Воронцов вышел из рубки связи. Ожидавший его старлей-связист вытянулся по струнке.
— Товарищ старший лейтенант, приказ командирам судов — вскрыть конверты. Передавайте.
— Так точно, — лейтенант сорвался с места.
Вот теперь всё.
— Приготовиться к перестроению! — скомандовал Воронцов. — Порядок — клин. Флагман на острие. Направление — восток, далее вдоль периметра.
На мостике стало чуть оживленнее. Приказ разнесся по кораблю, по всем судам полка, означая, что боевая задача еще не выполнена, а наоборот, самая работа только начинается.
В темном небе двенадцать судов начали строиться журавлиным клином за «Александром Суворовым» по сто раз отработанному и теоретически, и на практике порядку.
— Средний вперед, — скомандовал Воронцов. — Начать бомбардировку.
Клин шириной в километр двинулся вдоль внутренней границы периметра, сбрасывая заряженные Напалмом-LT бомбы на умирающие, бьющиеся в панике и агонии окраины города.
На экранах показалось изображение первой высотки, попавшее в зону видимости носовой камеры. Воронцов сверился с детальной картой города. Высотка Сталепрокатного завода. Одна из самых больших в Орле. Высоты хватает, сверху накроет, но для разрушения потребуются не только «зажигалки» но и «бункер бастеры». Впрочем, тут уже оружейники сами разберутся, не хватало ему еще вдаваться в эти детали.
Бомбы падали на город, оставляя за собой широкую полосу огня. Взрывные волны несли разрушение всему в радиусе пятидесяти метров, и в чуть большем радиусе волна раскаленного воздуха выжигала все, что могло гореть. А за ней шли волны от бомб, сбрасываемых следующим дирижаблем, не оставляя шансов ни живым, ни мертвым.
Западная сторона Сталепрокатной высотки занялась огнем. Башня причального шпиля с неизвестно как оказавшимися на ней людьми накренилась, и стала медленно заваливаться в сторону падающих бомб, на уже горящую, разрушающуюся часть здания. Крошечные фигурки людей срывались со шпиля вниз, и вспыхивали, не успевая долететь до жадных языков пламени.
Боковым зрением Воронцов заметил ломающийся строй на прозрачной пластиковой панели. Это третий, «Климент Ворошилов». Полковник вытянул микрофон из подлокотника сиденья, надел наушник, нажал несколько кнопок.
— «Ворошилов», это «Суворов». Что там у тебя?
В наушнике раздался треск, потом искаженный помехами голос:
— Слышу тебя «Суворов». Предлагаю игнорировать полученный приказ.
Полковник дернулся. Не ожидал он такого от капитанов своих судов.
— «Ворошилов», с вами говорит командир полка, полковник Воронцов. Кто на связи?
— Второй помощник капитана, лейтенант Кошкин.
Теперь понятно, с секондами и остальными Воронцов, в лучшем случае, был знаком поверхностно. Но вот как капитан «Ворошилова» со старпомом проморгали этого пацифиста?
— Где капитан?
— Товарищ полковник, капитан и старший помощник под арестом. Мы отказываемся уничтожать мирных граждан. Мы предлагаем вам игнорировать полученный приказ и присоединиться к нам.
— Лейтенант, вы понимаете, что это бунт, и вы понимаете, какое наказание вам грозит. Предлагаю немедленно освободить капитана и старшего помощника, и сдаться. В этом случае я гарантирую вам максимально смягченное наказание, с учетом особенностей полученного приказа. Лично буду вас защищать перед трибуналом.
— Нет, товарищ полковник. Я не пойду на сделку с совестью.
— Лейтенант, опомнись, твои «мирные граждане» представляют собой самую страшную биологическую опасность из всех, которые были вообще на планете. Мы ликвидируем очаг заражения, а не принуждаем к миру мятежные республики.
Вот это он зря, наверное, сказал. Участие воздушного флота в операциях по наведению конституционного порядка в нескольких окраинных республиках РСФ, внезапно решивших отделиться, было столь же позорным, сколь и эффективным. После уничтожения нескольких крупных городов со всеми руководителями, администрациями, мирными и не очень жителями, сопротивляться, в общем-то, было уже некому. Оставалось лишь отрапортовать об успешном подавлении бунтов, и заселить территории лояльным к власти населением.
— Товарищ полковник, нам отступать-то уже некуда.
— Ты идиот, лейтенант. Подумай о людях у себя на борту. У всех семьи, все хотят вернуться домой. Ты отнимаешь у них эту возможность. Навсегда. Последний раз предлагаю, освободи капитана, старпома, и сдавайся.
— Нет, полковник. Простите, но нет.
Смысла в продолжении разговора не было. Воронцов щелкнул тумблерами в подлокотнике, включая трансляцию на все капитанские мостики.
— Внимание! Говорит командир отдельного Липецкого авиаполка, капитан авианесущего дирижабля «Александр Суворов» полковник Воронцов. На судне «Климент Ворошилов» поднят бунт. Бунтовщики отказываются сдаваться. Всем судам, приказываю уничтожить дирижабль «Климент Ворошилов».
— «Михаил Тухачевский» принял.
— «Василий Блюхер» принял.
— «Константин Рокоссовский» принял.
Не успели еще отрапортовать все десять, как в перекличку воткнулся незнакомый голос:
— Товарищ полковник, командир самолетного звена майор Арутюнян, разрешите доложить?
— Докладывайте!
— Возвращаясь из разведывательного полета звено приняло приказ. Имеющимся вооружением уничтожили верхние ракетные расчеты «Ворошилова».
— Хорошо, майор, быстро среагировали. Вы где сейчас находитесь?
— Возвращаемся на «Суворов», горючка на исходе.
— Понятно. Дозаправитесь, и снова в воздух. Цель «Ворошилов», на месте действуйте по обстоятельствам.
— Принял.
У дирижаблей было множество преимуществ и один фатальный недостаток — размер. Они были легкой целью для ПВО. Поэтому, помимо бомбового запаса, дирижабли несли на себе ракетное вооружение, способное дотянуться до расчетов противника на земле, будучи еще вне зоны досягаемости зенитных орудий. Еще в вооружение входили антиракеты, перехватывавшие, или уводившие в сторону ракеты противника.
Дирижабль без ракет был беззащитен. Уничтожение верхних ракетных расчетов «Ворошилова» звеном Арутюняна, лишило бунтовщиков и без того немногочисленных шансов на выживание.
Воронцов снова вызвал мостик «Ворошилова»:
— Лейтенант Кошкин, ваши ракетные расчеты уничтожены. В последний раз предлагаю вам сдаться.
— Нет, полковник. Невозмо…
Несколько выстрелов прервали речь Кошкина. Сквозь треск радиопомех с мостика «Ворошилова» доносились нечленораздельные крики, грохот, снова выстрелы.
Воронцов снова переключился на общий канал.
