— Понял вас. Обращаюсь к сервисной программе. Ждите. Необходимо повторно вызвать сектор долговременной памяти.
Мозг Корабля отключился, и снова наступила тишина. Лишь ветер упрямо отрывал пластиковую обшивку.
«А все-таки сколько времени я проспал? — устало думал Александр. — Надо бы узнать… Заодно уточнить природу громового хлопка… Да, а к чему Овлур это сказал — „повторно вызвать сектор долговременной памяти“? Что это может значить? Или я интересовался Геей еще тогда, перед „уходом“?.. Бог мой, голова совсем не работает…»
В это время ожили сонары Супертранспьютера.
— Имеется расшифровка ее генетического кода и реперных информационных зон больших полушарий головного мозга. Кроме того, записаны некоторые ранние диалоги с экипажем.
— В своей реплике вы констатировали признак дубль-запроса.
— Предыдущий пользователь интересовался в точности такой же информацией.
Александр кивнул: «Значит, все-таки я. Просто не помню. Кажется, это называют так: спасительное излечение временем…»
— Когда конкретно был запрос?
— Примерно четыреста часов назад. Около семнадцати земных суток.
«Итак, я прав, Корабль сразу же попал в пылевую туманность. Да, я определенно интересовался Геей перед погружением в анабиоз. Значит, ресурсы „Ковчега“ истощились на аннигиляторы, а хлопок, который я принял за гром, — начало их активной работы… Как же теперь восстановить энергопитание?»
— Могу я узнать общее энергообеспечение Корабля на текущий момент?
— Все имеющиеся запасы, кроме аварийного, переведены в сектор физических лабораторий. Установки регенерации вышли из строя по условиям нарастания усталостных дефектор.[2]
Александр наморщил лоб, энергично потер виски. «С чем может быть связан такой активный рост усталости? Всего за семнадцать суток…»
— Да, сколько же времени я пользовался анабиозом?
— Примерно пять миллионов лет.
Кибернетику показалось, что он ослышался.
— Сколько?!
— Назовите ваш эталон исчисления времени.
— Нет, нет, я все понял. Пять миллионов. Спасибо, я понял…
Он был ошеломлен. Супертранспьютер не мог ошибиться, это исключено. Значит, его первые ощущения все-таки были верными. Корабль по инерции забросило невесть куда. Звезд нет. Неужели он в абсолютно пустом межгалактическом пространстве?..
В правом виске все еще пульсировала тупая, ноющая боль. Сознание работало вяло, сбивчиво. Жаловаться, собственно, было не на кого, ведь он сам хотел полного, окончательного забытья. Что же вырвало его из вечного молчания?
«Неизвестный пользователь! — вдруг вспомнил Александр. — Кто же еще запрашивал данные о Гее? И почему все энергообеспечение Корабля сконцентрировано именно там, в секторе физических лабораторий?..»
Заслоняясь от жгучего ветра, он осторожно перегнулся через бордюр и посмотрел вниз. Дом был мертв, хотя и казался лишь уснувшим. Серебристый каркас его растворялся в полумраке. Лишь в секторе физиков ярко, может быть, даже ярче обычного, сияли окна-витражи.
Значит, обнаруженное им накануне свечение воздуха объяснялось рефлексами от лабораторий? А слабый фон над астероидом? Вдали а Сверхновых не могло быть сколько пыли. Может, эта наводки от экспериментов на ускорителях «Ковчега»? Но кто мог работать там сейчас? Уцелевшие киберы энергообеспечения?.. Или, вообще, пошла какая-та неуправляемая ядерная реакция?..
Он повернулся и, стараясь быть предельно собранным, вошел в лифт. С трудом нашел кнопку вызова. Наклонился и назвал в микрофон конечный пункт — сектор физических лабораторий. Однако лифт был безмолвен и неподвижен. Тогда он вернулся в беспросветную трубу коридора и осторожно двинулся в самый его конец, к эскалатору. Под ногами что-то пружинило, то и дело раздавался легкий хруст композита, и Александру казалось, что он не в монументальном Доме-мегаполисе, а в карточном домике, готовом в любой миг развалиться на части. Он вытянул напрягшиеся руки и, нащупав ногами первые ступени лестницы, шагнул вперед. Разумеется, эскалатор был неподвижен. Постояв в нерешительности, Александр покрепче взялся за поручни и сделал шаг, потом другой…
Вдруг он почувствовал, что эскалатор медленно поехал вниз. «Кто его включил?» — пронеслась нелепая мысль, а руки уже скользили по пластиковому покрытию поручней. С каждой секундой скорость движения ощутимо нарастала. Постепенно появилась вибрация, в ладонях усилилась боль он трения. Только теперь Александр понял: эскалатор не работал, просто под тяжестью человека стал смещаться по направляющим вниз.
Раздумывать было некогда, и, резко оттолкнувшись от ступеней, он упал всем телом на боковой поручень. Лестница эскалатора со звенящим шумом неслась мимо него, а он изо всех сил держал неверное равновесие. Вибрация и гул сотрясали, казалось, все здание.
Наконец откуда-то снизу забрезжил слабый свет. Будто кто-то отдернул шторку.
Александр вытянул сначала одну ногу, потом другую. С трудом нащупал устойчивую переборку. Даже для того, чтобы просто спуститься, он должен был отчаянно рисковать.
Зыбкий свет позволил ему внимательно осмотреть уцелевшие фермы переходов. Если крепежные скобы не ослабила коррозия, по ним можно было еще кое-как добраться до сектора генетиков, но там его наверняка ожидало очередное испытание. Лифт ведь давно не работал. Правда, имелась небольшая ниша пневмопочты, но кто мог гарантировать ее сохранность. В любом случае только с ее помощью и можно было проникнуть на нижний этаж в лабораторию физиков.
Кибернетик перевел дыхание, собираясь с мыслями. Ситуация была поистине парадоксальной: он оказался пленником самого совершенного космического корабля! Впрочем, после пяти миллионов лет полета совершенным его едва ли можно было называть.
Кто же сейчас находится там, в заброшенной лаборатории? Нет, не роботы. Ведь именно оттуда запрашивали у БМК данные о Гее? А вдруг он кого-нибудь «пропустил» в свое прошлое бодрствование? Анабиозные камеры не были заняты, это бесспорно, однако нет гарантий, что кто-нибудь не остался в автономной капсуле биологов. Постой, постой, а что спросил тогда у помощника Президент Совета?.. Кажется, он интересовался, все ли здесь, и ему ответили не слишком уверенно. Значит, можно предположить, что на борту кроме него остался еще кто-то…
Александр решительно отстранился от перил. Ступив обеими ногами на ближайшую скобу, он начал медленно спускаться вниз. Сверхпрочный композитный материал кронштейнов мягко прогибался под его тяжестью, сухо потрескивая и осыпаясь. Некоторые скобы уже едва держались в гнездах, и он вынужден был преодолевать ненадежные участки особенно осторожно, затаив дыхание. И все же эскалатор преподнес ему еще один коварный сюрприз. Уже внизу, возле последнего пролета, он услышал высоко над головой тяжкий, грозный гул. Затем раздался металлический скрежещущий звук. Кибернетик отпрянул к стене и сделал это вовремя: мимо него, обдав смертным ветром, пролетела огромная переборка.
