— Доброе утро, — приветливо сказал я. — Смотрите же, хорошенько протопите. Очень холодно.
Девушка обернулась, и я увидел ее испуганное лицо. Это была не Эмили!
— Где же Эмили? — воскликнул я.
— Это служанка, что жила тут допрежь меня?
— Да. Она что, ушла?
— Я поступила шестого числа, — угрюмо отвечала она, — и ее уже тут не было.
Я взял книгу и снова лег в постель. Эмили, стало быть, отослали почти сразу же после нашего с ней разговора. Читать я, разумеется, не смог, ибо мысль эта мешала сосредоточиться, и даже обрадовался, когда пришло время вставать. Скоропалительная и безжалостная расправа с Эмили могла означать только одно — кому-то была крайняя нужда удалить ее прочь с моих глаз.
Ноября 13. Царапина от кошачьих когтей воспалилась и начала побаливать, что изрядно докучает мне. Я постоянно ощущаю, как маленький нарыв дергает и зудит. Видно, у меня плохая кровь, не то бы уже давно все зажило. Я вскрыл воспаленное место перочинным ножом, смоченным в дезинфицирующем растворе, и тщательно промыл — говорят, кошачьи царапины сплошь и рядом дают самые дурные последствия.
Ноября 14. Дом этот, хоть и оказывает на мои нервы странное воздействие, нравится мне. В самом сердце Лондона — и такая уединенность, тишина и спокойствие. А как здесь славно работается! Удивляюсь, почему столь низка арендная плата. Возможно, кто-нибудь и усмотрел бы в этом нечто подозрительное, но я не стал даже задавать никаких вопросов. По мне, лучше умолчание, чем ложь. Если бы только избавиться от крыс внутри и кошек снаружи. Чувствую, что со временем свыкнусь со странностями этого дома. Я даже не прочь умереть здесь. О, эта фраза звучит двусмысленно, ее могут ложно истолковать. На самом деле я хотел сказать, что не прочь жить и умереть здесь. Буду снова и снова продлевать аренду, покуда дом не рухнет от старости или я сам по той же причине не переселюсь в мир иной. Судя по всему, первым буду не я.
Ноября 16. Как изматывают меня мои расстроенные нервы, вечный источник пренеприятных ощущений. Сегодня утром проснулся и обнаружил, что одежда моя разбросана по комнате, а плетеное кресло опрокинуто и лежит подле кровати. У сюртука и жилета такой вид, точно ночью кто-то примерял их на себя. И сны мне сегодня привиделись пугающе яркие — будто некто стоит подле меня, закрыв лицо руками, и стонет, словно от невыносимой боли: «Где найти мне покров? О, поможет ли мне кто-нибудь?» Глупость, конечно, однако я немного струсил. Сон был отвратительно правдоподобен. Вот уже год, как я перестал ходить во сне и просыпаться в ужасе в самых неподходящих местах, например на холодном тротуаре Эрлз-Корт-роуд, где находилось тогдашнее мое жилье. Я полагал — но, похоже, напрасно, — что навсегда излечился от досадного недуга. Это открытие весьма меня обеспокоило. На ночь прибегну к испытанному способу: привяжу палец на ноге к кровати.
Ноября 17. Сегодня ночью опять мучили тягостные кошмары. Снилось, будто кто-то бродит у меня в спальне, выходит в переднюю, снова возвращается, подходит к постели и смотрит на меня в упор — всю ночь я чувствовал на себе его ищущий взгляд. И все думал сквозь сон, что вот-вот проснусь, и никак не мог сбросить с себя сонное оцепенение. Вероятно, этот ночной кошмар вызван несварением желудка. Утром у меня случился один из тех жестоких приступов головной боли, которыми я страдаю издавна. Когда проснулся, одежда опять валялась на полу, разбросанная (неужели мною?), по всей видимости, ночью, а брюки вообще очутились на ступеньке, ведущей в переднюю.
И самое неприятное: вновь это загадочное зловоние — оно наполняло комнату и преследовало меня все утро. Запах был очень слабый, едва различимый, но тем не менее омерзительно тошнотворный. Интересно, что бы это могло быть, в самом деле?.. Впредь стану на ночь запирать двери.
Ноября 26. Последнюю неделю порядочно поработал. Кроме этого, успевал регулярно ходить на прогулки. Чувствую себя очень недурно, и настроение ровное. Только два обстоятельства внушают мне тревогу. Первое — в общем-то пустячное и имеющее, скорее всего, самое простое объяснение. Оказалось, что в верхнем окне — одном из двух квадратной комнаты под крышей, — в котором вечером четвертого ноября я видел сквозь штору тень неправдоподобно крупной головы и широких плеч, вообще нет никакой шторы!
А вот второе… Вчера вечером, около одиннадцати, шел снег, и я, возвращаясь домой, открыл зонт. Пройдя переулок до половины по нетронутому снегу, я вдруг заметил ноги идущего впереди человека. Приподняв зонт, скрывавший от моего взора все остальное, я увидел, что прохожий высок и широк в плечах и что направляется он к моему дому. Был он всего шагах в четырех от меня. Я подивился, ибо, когда сворачивал в переулок, он был совершенно пуст; правда, я мог и ошибиться.
Резкий порыв ветра заставил меня снова опустить зонт, и, когда я не более чем через полминуты поднял его, впереди уже никого не было. Еще несколько шагов, и я у двери. Она, как обычно, заперта. И тут я вдруг с ужасом заметил, что свежий, только что выпавший снег нигде не примят — виднелись лишь мои собственные следы. Тогда я вернулся назад, но и здесь не нашел и намека на чьи-либо следы, кроме моих. В тоске и смятении я поднялся к себе и поспешил лечь в постель.
Ноября 23. Как только я стал запирать двери, странности у меня в спальне прекратились. Нет никаких сомнений, что я стал вновь ходить во сне. Вероятно, отвязываю ногу, а потом снова привязываю ее к кровати. Когда же дверь заперта, сознание, что я в безопасности, видимо, возвращает моей смятенной душе покой и сон.
Сегодня ночью, однако, мои кошмары вернулись, обретя вдруг новое, еще более путающее обличье. Я проснулся во тьме с безотчетным чувством, что кто-то стоит у двери спальни и подслушивает. По мере того как я стряхивал с себя остатки сна, мои подозрения превращались в твердую уверенность. Хотя неизвестного соглядатая не выдавали ни дыхание, ни движение, я был совершенно убежден, что он рядом. Выскользнув из-под одеяла, я подкрался к двери. И тут послышались тихие звуки, в которых невозможно было ошибиться: кто-то украдкой удалялся от моей двери, причем двигался он как-то странно — не то по-пластунски, ползком, не то на четвереньках…
Я торопливо отпер дверь — на это ушло не более секунды, — выскочил в переднюю и тут всем своим существом, тончайшей вибрацией нервов, ощутил, что неизвестный всего лишь мгновенье назад уполз с того места, где теперь стоял я! Сейчас он уже в коридоре за дверью. Но и эта дверь тоже была затворена. Я на цыпочках, крадучись, подбежал и повернул ручку. На меня пахнуло холодом, по спине побежали мурашки, однако за дверью никого не было, на узкой площадке и на лестнице — тоже.
