— Что ты делаешь? Ты жулишь.
— Мм? Это не игра.
— Но ты подтасовываешь, ты запихиваешь их обратно в пачку! Пальцем! Ты жулишь!
— Это называется «мытье карт», — объяснила Эл. — Ты плакала?
Колетт села напротив.
— Погадай мне.
— Точно плакала. Наверняка.
Колетт промолчала.
— Могу я чем-то помочь?
— Я не хочу об этом говорить.
— Может, тогда поболтаем о пустяках?
— Если хочешь.
— Я не умею. Начинай ты.
— Ты что-нибудь придумала насчет сада?
— Да. Он мне нравится как есть.
— Что, просто дерн?
— Пока да.
— Я думала, может, вырыть пруд.
— Нет, дети. Соседские дети.
— А что с ними?
— Сдвинь карты.
Колетт сдвинула.
— Дети в состоянии утонуть даже в двух дюймах воды.
— Находчивые создания.
— Сдвинь еще раз. Левой рукой.
— Может, мне поискать насчет ландшафтного дизайна?
— Ты не любишь траву?
— Ее надо подстригать.
— Разве ты не можешь это делать?
— С моей спиной — нет.
— С твоей спиной? Ты никогда на нее не жаловалась.
— Ты не давала мне возможности.
— Еще сдвинь. Левой рукой, Колетт, левой. Что ж, я тоже не могу. У меня тоже больная спина.
— Правда? С каких это пор?
— С детства.
Меня тащили, подумала Элисон, по жесткой земле.
— Я думала, все уже прошло.
— Почему?
— Я думала, время все лечит.
— Но не спины.
Рука Колетт зависла.
— Выбери семь карт, — велела Эл. — Передай их мне. — Она положила карты. — А твоя спина, Колетт?
— Что?
— Проблемы со спиной. Откуда?
— Из Брюсселя.
— Серьезно?
— Я таскала раскладные столы.
— Очень жаль.
— Почему?
— Я уже нарисовала такую чудную картину, а ты все испортила. Я подумала, может, Гэвин поставил тебя в какую-нибудь необычную сексуальную позу.
— Как ты могла это представить? Ты же не знаешь Гэвина.
— Его лица я не представляла. — Элисон начала переворачивать карты. Везучие опалы мерцали зеленым. — Колесница, перевернутая, — сообщила Элисон.
— Так что мне делать? С садом?
— Девятка мечей. О боже.
— Мы можем подстригать газон по очереди.
— Я никогда этого не делала.
— Ладно, с твоим весом всяко не стоит. Еще удар хватит.
— Колесо Фортуны, перевернутое.
— Когда мы только познакомились, в Виндзоре, ты сказала, что я встречу мужчину. На работе, так ты сказала.
— Я же не говорила, когда именно.
— Но как я могу встретить на работе мужчину? Я же работаю только на тебя. И не собираюсь западать ни на Ворона, ни на прочих уродов.
Эл потрясла рукой над картами.
— Очень много старших арканов, сама видишь. Колесница, перевернутая, что-то мне не нравится думать о том, что она даст задний ход… Ты послала Гэвину открытку с новым адресом?
— Да.
— Зачем?
— На всякий случай.
— Не поняла?
— Что-то может прийти мне. И он переправит. Письмо. Посылка.
— Посылка? И с чем же?
Эл слышала стук — стук в раздвижные стеклянные двери внутреннего дворика. Она до смерти перепугалась. Подумала: Боб Фокс. Но это оказался всего лишь Моррис, запертый в саду; она видела, как шевелятся его губы за стеклом. Она опустила глаза, открыла карту:
— Отшельник, перевернутый.
— Твою мать, — выплюнула Колетт. — По-моему, ты специально перевернула их, когда мешала. Мыла их.
— Какой странный расклад! Все эти мечи, лезвия, — Эл посмотрела на подругу. — Разве что они намекают на газонокосилку. Вполне может быть, как по-твоему?
— Не спрашивай меня. Ты у нас мастер.
— Колетт… Кол… не надо плакать.
Колетт положила локти на стол, уронила голову и завыла.
— Я попросила погадать мне, а ты говоришь о чертовых газонокосилках. По-моему, тебе вообще на меня наплевать. День за днем я занимаюсь твоими налогами. Мы никогда никуда не выходим. Мы никогда не делаем ничего интересного. Тебе нет никакого дела до моих профессиональных навыков, и все, что я слышу, — это как ты треплешься с мертвецами, которых я не вижу.
Элисон мягко сказала:
— Прости, если кажется, что я не ценю тебя. Я помню, я знаю, какой была моя жизнь, когда я была одна. Я помню и ценю все, что ты делаешь.
— Да прекрати ты. Прекрати болтать. Вести себя профессионально.
— Я пытаюсь быть милой. Я всего лишь пытаюсь…
— Об этом я и говорю. Быть милой. Быть профессиональной. Для тебя это одно и то же. Я в жизни не встречала человека лицемернее тебя. Можешь не притворяться передо мной. Я слишком близко. Я знаю, что происходит. Ты прогнила насквозь. Ты ужасный человек. Ты даже не вполне нормальна.
Повисло молчание. Элисон взяла карты и потерла каждую влажным кончиком пальца. Через какое-то время она сказала:
— Я вовсе не собиралась заставлять тебя стричь лужайку.
Молчание.
— Честно, Кол, не собиралась.
Молчание.
— Я могу немножко побыть профессионалом?
Молчание.
— Отшельник, перевернутый, означает, что вашу энергию можно пустить в лучшее русло.
Колетт шмыгнула носом.
— Так что нам делать-то?
— Позвони в какую-нибудь фирму. Узнай расценки. На стрижку газона, скажем, раз в две недели, на все лето. — Улыбаясь, она добавила: — Полагаю, они пришлют мужчину.
А псам было бы хорошо в саду, мелькнуло в ее голове. И улыбка Эл поблекла. Она гнала от себя эту мысль, но перед глазами стоял пустырь за домом матери в Олдершоте.
Колетт взяла на себя обязанность связаться с постоянными клиентами Эл и сообщить им о переезде. Она изготовила симпатичные сиреневые визитки с новыми контактными данными, которые они раздавали на следующей крупной спиритической ярмарке. В ответ они получали чужие карточки.
— Думаю, вы не откажетесь от капельки Власти Богини, — сказала женщина в поношенном свитере, выгружая свои пожитки из видавшего виды фургона. — Вы захотите настроиться на Путь.
Когда они увидели ее во второй раз, она нацепила парик, лифчик с поролоном, заломила сорок фунтов и назвалась Шивон, хиромантом и ясновидящей.
— Хочешь, приеду и сделаю тебе фэн-шуй? — предложила Мэнди Кафлэн. — Здорово, что теперь ты живешь ближе к Хоуву.
Кара закатила глаза.
— О нет, ты до сих пор предлагаешь фэн-шуй? Как можно так тормозить? Я учусь на консультанта по васту.[40] Этой науке пять тысяч лет. Значит, так, демон падает на землю, и надо проверить, куда обращена его голова и куда указывают ноги. Потом рисуешь мандалу. И по ней определяешь, как строить дом.
— Ты немного опоздала, — усмехнулась Эл. — Дом уже построен, и мы переехали в него.
