, и остальные послушно присоединились.
Их голоса звучали низко и монотонно. Бобби почувствовала, как воздух покинул комнату. Сама ночь услышала их начало и затаила дыхание.
— Кровавая Мэри… — Напряжение стало слишком невыносимым. Кейн и Ная разразились хохотом, и Бобби присоединилась к ним, не желая оставаться в стороне от веселья.
— Продолжайте, — подбодрила Сэди со стороны. — Произнесли только дважды.
Они подавили смех.
— Кровавая Мэри… Кровавая Мэри.
Свечи замерцали и зашипели, когда легкий ледяной ветерок пронесся по ванной комнате. Тени заплясали на стенах и над всеми тремя лицами, заключенными в зеркале. При таком освещении их лица казались изможденными, с впалыми щеками, черепоподобными.
— Еще один раз. — Бобби заглянула вглубь глаз Наи и увидела, что бравады в ней осталось только на йоту.
— Все вместе, — Кейн объединил их. Стоя между девушками, он взял правую руку Наи и левую Бобби. Сердце Бобби бешено заколотилось в груди; она не могла даже дышать, не говоря уже о произнесении двух оставшихся слов. Она посмотрела в самую дальнюю точку в задней части зеркала. Безумно странно, но оно, казалось, растянулось, словно она глядела в длинный черный туннель. Там даже не было больше отражения, а только темный проход, простирающийся на многие мили. В его дальней точке что-то зашевелилось.
Губы Кейна приоткрылись. Ная одарила их сдержанным кивком. Бобби вдохнула и закрыла глаза.
— Кровавая Мэри, — сказали они все вместе.
Свет в комнате померк, словно все свечи собирались одновременно погаснуть. А потом ничего. В ванной стало тихо, помимо монотонного капанья в душевых кабинках. Бобби взглянула на своих товарищей. Ная так сильно сжалась, что были видны сухожилия на ее шее. Кейн нервно пожевывал нижнюю губу.
Ничего.
Бобби не выдержала первая. Она разразилась хохотом, и остальные последовали ее примеру. Дикий, ухающий смех вырвался из их груди причудливой смесью облегчения, истерии и полнейшего смущения. На долю секунды каждый из них по-настоящему поверил в нее.
— Словно было нужно еще какое-нибудь доказательство… Я такая круглая неудачница! — хихикнула Бобби.
— А взгляд на твоем лице — нечто бесподобное! — Кейн показал на Наю, сгибаясь от смеха.
— Я? Чувак, да и ты сам-то не выглядел настолько уж горячим!
Сэди была в таком же состоянии, оперевшись о стену рядом с Грейс, которая сохраняла свое жуткое впечатление холодной мокрой рыбы. Сэди захихикала:
— Это было угарно! Было похоже, что вы собираетесь наложить в штаны!
— Спасибо за это, Сэди! — Бобби протянула ей руку, которую Сэди пожала. — Ладно, признаю, это было еще то веселье на Хэллоуин. Отлично проведенный первоклассный праздник страха. Теперь же, не знаю как вы, но я собираюсь спать.
— Слава Богу, — усмехнулась Грейс. — Кейн?
— Малыш, мы должны отправляться домой. Я останусь сегодня у Марка.
Губы Грейс изогнулись в разочаровании прежде, чем она вспомнила, кем была — не та, которую можно дурачить, а выше всего и каждого, леди Пайпер Холла.
— Отлично. Тогда увидимся позже. — Она выбежала из ванной комнаты, а следом за ней Сэди.
Кейн поежился, говоря Марку:
— Чувак, какая там Кровавая Мэри, теперь у меня огромные неприятности!
— Она справится, — мило улыбнулась Ная. — Не обижайся, милый, но она притаскивает сюда разных деревенских парней каждые выходные. Вы сможете найти дорогу обратно?
— Так же, как и вошли? — отвечает Марк.
— Да, а ты быстро учишься.
— Нескучного вечера, девушки. — Кейн произнес «девушки» как «деушки», и Бобби своего рода понравилось это. Она гадала, откуда он — у него был не местный акцент. Кейн заключил Наю в дружеские объятия.
— Скоро увидимся, да?
Он подошел к Бобби с тем же жестом, который она неуклюже вернула. Ее сердце замерло, и она забыла о дыхании, вдыхая гигантский глоток его мальчишеского запаха — стирального порошка с мачо-дезодорантом. Для него это ничего не значило — сделанный по ходу жест, о котором он никогда снова не подумает, а она запомнит навечно. Символично.
— Приятно познакомиться, Бобби. Классное имя, кстати.
— Да. Спасибо. — Ее язык связало в толстый узел.
Очередная проверка горизонта показала, что все было чисто, и парни пошли к выходу. Бобби повернулась к темному прямоугольнику зеркала, задувая свечи. Может быть они и не вызвали духа, но глубоко внутри у Бобби точно что-то проснулось. Она покачала головой и отправила свою внутреннюю глупенькую девушку в шаловливый уголок. Она должна быть выше чепухи Джуди Блум[3].
Бобби последовала за Наей из ванной комнаты, даже не заметив монотонного кап кап кап, отзывающегося эхом от плитки.
ДЕНЬ ПЕРВЫЙ
Бобби проснулась от того же, от чего просыпалась каждое утро — Ная во весь голос пела песню. На испанском.
— О, Боже! — умоляла Бобби, переворачиваясь в постели. — Ты не могла бы, пожалуйста, оставить меня в покое? Сегодня воскресенье — целый день, предназначенный специально для отдыха!
