Алексей по-прежнему сидел, застыв в одной и той же позе, невидяще глядя в точку перед собой. Эта тварь решила разобраться с неоконченным делом. Но теперь одной девушки ему показалось мало? Неужели у него поднимется рука на ребенка? Сейчас Клест готов был отдать свою жизнь и за Оксану, и за Митьку, в одночасье ставших для него самыми родными и близкими людьми на земле. О том, что с ним может случиться, он боялся даже думать. Ведь он уже не мыслил без них своего будущего.
Но Хорькова жизнь сводного брата в такой ситуации не устроила бы. Он мечтал сделать Клесту больно, и не мог придумать ничего страшнее, чем лишить его невесты и сына.
Между тем эксперты закончили свои дела, о чем и доложили оперуполномоченному. Тот повернулся к Клесту и развел руками:
- Ну что ж, Алексей Викторович, я, пожалуй, поеду с ребятами. Больше ничем пока помочь не могу. Будем ждать результатов экспертизы. Кстати, запишите номер моего сотового, если что - сразу звоните.
Проводив капитана с его подручными, он сел на диван, обхватив голову руками. Затем, не в силах сидеть без дела, подошел к окну. Снаружи уже начинало светлеть, звезды таяли в голубеющем небе, и только Венера по-прежнему сияла ярко и беззаботно.
Богиня любви, что же ты сделала со мной, думал он, за что мне такое наказание? Не встретил бы я тебя, Оксанка, и не мучился бы сейчас, не изводился.
Снова прошелся по комнате, остановился перед зеркалом. На него глядело незнакомое лицо, обросшее щетиной, с мешками под глазами и взглядом загнанного волка. А на висках уже засеребрились седые волоски. Пережив смерть друга и похищение любимых людей, за одну ночь он изменился неузнаваемо. И, возможно, навсегда.
Его страдания прервала резкая трель сотового телефона. Алексей посмотрел на панель, и в его душе что-то оборвалось: там высвечивался номер телефона Оксаны. Неужели... Нет, этого не может быть, они же точно в лапах Зиновия... С замиранием сердца он нажал зеленую кнопку и поднес трубку к уху.
- Алло...
- Здорово, Лешка! Как я рад снова слышать твой голос. Переживаешь, наверное, из-за бабы с пацаном, места себе не находишь...
- Что. Ты. Хочешь? - медленно, жестко выговаривая каждое слово, произнес Алексей.
У Клеста уже не было сил кричать, угрожать, молить о пощаде... Да и знал он, что все это бессмысленно. Его волновало только одно: живы Оксана с Митей, здоровы, или...
- Пока с ними все нормально, - словно прочитав его мысли, сказал Зиновий. - Я знаю, ты готов пойти на все ради их спасения. И я предлагаю тебе встретиться, чтобы обсудить кое-какие детали.
- Где и когда?
- Через час. Подъезжай к строящемуся гипермаркету на улице Баумана, недалеко от технологического института. Стой и жди, пока я не подам тебе сигнал. Какой - сразу поймешь. И помни, никакой самодеятельности. Как только замечу что-то подозрительное - можешь со своими любимыми попрощаться.
В трубке зазвучали гудки отбоя. Алексей механически сунул телефон в подсумок, несколько секунд молча смотрел перед собой, а затем с криком: 'Су-у-ука!!!' впечатал кулак в стену.
Порыв ярости угас так же быстро, как и возник. Он взглянул на окровавленные костяшки пальцев, удивившись, что совсем не чувствует боли, вновь взял в руки телефон и стал вызывать такси.
У новостройки он был на двадцать минут раньше оговоренного срока. Алексей стоял, прислонившись к стене дома напротив, и смотрел на строящееся здание, поднимавшееся из-за глухого забора, пытаясь обнаружить следы присутствия Зиновия. Через несколько месяцев здесь будет сверкающий стеклом и сталью гипермаркет, раскинувшийся на нескольких сотнях гектаров, пока же о будущей красоте ничего не напоминало. Мрачное строение пялилось наружу черными провалами окон, и где-то там сейчас находился человек, от которого зависела жизнь самых на этот момент близких ему людей.
Не раз и не два за это время Алексей порывался позвонить Титову, однако в последний момент сдерживался, веско предполагая, что Хорьков не так прост, и наверняка подстраховался на этот случай. И на кону стояла жизнь Оксаны и Мити, которыми он не мог рисковать.
Когда часовая стрелка подбиралась к половине пятого, Клест уже не находил себе места. Неужели обманул? Но тут ему показалось, что в одном из окон новостройки на мгновение вспыхнул свет. Он присмотрелся повнимательнее, и спустя несколько секунд вспышка повторилась. Кто-то явно сигнализировал ему при помощи фонарика.
Алексей выбрался из машины, от волнения даже забыв запереть дверцу. Мимо темного вагончика сторожа он шел крадучись, опасаясь из-за одного неосторожного движения провалить все дело. Первый этаж гипермаркета представлял собой огромную, залитую бетоном площадку размером в два футбольных поля.
На второй этаж вела широкая лестница в два пролета. Еще раз проверив, на месте ли пистолет, украденный из квартиры Леонченко, Клест решительно двинулся наверх.
Второй этаж представлял собой такого же размера территорию, правда, разбитую на три минифутбольных поля. Каждое было отделено одно от другого кирпичной, даже еще не оштукатуренной стеной.
Алексей миновал первый отсек, второй, дошел до дальней стены, заканчивавшейся огромным оконным прогалом. Наклонившись, посмотрел вниз. Из кучи строительного мусора, словно иглы гигантского дикобраза, торчали штыри арматуры. Сигнал ему посылали из окна, находящегося где-то в этом отсеке. Ну и где, где этот гребаный Зиновий!..
- Я рад, что ты не стал предпринимать неосторожных поступков. Теперь мы наконец-то сможем поговорить тет-а-тет, в спокойной, почти домашней обстановке.
Алексей резко обернулся, только в последний момент удержавшись от того, чтобы не выхватить спрятанный сзади под курткой 'Макаров'. Зиновий стоял от него в десятке метров, одетый в тот же длиннополый плащ, который был на нем, когда он под видом бомжа клянчил у сводного бутылку. Руки Хорьков спрятал в карманы, и глядел он на Алексея с оттенком легкого любопытства, слегка наклонив голову влево.
Странно, но в этот момент Клест почему-то не испытывал к нему никаких чувств, кроме как ответного любопытства. Второй раз он видел этого человека, если его можно было так назвать, и только теперь он мог его разглядеть как следует, зная, кто перед ним. Собственно говоря, во внешности Кукловода ничего не изменилось, разве что добавилась длинная красная царапина на щеке. Те же темные, равнодушные глаза, тонкие губы, трехдневная щетина, длинные, сальные волосы...
Так, рассматривая друг друга, они стояли то ли минуту, то ли час... Время для Алексея, казалось, перестало существовать. Из легкого транса его вывел клаксон проезжавшего неподалеку от новостройки автомобиля.
