— Нет, но я знаю того, кто может это сделать.
В первый раз в жизни я проводила брата в школу, ту, в которой сама училась в младших классах. Надо же, здание из красного кирпича, лужайка перед ним и площадка для игр выглядели на удивление меньше, чем в мое время.
— Я прогуливала уроки и пряталась вон там, — сказала я, указав на маленький сарайчик, в котором хранилось спортивное снаряжение.
— Я знаю, — сказал Билли. — Там на стене нацарапано «Рэйвен была здесь».
— Наверное, я прогуливала чаще, чем мне казалось, — ухмыльнулась я.
Здесь, на лужайке, среди галдящей детворы, я почувствовала себя настоящей готической великаншей. Я думала, что братец сговорился с кем-то из учителей, однако у входа нас встретил одиннадцатилетний рыжеволосый вундеркинд по имени Генри.
— Что тебе требуется, чтобы изготовить поддельное удостоверение? — спросила я его. — Это очень трудно?
Приятель Билли уставился на меня так, будто в жизни не видел так близко настоящую девочку. — Ты можешь пялиться на мою фотографию после того, как ее сделаешь, — пошутила я.
— Чеши за мной, — сказал он.
В коридоре нас остановила миссис Хэнли, моя учительница математики в шестом классе.
— Рэйвен Мэдисон! Как ты выросла!
Очевидно, она была уверена в том, что я окажусь в исправительной колонии для несовершеннолетних правонарушителей или меня сплавят в школу-интернат. Она уставилась на нас с братом, явно удивляясь тому, как два таких разных человеческих существа могут иметь одних и тех же родителей.
— Удивительно, мне даже в голову не приходило, что Билли твой брат, — призналась учительница.
— Понимаю. Мне это и самой удивительно.
— Что ж, кое-что совсем не изменилось, — сказала она и отошла, но все время оглядывалась, как будто увидела привидение.
Понятно, кто будет главной темой для обсуждения в учительской, рядом с микроволновкой.
Мы остановились возле шкафчика Генри. Только он один был защищен цифровым замком, прилаженным к гаражному пневматическому устройству для открывания дверей. Генри набрал код, и шкафчик со щелчком открылся. Внутри красовались диски с играми, всяческая электроника, справочники и пособия по программированию. Все это было аккуратно разложено по полочкам прямо как в компьютерном магазине.
Генри вытащил цифровую камеру, которая была спрятана под одной из полок.
— Идем.
Я завернула за ними за угол. Мы подошли к компьютерному кабинету, но он был заперт. Сердце мое упало.
— Такого не может быть! Разбей окно, если нельзя по-другому, — сказала я шутливо.
Продвинутые недоросли посмотрели на меня как на чокнутую. Генри сунул руку в задний карман хлопчатобумажных штанов, извлек потертый коричневый кожаный бумажник, открыл его и вытащил кредитную карточку. Он вставил карточку в дверь, слегка покачал ее, и в ту же секунду дверь открылась.
— Мне по душе твой стиль, — улыбнулась я.
Через двадцать минут я рассматривала удостоверение личности восемнадцатилетней Рэйвен Мэдисон.
— Я неплохо выгляжу для своих лет, — сказала я, подмигнула ребятам и отправилась домой.
— Мама, я же не в Сибирь еду, вернусь через два дня.
Мы сидели на городской остановке междугороднего автобуса, рядом с кондитерской Ширли. Когда автобус пискнул и остановился у обочины перед несколькими другими молодыми людьми из нашего городка, собиравшимися поехать пораньше на весенние каникулы, мама попыталась задушить меня поцелуями.
Когда автобус отъехал, я помахала ей со своего места у последнего окна и слегка занервничала. Это была моя первая самостоятельная поездка. Я даже не знала, суждено ли мне вернуться в Занудвилль, откинулась назад, закрыла глаза и стала представлять себе, как изменится моя жизнь, если я стану подругой вампира.
Я вообразила себе, что Александр ждет меня на автобусной остановке Хипарьвилля. Он стоит под дождем в облегающих черных джинсах и светящейся в темноте рубашке «Джек Скелетон», с букетиком черных роз в руке. Когда он увидит меня, его бледное лицо порозовеет, оживится. Он возьмет мою руку в свою, склонится ко мне, одарит долгим поцелуем и увезет в своем отреставрированном старинном катафалке с изображением пауков и паутин. Все это будет происходить под аккомпанемент тяжелого металла, льющегося из динамиков.
Мы припаркуемся перед его заброшенным замком и поднимемся по скрипучей винтовой лесенке, ведущей в заброшенную башню. Стены древнего замка будут увешаны черными кружевами, а скрипучие деревянные полы — усыпаны лепестками роз. Миллион свечей будет мерцать по всей комнате, узкие средневековые окна которой едва пропускают лунный свет.
«Я больше не могу без тебя», — скажет Александр, наклонится ко мне и прильнет губами к моей шее. Я почувствую легкий нажим. У меня закружится голова, тело обмякнет в его объятиях. Мое сердце забьется сильнее, как будто оно будет работать за нас обоих. Краешком глаза я увижу, как Александр с гордостью поднимает голову.
Он мягко опустит меня. Я почувствую легкое головокружение, покачнусь, схвачусь рукой за кровоточащую ранку на шее, и кровь тоненькой струйкой потечет по моему запястью. Кончиком языка я ощупаю два остроконечных клыка.
Он растворит окно башни, откуда откроется вид на спящий городок, и я увижу то, чего никогда раньше не видела, например улыбающихся духов, проплывающих над домами. Александр возьмет меня за руку, и мы устремимся в ночное небо, будем летать над сверкающими огнями города, под мерцающими звездами, как пара готических эльфов.
От мечтаний меня оторвал не звук колоколов, возвещавший о моем прибытии в потусторонний мир, а гудок, предупреждавший о приближении поезда. Наш автобус остановился перед железнодорожным переездом.
Дошколенок, сидевший через проход от меня, при виде черного локомотива запрыгал от восхищения.
— Чух-чух-чух! — воскликнул он и громко заявил своей маме: — Хочу быть машинистом.
Я тоже уставилась на машиниста, помахавшего синей фуражкой, когда поезд тронулся с места. За локомотивом потянулась унылая вереница старых, обшарпанных товарных вагонов, размалеванных граффити. Мне вдруг пришло в голову, что, возможно, я в чем-то похожа на этого карапуза, размечтавшегося о сказочной жизни машиниста. Ему невдомек, что работа эта трудная, нудная, а зарплата не так уж велика. Не исключено, что мои мечты о красивой вампирской жизни еще более далеки от реальности.
Мне предстояло вступить в неизвестный мне мир, зная только одно. Я должна найти Александра.
Официальный приветственный плакат на въезде в городок тети Либби должен бы гласить: «Добро пожаловать в Хипарьвилль — только не в штанах для гольфа». Маленький городок представлял собой насыщенную энергетикой мешанину стильных кофеен, антикварных магазинчиков и кинотеатров авторского фильма. Публика там подобралась еще та — защитники окружающей среды, помешанные на экологически чистых продуктах, фанаты всех направлений альтернативного искусства, готы, панки, короче говоря, кто угодно. Здесь, похоже, привечали всех. Можно было понять, почему Александр и Джеймсон решили сбежать именно в этот городок. С одной стороны, это не так уж далеко от Занудвилля, а с другой — среди всей этой разномастной публики легко затеряться кому угодно.
