Где-то он сделал неверный поворот. Он много раз поворачивал неверно. И был ли вообще какой-нибудь выход из всей этой мерзости назад, к той дороге, которая ведет к чистенькому белому дому? О, Бог всех уродов и несчастных, есть ли хоть какая-то возможность спастись бегством?
Он знал ответ.
Карты розданы. Играй или пасуй – тебе выбирать. Игра слишком затянулась, и, кажется, у тебя кончились фишки.
Играй или пасуй. Тебе выбирать.
Флинт остановился. Он почувствовал, как кровь приливает к лицу. Он открыл рот, и из груди его вырывался крик, который был горше ярости и боли. Раненая гордость и больное упрямство поднялись в нем, сплетаясь вместе. Поначалу это был искаженный нечеловеческий крик, напугавший Пелвиса, который принял его за рев дикого животного, и только потом стало возможно разобрать слова:
– Ламберт! Я буду равнять ставку, пока ты не скажешь “пас”! Понял? Пока не скажешь “пас”!
Болото вновь утихло. Звуки голоса Флинта прокатились по диким зарослям, словно приглушенный гром. Пелвис стоял на некотором расстоянии позади Марто в зеленом свете горящей шашки, обеими руками прижимая к себе Мамми. Медленно, очень медленно, гул насекомых и странные переговоры птиц вновь обрели обычную громкость, бесстрастный голос болота объяснял Флинту, кто настоящий хозяин этой территории. Когда Флинт, сделав глубокий нервный вдох, продолжил свой путь, Пелвис тоже двинулся за ним следом.
Флинт высоко поднимал горящую шашку, взгляд его метался по сторонам. Пот стекал по лицу, вся одежда была им пропитана. Впереди Флинт слышал всплески, но на каком расстоянии – определить было трудно. Канал повернул налево, и неожиданно Флинт осознал, что уровень воды поднялся дюйма на три выше колен.
– Становится глубже, – в тот асе самый момент сказал Пелвис.
– У него там тоже стало глубже, – ответил ему Флинт.
Грязь затягивала их башмаки. Пелвис следил за тенями на поверхности воды. Воздух стал горьким от запахов гниющих растений, и при вдохе казалось, что в глотке оседал ил.
Сзади них потревоженная светом темнота разрывалась, а затем беззвучно соединялась вновь. Впереди, ярдов на двадцать от границы света, в воде лежал Дэн вместе с Арден. Теперь она была в сознании, хотя ее зрительное восприятие то возникало, то вновь пропадало, и она могла вспомнить все, что было до того момента, когда они сбили предупредительный знак; у нее сильно болел от удара живот, на лбу от удара о переднюю панель шел кровавый след длиной в дюйм почти по самой линии волос, во рту ощущался привкус крови, а на подбородке был синяк, который она заработала, ударившись о собственное колено.
Дэн смог разглядеть темные влажные пятна на ее волосах. Он подумал, что у нее, вероятно, сотрясение мозга, и ей еще повезло, что она не размозжила голову.
– Я хочу оставить тебя здесь, – еле слышно проговорил он. – Они заберут тебя с собой.
– Нет! – Она говорила слишком громко, и он приложил ей палец ко рту.
– Я иду за тобой, Ламберт! – окликнул его Морто. – Бежать тебе некуда!
– Нет! – прошептала Арден. – Со мной все в порядке! Я могу идти!
– Послушай меня! – Он почти прислонил свое лицо к лицу девушки. – Я пойду вглубь болота, так далеко, как только сумею! А ты уже достаточно со мной натерпелась! – Он видел, как освещенные светом фигуры подбираются ближе. В следующую минуту свет должен их поймать.
– Я пойду с тобой, – сказала Арден. – Я слишком много прошла, чтобы поворачивать назад.
Наверное, она выжила из ума, подумал он. В ее глазах горел странный огонь веры, словно у тех, страждущих, которые в отчаянных поисках чудесного исцеления сбиваются в толпы перед телевизорами и слушают проповедника. Она дошла до точки; ей казалось, что она висит над пропастью, и все, что ей оставалось, – это держаться за него и не отпускать.
– Оставайся здесь, – сказал он ей. – Просто останься здесь, и тебя подберут. – Он встал и побрел на юг; вода дошла до середины бедер.
Арден увидела приближающийся круг зеленого света и в центре его – две фигуры. Они казались ей какими-то ужасными чудовищами. Она попыталась встать, поскользнулась и снова упала. Дэн быстро обернулся назад, потом продолжил путь. Наконец Арден удалось попрочнее встать на ноги; она принялась догонять Дэна, а зеленый отблеск на воде догонял ее.
– Он устал, – сказал Флинт Пелвису. – Слышишь, с каким трудом он идет? – Всплески раздавались справа, и Флинт повернул в ту сторону.
Пелвис неожиданно подскочил и завопил:
– Ай-яй-яй!
Флинт развернул свет в его сторону.
– Что там еще, черт возьми?
– Мимо меня что-то проплыло! – Пелвис едва не выронил Мамми от страха. – Наверное, это змея!
Взгляд Флинта скользнул по воде. Ему самому стало не по себе. В зеленом свете показалось что-то темное, длиной примерно в три фута, волнообразно двигавшееся по течению. Он наблюдал, пока змея не выскользнула из освещенной зоны.
– Пойдем дальше, – сказал он и себе, и Пелвису, и вновь пошел вперед. Всплески прекратились, но он знал, что Ламберт не мог уйти далеко.
Дэн еще раз оглянулся назад. Арден все еще пыталась догнать его, но она теряла равновесие, и движения ее были замедлены. Вода доходила ей почти до пояса. Дэн повернулся, чтобы продолжить путь, но тут его словно ударило; время было отброшено назад.
Он вспомнил ночное патрулирование и широкий грязный поток, прорезавший джунгли. Он вспомнил переправу и как почти все, кроме пехотинцев, охранявших тыл – среди которых был и он, – поднялись на скользкий берег в тот самый момент, когда над их головами засверкали первые яркие вспышки. Враги зашли сзади или просто вылезли из своих тайных змеиных нор.
– Пошли, пошли! – закричал кто-то, когда вторая вспышка сверкнула в воздухе. Загрохотали выстрелы. Дэн стоял по колено в грязи, и мимо него из джунглей со свистом неслись пули. Люди бежали и падали, пытаясь выбраться на берег. В одну секунду переправа превратилась в затяжное ночное сражение: странный сюрреалистический фотомонтаж теней, вырывающихся из яркого мерцающего света, смазанное движение, крики, когда пули настигали жертву. Он не мог двинуться; его ноги словно застыли. Вокруг него падали люди, кто-то пытался встать, кто-то погружался в грязь. Казалось, что любое движение здесь бессмысленно, потому что те, кто пытался пробиться к берегу, тут же, как подкошенные, падали вниз, и если бы он стоял тихо, очень-очень тихо, а огненные трассы проносились мимо с обеих сторон, то мог бы, вот так просто, заставить себя исчезнуть с лица этой дьявольской земли.
Кто-то ухватил его за рукав куртки и дернул вниз.
– Иди, – раздался подбадривающий голос; это не был крик, но он был сильнее крика.
