— А может быть более уместно будет красное сухое вино? — осторожно спросил я.
— Вы правы, но для начала предлагаю принять по сто грамм водочки, для разогрева. Аперитив, так сказать. Ну а потом отведаем шашлык под красное вино.
— Надеюсь, вино будет крымским или краснодарским? — очень сурово спросил я.
— Конечно, конечно! — истово заверил меня Создатель. — Только так и никак иначе! Патриоты мы или не патриоты?! Кто, если не мы!
— Извините, господин Бог, — хмыкнула Наталья. — Но вы вроде бы по определению и сути своей должны быть космополитом. Вы же принадлежите всему Миру в целом и в частности — человечеству.
— Девочка, это Мир и человечество принадлежат мне, а не я Миру и человечеству!
— Ах, ну да, — смутилась женщина. — Извините.
— Ничего, ничего, — рассмеялся Бог. — Ну, а по поводу патриотизма… Я волен сам выбирать, патриотом какого отечества я являюсь. Мне очень нравится Россия.
— И почему, и в связи с чем? — улыбнулся я.
— Большая красивая страна, мощная держава. А люди какие! Всё-таки русская душа — это русская душа. А какая у нас культура! А музыка, а литература, а поэзия, а живопись, а балет?! Да, много конечно имеется всяких недостатков, но я надеюсь, что они будут очень скоро решительно искоренены. Дело с дорогами почти налажено. Дураков вокруг становится всё меньше и меньше. Бог нам в помощь!
— Ну, ты и даёшь! — расхохотался я, а Наталья сначала прыснула в кулачёк, а потом тоже расхохоталась.
В это время к нашему столику подошёл благообразный официант.
— Что будем заказывать?
— Нам, пожалуйста, пол литра водочки, пару бутылок красного сухого крымского или краснодарского вина, ну, можно и ростовского, и ставропольского, и абхазского, а также три порции шашлычка, — лениво произнёс Создатель. — Водочку несите сразу. Да, и ещё организуйте три салатика.
— Будет сделано.
— Господин Творец, Наташа, — робко произнёс я. — Мы вообще-то зашли в это заведение для того, чтобы отведать пиво, раков или креветок.
— Ах, да, — поморщился Создатель. — Ну, ничего, ничего. Не беспокойся. Всё это будет попозже. Вы куда-нибудь спешите?
— Да нет, — сказал я. — День у нас выходной, абсолютно свободный.
— Ну и славно.
— Слушай, Господь ты наш, — с интересом спросил я. — Давно хочу задать тебе один вопрос.
— Задавай хоть тысячу.
— Почему ты всё время ходишь в чёрном, а не в белом, как это вроде бы положено Богу?
— А кто определил, как положено?
— Ну, чёрт его знает, — замялся я.
— Да, уж он-то кое-что о многом знает и в случае чего умно ответит на твои вопросы или даст мудрый совет, — рассмеялся Создатель. — Хочешь, познакомлю тебя с Дьяволом?
— Нет, нет!
— Ну, а насчёт одежды… Я думаю, что в белые одежды облачили Бога творцы Библии, Корана, всякие там священники и теологи, — несмело сказала Наташа.
— Верно, — согласно кивнул головой наш собеседник. — Но сами-то они Бога ни разу не видели. Как можно описывать то или того, чего и кого они не созерцали?
— Да, ты возможно и прав, — задумчиво произнёс я и поморщился. — Но всё-таки ты должен ходить в белом, а не в чёрном. Так более логично и правильно. Белый цвет — это цвет чистоты, непорочности, справедливости, доброты и света. Спорь со мной по этому поводу сколько угодно, а переубедить меня тебе не удастся.
— Да ради Бога! — ухмыльнулся Создатель и… оказался вдруг одетым в элегантный и белоснежный костюм.
Мы с Наташей изумлённо ахнули и вытаращили глаза на нашего необычного собеседника. То же сделал подошедший к нам официант, который чуть не выронил из рук поднос с водкой и салатами.
— Что это было? — с ужасом проблеял он.
— Да ничего не было, — поморщился Бог. — А если и было, то ты об этом уже забыл.
Официант тряхнул головой, поставил на стол графинчик с водкой и салаты, а потом радостно сказал:
— Господа, шашлык и в меру охлаждённое вино будут через десять-пятнадцать минут.
— Ну и славно, — довольно произнёс Создатель. — А после шашлыка принесите нам всем по запотевшей кружечке хорошего холодного пива и три десятка раков. Вижу я конечно в этом действе некоторое извращение. Пиво и раки после шашлыка и вина… Но, слово дамы для меня закон.
— Увы, раков нет, но есть превосходные королевские креветки.
— Прекрасно, прекрасно! Только одна просьба.
— Внимательно вас слушаю.
— Не жалейте укропчика и чеснока. Не помешают несколько листиков лаврушки.
— Будет исполнено!
— Ну, господа, за здоровье!
— За него, — скривился я. — Ах, если бы оно было.
— Хватит кривляться, впадать в депрессию и бесконечно ныть, — ухмыльнулся Бог и осушил свою рюмку. — Твоя опухоль уже давным-давно рассосалась и исчезла!
— Вот как? — изумился я.
— Да, вот так.
— Спасибо!
— Браво, прекрасно, превосходно! — вскочила Наташа со своего стула. — За здоровье!
— За здоровье!
Расстались мы с Богом через пару часов. Пошли по набережной, любуясь небом и морем, и вдруг по пути встретили Марка. Он пребывал в прекрасном и волшебном расположении духа, благостно, томно, задумчиво и счастливо улыбался.
— Привет!
— Привет!
— Гуляете?
— Да. Вот отведали шашлыка, выпили немного водочки, винца и пивка под креветки.
— Ничего себе! Ну, вы и даёте! — изумился Марк. — Молодцы, ребята. Вот это коктейль!
— Ты знаешь… Бывает так, что хочется всего, одновременно и сразу, — рассмеялся я.
— Да, согласен, бывает.
— Так… Послезавтра у меня очень и очень серьёзное выступление, — насупился я. — Всё готово?
— Абсолютно всё.
— Ну и хорошо.
— Эх, какая чудесная погода!
— Да. Очень жаль, что ушло лето, — вздохнул я. — Но что же поделать. Смена времён года предназначена и предопределена Творцом.
— Да, жаль, — вторил мне Марк.
— А давайте присядем вон в том кафе и выпьем по кружке пива, — предложила Наталья. — После шашлыка и раков во рту всё пересохло.
— Без проблем!
Мы сели за стол, заказали пиво, посидели молча, любуясь безбрежным бирюзовым морем и невыносимо синим небом.
— Ребята, хотите прочитаю одно неплохое стихотворение? — вдруг спросила Наташа.
— Кто автор?
— Не помню. Какая разница.
— Слушаем.
«Сентябрь вот только наступил,
А осень носит запах тлена,
Им пропиталась плоть Вселенной,
От звёзд до выжженных перил.
Ещё гудит круговорот
Людей, воды и жарких пляжей,
Но тайный механизм заряжен.
Он скоро всё вокруг взорвёт!».
— Неплохо, — задумчиво произнёс Марк и подставил лицо под ласковое и уже не жаркое солнце.
