Орри впихнулся между покачивающимися ирокезами и ударил. Мяч медленно выкатился из-под воинов и замер неподалеку от гризли.
Рей пробился к метке.
- Дай-ка я покажу, как это делается, сынок!
Он неловко вывернул назад левую руку, отодвигая в сторону двоих кожаных воинов и придерживая их, - рука хоть и прямая, дрожала от напряжения. С пылающим лицом он вышел на метку, силясь направить мяч свободной рукой. Он развернулся, и в тот же миг оба ирокеза вырвались на свободу. Сорвавшись, они ударили по Рею, с силой швырнув его на пластиковое покрытие. Мяч сорвался с метки, стукнулся о «покойника» Орри, закатив его под гризли, мяч Орри прокатился по краю лунки, метнулся влево под зад второго медведя, прежде чем третий бесцеремонно забил его лапой. Мяч упал в лунку, гризли замерли.
Орри смотрел на свой мяч, разинув рот.
- Гм… разве это не «в одно касание»?
Рей выбрался из-под кожаных злодеев и поднялся на ноги. У него кровоточила губа.
- Черт, - сказал он, - кажется, я сломал зуб. Господи. Поверить не могу.
- Разве это не «в одно касание»? - снова спросил Орри.
Рей ощупал щеку, пытаясь оценить ущерб.
- Нет, конечно, - возмутился он.
- Но я ударил только один раз…
- Это не одно касание, Орс, ничего подобного. Мяч вылетел.
- Но…
Их прервала Кит, Тесс держалась на шаг позади.
- Прошу прощения, - сказала она вежливо, совсем не похоже на себя.
Сердце Орри пустилось в галоп. Он уставился на Рея, пытаясь представить его цвет. Какой-нибудь цвет. Кит пересказала историю о болезни отца.
- Но погоди минутку, - запротестовал Рей. - Я чуть не убился, а теперь…
Она всучила им бумажки. Пара билетов на дополнительное посещение.
Рей нахмурился, разбирая надпись на них.
- Что ж, думаю, это справедливо, учитывая, сколько мы уже прошли.
- Прошу вас, мне в самом деле нужно закрывать. - Кит забрала у них клюшки и погнала их к выходу.
Рей убрал билеты в бумажник.
- Должно быть, лодыжку подвернул, - сморщился он, хромая к выходу. - Эта восемнадцатая лунка опасна.
Орри обернулся назад.
- Какой цвет? - спросил он Тесс. Она покачала головой.
- Ты просил какой-нибудь промежуточный… - пробормотала Кит, не разжимая губ. - Давай быстрее, пока он не поменялся. И пока у тебя он тоже не поменялся.
- Прошу прощения? - сказал Рей.
- Ничего, - ответил Орри, проталкивая Рея в турникет.
Мама Орри возилась с ушибами и ранами Рея, а Орри отправился спать.
- Вот не думала, что миниатюрный гольф такой опасный вид спорта, - сказала она, явно изумленная.
Орри казалось, он всю ночь не сомкнет глаз. Вообще не сможет спать, пока промежуточный цвет делает то, что должен делать. Но ни одна мысль не побеспокоила его, он сразу провалился в сон.
Восходящее солнце окрасило оконную раму, но его разбудил не свет, а шум за окном. Он посмотрел в окно, но увидел только ряд кедров и грязное небо. Пахло дымом.
- Мам, - позвал он, - мама? - Но ее кровать была пуста. Не тронута с прошлого вечера. Его охватила паника. Он рванулся к двери, притормозил. Вернулся за джинсами. Натянул и выбежал наружу.
Главный корпус был охвачен пламенем. Огонь еще не добрался до флигелей и до квартиры Рея, но быстро продвигался в том направлении.
- Мама! - закричал Орри.
Но всеобщее внимание было приковано к огню, пожарная команда в полной выкладке и добровольцы с озера Арнольд, тяжело дыша, бежали по дороге.
Промежуточные цвета не убивают. Ему говорили, что не убивают. Если только Кит не солгала. Выставила Рея с чем-то иным, не с промежуточным цветом.
Он должен спасти мать. Должен. Но как?
Крыльцо горело. Ни войти, ни выйти. Разве только через окна. Почему их не видно в окнах? Неужели он уже опоздал? Однажды, много лет назад, на их улице был пожар. Когда прибыли пожарные, она нашли парочку на полу у кровати, они не сгорели, но задохнулись в дыму. Неужели Рея и его мать постигла та же участь?
Охваченный этой мыслью, тщательно обдумывая каждый шаг, он двинулся к зданию. В лицо дохнуло жаром, опалило грудь. У него за спиной раздался пронзительный крик:
- Орри, боже мой, Орри! Что ты делаешь? Развернулся. Увидел выбежавшую из толпы мать. В халате.
Рек рядом с ней. Одной рукой обнимает ее за талию. Другая рука у нее на плече. Не пускает ее дальше.
Радость захлестнула его. Радость за них обоих.
«Мама», - попытался он сказать, но горло пересохло. «Мама! » - хотел крикнуть он, но получился только хрип.
Перекрытия трещали, кряхтели в агонии, потолок рухнул на пол, снопы искр и языки пламени рванулись на второй этаж, охватывая стропила, покрывая копотью и заставляя лопаться окна.
Летели обломки. Хлопья пепла садились ему на спину. Он видел ужас на лице матери, испуганное лицо Рея, двинулся к ним, чудесным образом не пострадавшим.
Пожарная бригада теперь уступила дорогу добровольным пожарным с озера Арнольд. Работали насосы. Со стороны озера тянулись шланги.
По что-то пошло не так. Зеваки, собравшиеся рядом с Реем и матерью, разбегались, отскакивали в стороны, оставляя их, чье внимание было сосредоточено только на нем, в одиночестве. Орри увидел, в чем причина.
Большой небесно-голубой «Крайслер» приближался к ним, набирая скорость, беззвучно скатываясь по идущей под уклон дороге мимо домиков с номерами от одного до двенадцати. Орри замахал руками, пытаясь предупредить их, голос так и не вернулся.
Мать обернулась. Поздно. «Крайслер» грубо отшвырнул ее в сторону, отбросил в заросли кустарника, словно куклу. Но Рей. Рей совсем другое дело.
Машина поддела его капотом, и он распластался на нем, словно девственница на жертвеннике. Пижамные штаны зацепились за фигурку на капоте. Халат обмотался вокруг шеи, пояс застрял в «дворниках».
Орри взглянул на номер. Онтарио. И когда автомобиль прокатился мимо, он увидел бегущего следом за ним старика, того самого, которого видел в «Форте Бампоу», старика, клюшки за которым носили его внуки, которому угрожала Кит. С заднего сиденья глядела его жена. Беспомощная. Ее кресло на колесах было сложено.
- Рей. - Орри, всхлипывая, кинулся за ним вслед. Но Рей ничего не слышал, глаза с недоверием смотрели в приближающуюся вечность. Где же была его расчудесная противопожарная система?
Орри не стал смотреть, как «Крайслер» снес остатки крыльца. Не стал смотреть, как на него с жадностью набросилось пламя. Не слышал криков Рея. Не стал дожидаться взрыва.
Он побежал к матери, но вокруг нее уже собрались люди. Он не мог понять, жива она или нет, а спрашивать побоялся. Он попятился. Если бы стать невидимым. Пошел. Побежал. Помчался.
И не останавливался, пока не оказался у ног большого индейца. Первый раз он заметил медную табличку, приделанную к мокасину. «Памяти Чингачгука». А затем, над ним, он увидел Кит. Парящий ангел мщения.
