Я похлопал рядом с собой. Агдам послушно сел. Он смотрел прямо перед собой, потом с удивлением на платок, который я вытащил из кармана и протянул ему. Его руки были в крови, которую он принялся медленно и усердно вытирать моим платком, отчего тот быстро сменил белый цвет на бурый.
— Прости, он чуть было не убил тебя, — сказал Агдам, протягивая платок обратно. Я осторожно взял его двумя пальцами и кинул на труп.
Агдам всё с тем же удивлённым выражением смотрел, как кроваво-бурая тряпка планирует на спину безвременно усопшему.
Чтобы подбодрить его и в знак благодарности за спасение, я похлопал Агдама по широкому плечу. У него конечно позднее зажигание, но это тот случай, когда лучше поздно, чем никогда. Он вздрогнул от моего хлопка и теперь уже удивился я. Раньше он их просто не замечал, а сейчас чуть из штанов не выпрыгнул.
— Пойдём в туалет, — прохрипел я свои первые членораздельные слова. Мне претила мысль, что мы будем вынуждены показаться перед людьми в таком жутком виде. Нужно привести себя в порядок. Я поднял слетевшую во время драки кепку.
— Сумки оставим здесь.
Мы спустились на первый этаж. Каждый шаг отдавался болью в левой ноге, но я не позволил себе хромать. Нельзя распускаться. Несмотря на это мужественное решение, я был чертовски рад, когда мы, наконец, добрались до места и отпала нужда строить из себя героя.
Я подставил голову под струю воды, жадно ловя её ртом. Заставлял глотать, несмотря на боль в горле. На боевом посту у крана меня сменил Агдам, который начал тщательно мыть руки.
Нужно было вытереться, но платка уже не было, так что я вытер рот рукавом, а руки просто о брюки. От этого мне стало ужасно неловко. Мой друг не испытывал таких сомнений и спокойно вытер руки о широкие штанины.
— Неужели я становлюсь похожим на Агдама! — в ужасе подумал я. — Если так пойдёт дальше, я скоро сам буду уроки делать! — но тут я покачал головой. — Нет, не бывать этому. До такого я никогда не опущусь.
Пришла пора произвести подсчёт потерь. Я нагнулся и задрал брючину. На ноге целый ряд ран от зубов. Они ещё совсем недавно кровоточили. Я поморщился. Кровь пропитала брюки.
— Вот гад! — прохрипел я. — Брюки порвал, а кровь вообще не отстирывается.
Я вздохнул и выпрямился. Пощупал горло и решил поднять воротник куртки, чтобы никого не пугать видом своих дыхательных путей. Так я и сделал. Застегнув воротник на молнию, я махнул рукой Агдаму, чтобы он следовал за мной.
Боль дёргалась в ноге при каждом шаге, и невольно я всё-таки стал прихрамывать. Когда мы поднимались по лестнице, я с сомнением взглянул на тело, но, к счастью, оно осталось неподвижным. На всякий случай я старался держаться от него подальше. Второго раунда я могу не пережить.
Мы поднялись на второй этаж и свернули за угол. Перед нами дверь кабинета, где сейчас занимаются наши одноклассники.
Вокруг висела ватная тишина. Неудивительно, что никто не выбежал на звук потасовки. Нас окутала атмосфера удушливого молчания. Агдам тоже почувствовал.
— Давай подождём перемены, — проорал он мне в ухо.
— Не надо орать, — шёпотом ответил я, ковыряя в пострадавшем ухе. — Я не глухой, хотя почти немой, временно.
Действительно, логичней было подождать перемены, тем более, что за нашими хлопотами время к ней приближается очень быстро. Но все мои инстинкты орали мне, что надо поскорее уносить отсюда ноги, если я хочу, чтобы они росли в правильном направлении.
Я подошёл к двери и храбро постучал в неё, затем, столь же храбро, открыл. Мы с Агдамом шагнули внутрь и увидели окончание вполне обычного урока. Перед нами сидели скучающие одноклассники, а перед доской с плакатом в руках, стоял Иван Данилович, наш инструктор по безопасности. Он готовился прикрепить плакат к чёрной, девственно чистой доске. На плакате изображены уродливые твари, видимо из какого-то давнего прорыва. Не понимаю, зачем учить историю прорывов, если они никогда не повторяются.
Мы поздоровались. Одноклассники с нескрываемым любопытством смотрели на двух придурков, которые добровольно вернулись на урок. Иван Данилович смотрел недружелюбно, но с притворной мягкостью спросил:
— Вам, что-нибудь нужно? Если вы явились на урок, то несколько поздновато, если вы понимаете, что я имею в виду.
Агдам понял и покраснел. Он всегда терялся перед учителями. Я же не обратил на слова инструктора никакого внимания. Я рыскал глазами по классу, пытаясь разыскать в толпе великовозрастных верзил одну тоненькую фигурку, с длинными, густыми, светлыми волосами и голубыми глазами. Но как раз её не было. Зато я обнаружил смуглую физиономию моего врага и конкурента Старины Аба.
— Аб, — прокаркал я, — где Лиакея?
— Что с твоим голосом? — участливо поинтересовался Старина Аб, распахивая пасть в белозубой улыбке. — Горгон, ты так разволновался, что охрип! Может, ты хочешь сделать ей предложение?
Весь класс дружно заржал, а Старина Аб продолжил:
— Тогда я ей не завидую. Она достойна лучшего, например…
— Где она? — прорычал я.
Наверное, что-то проступило в моём выражении лица и тоне, потому что улыбка тут же сползла с лица Аба.
— Она в туалете.
— Что здесь происходит? — возмутился Иван Данилович.
— Это прорыв, — смущённо пояснил Агдам.
— Это что?! — побледнел инструктор, роняя плакат.
— Пошли.
Я схватил Агдама за рукав и потащил за собой к выходу. Экая незадача. Значит, когда мы спустились на первый этаж, Лиакея вышла и теперь надо тащиться через весь коридор второго этажа к женскому туалету.
Я уже открывал дверь, когда в классе раздался истошный визг.
Мы обернулись.
Гневные слова Ивана Даниловича, которые он кричал нам вслед, сменились хрипами и бульканьем. Вся голова инструктора была охвачена чем-то чёрным, как будто на него накинули большой чёрный платок. Эта ткань мягко стекала с доски, поверхность которой достаточно натурально изображала.
Учитель пытался сорвать её с себя, пальцы тянули и пытались порвать ткань, но эта тактика не привела к успеху. Он упал на пол и после недолгих колебаний затих. Всё это заняло всего несколько секунд, которые мы провели, бездарно пялясь на происходящее.
— Всем из класса, быстро, — прошипел я, но как ни странно, меня все услышали. Причем, несмотря на непрекращающийся визг некоторых слабонервных особ.
Первыми рванули мы с Агдамом, а вслед нахлынула лавина человеческих тел.
Выбежали почти все, но только почти. Я видел, как упали несколько человек и уже не встали, затоптанные своими товарищами. А вот над головами взметнулась чёрная ткань, которая сейчас переливалась серебром. Она накрыла парочку ребят, и они исчезли, беспомощно барахтаясь в людском море.
